— Знаю, — мягко сказала я. — Вы возвращались с похорон.
— Я должен был оттуда вырваться. Не мог больше этого выносить. И потом увидел вас в аллее.
— И заставили меня пятиться назад, — легко ответила я.
— Проезжая мимо, я мельком увидел вас. Вы были чудесны, так отличались от всех, кого я когда-либо знал, словно какая-нибудь героиня из прошлого.
— Боудикка? [3] — беспечно подсказала я.
— С того самого момента я хотел с вами