Читать интересную книгу Ласковый убийца - Дмитрий Сафонов

– Спасибо, – Ремизов прочитал Илюхины каракули. – Остоженка? Неплохое местечко. Как всегда, ты мне здорово помог. С меня причитается.

– Само собой, – Бурлаков широко улыбнулся. Затем, вспомнив что-то, спросил. – Ты беседовал с Феоктистовым?

– А? – мысли Ремизова были уже далеко. – С этим-то? Микробиологом? Еще нет.

Илья покачал головой:

– А зря. Обязательно поговори.

– Ладно, ладно, – отмахнулся Ремизов. – Вот с Кольцовым разберусь, а следующий материал буду делать с ним. Обещаю.

Илья посмотрел на часы:

– Ну, все. Мне пора. Шеф устраивает совещание – я должен присутствовать. Пока, Андрюха. Я побежал. Звони, если что.

– Пока, – отозвался Ремизов. Они пожали друг другу руки, и Илья быстрым шагом направился к машине.

Ремизов поспешил домой – необходимо было зафиксировать и обработать полученную от Бурлакова информацию.

А потом – грамотно ее использовать.

* * *

Вернувшись домой, он опять налил кофе, сел за стол и закурил.

"Строго говоря", – размышлял он, пуская тонкие струйки дыма: "вариантов не так уж и много: либо печатать, либо не печатать. Если я напечатаю – поднимется скандал. Возможно, это приведет к тому, что на Берзона заведут уголовное дело. А может, и не заведут. Хотя мне почему-то кажется, что все эти документы, которые передал Кольцов, подлинные. Ну и что с того? Это не так уж и важно. Главный вопрос – зачем? Зачем Кольцову потребовалось скомпрометировать Берзона? Чтобы устранить конкурента? Но они – фигуры разного масштаба. Для Берзона Кольцов – мелкая сошка. Нет, они не конкуренты. Тогда, может быть, его кто-то использует? А он, в свою очередь, хочет использовать меня? Вполне возможно. Но кто этот всемогущий кто-то, который не боится спорить с самим Берзоном? Вот что самое интересное! Кстати, как этот хмырь вышел на меня? Откуда узнал мои координаты? Он ведь так и не сказал: все ходил вокруг да около, темнил. Ничего, друг. Мы с тобой сыграем наоборот. В обратную сторону. И проследим за твоей реакцией. Вот тогда и посмотрим, что ты на это скажешь."

Ремизов усмехнулся, достал документы, разгладил их, сделал на портативном ксероксе пару копий и положил их в ящик стола. Затем вышел из дома, сел в машину и помчался по Садовому кольцу в сторону Крымского моста. Здесь он съехал на набережную, развернулся под мостом и оказался на Остоженке. Проехал немного вперед и свернул направо, в один из маленьких переулочков. Поставил машину во дворе пятиэтажного дома из красного кирпича и набрал номер мобильного Кольцова. В трубке послышались длинные гудки, и затем немного хриплый голос ответил:

* * *

КОЛЬЦОВ.

– Да!

– Здравствуйте, Сергей Иванович! Ремизов вас беспокоит.

– А, Андрей Владимирович! Здравствуйте! А я все жду, когда вы позвоните. Ну что, вы сделали все, что хотели? – Кольцов почему-то сильно волновался; у него даже вспотели ладони.

– Сергей Иванович, именно поэтому я вам и звоню. У меня возникло очень много вопросов, и я хотел бы встретиться с вами, чтобы прояснить кое-что. По телефону, как вы сами понимаете, такие вещи не обсуждают, – Ремизов говорил подчеркнуто строгим тоном.

– Да, конечно. Давайте встретимся, – Кольцов засуетился. – Когда и где?

– Когда? – с легким оттенком презрения переспросил Ремизов. – Да чем скорее, тем лучше. Для всех лучше, – подчеркнул он. Взглянул на часы: половина седьмого. – Где вы сейчас находитесь? – Ремизов не давал Кольцову опомниться.

– Я? Дома…

– Поверьте, меня не интересует ваш точный домашний адрес. Я имею в виду, где это территориально? Какая ближайшая станция метро?

– "Кропоткинская"… – растерянно ответил Кольцов.

– Жду вас через полчаса у выхода из метро "Парк культуры" – радиальная, что на пересечении Остоженки и Садового кольца. Я буду стоять рядом с магазином "Букинист". Вы даже пешком успеете дойти за полчаса. Все. До встречи, – отрезал Ремизов и положил трубку. Он закрыл машину и направился к назначенному месту. Там он зашел в глубокую тень, под эстакаду, соединяющую Комсомольский проспект с Остоженкой поверх Садового кольца, и стал ждать, наблюдая за выходом из метро.

* * *

Кольцов был застигнут врасплох. Он не ожидал, что Ремизов будет его торопить. Он думал, что если Ремизов не позвонил в течение рабочего дня, то позвонит завтра, но никак не сегодня вечером. К чему такая спешка? Что за срочность? Кольцов недоумевал.

"Макаев уверял, что документы настоящие, подлинные, заинтересуют кого угодно. А Надька сказала, что этот Ремизов – самый лучший. Так в чем же дело? Что случилось?"

Он прикинул, стоит ли вызывать телохранителя: а вдруг Ремизов что-то задумал? Кольцов был немного трусоват, но называл это осторожностью.

Поразмыслив, он пришел к выводу, что телохранителя вызывать все-таки не стоит: во-первых, все равно он не успеет приехать, а во-вторых, Макаев же предупреждал, что водитель обо всем докладывает Прокопенко. Может быть, и телохранитель тоже? Нет, надо идти одному. Общение с журналистами – это его часть работы.

Кольцов оделся: просто и неброско – в джинсы и свитер и вышел на улицу. Хотел было поймать такси или "частника", но потом передумал – действительно, чего уж тут идти? Заодно и прогуляется перед сном.

На встречу с Ремизовым он пришел вовремя.

Ремизов заметил его издалека: убедился, что рядом нет ни шофера, ни охранника, перебежал дорогу и оказался рядом с Кольцовым.

– Еще раз здравствуйте, Сергей Иванович! Пойдемте, прогуляемся по набережной. Нам нужно о многом поговорить, – сразу заявил Ремизов.

Кольцов несколько насторожился, но все же согласился. Они спустились к набережной и, не торопясь, медленно пошли вдоль гранитного ограждения.

– Я изучил и тщательно проверил те документы, которые вы мне вчера передали, – начал Ремизов. И замолчал. Надолго.

Он ждал, когда Кольцов его спросит: "Ну и что?", выдав тем самым свое волнение.

Но Кольцов тоже прекрасно это понимал. И тоже молчал.

Так они прошли метров пятьдесят. Первым все-таки заговорил Кольцов. Но не о документах.

– Вам нравится эта статуя? – спросил он, показывая на исполинского бронзового Петра.

Ремизов удивленно посмотрел на него, потом на статую. Он понял, что немного переиграл.

– Сначала не нравилась, а сейчас нравится. Монументальные сооружения, подобные этому, были всегда, есть и будут. Так что глупо говорить о том, нравится ли мне монументальная скульптура сама по себе или нет. Другое дело, что фигура Петра, и композиция в целом пропитаны сочным кавказским колоритом. Но это и понятно, ведь автор – грузин. Он, безусловно, личность, и имеет право на собственный взгляд. Лет через двести на это никто уже не обратит внимания, настолько все станет привычным. Для сравнения, почти все исторические здания Санкт-Петербурга построены иностранцами: Трезини, Растрелли, Монферран… И ничего, никто не сетует на засилье инородцев. Но среди памятников Петру мне лично больше всего нравится тот, что установлен в Петропавловской крепости. Работы Михаила Шемякина. Его, правда, тоже очень сильно ругали, и в первую очередь – мой телевизионный коллега Саша Неврозов. Но… На состоянии бронзы это, к счастью, никак не отразилось, – он улыбнулся. – Извините, отвлекся. Ведь я вас пригласил поговорить о деле.

– Я вас внимательно слушаю, – отозвался Кольцов. – Вы сказали, что тщательно проверили те документы, что я вам передал.

– Да, – подтвердил Ремизов. – Проверил, и мне они кажутся… м-м-м, – он замялся, словно подбирая нужное слово. – Правдоподобными… Но быть абсолютно уверенным в их достоверности я не могу – чтобы это доказать, требуется срок, значительно больший, нежели одни сутки. Поэтому публикация этих документов в ближайшее время невозможна, – он смотрел на Кольцова, наблюдая за его реакцией.

Кольцов задумался.

– Ну хорошо, – после паузы сказал он. – А когда она будет возможна?

– Ну, – Ремизов задрал подбородок и прищурился, – приблизительно месяца через три. Не раньше.

Кольцова это настолько поразило, что он даже остановился:

– Через три месяца? Нет, это очень поздно. Через две недели – максимум. А не то это теряет всякий смысл.

– Ну почему же? – на губах у Ремизова играла ехидная усмешка. – Разоблачить преступника никогда не поздно. Или вы имеете в виду, что выборы к тому времени уже состоятся? Боитесь, что ставленники Берзона пройдут в питерскую Думу?

Кольцова несколько смутила его прямота.

– В общем… Я, конечно… Не только из-за этого… Но ведь и это тоже немаловажно – в городской Думе должны сидеть люди с незапятнанной репутацией. Не допустить криминал во власть – это общая задача.

– Скажите, – Ремизов вдруг остановился и повернулся всем телом к нему. – А вы что, тоже баллотируетесь на этих выборах?

– Я?! Нет! – с жаром воскликнул Кольцов. – Нет, я далек от политики.

– Тогда почему же вы тогда так настойчиво хотите устроить скандал вокруг Берзона и тех кандидатов, которых он поддерживает?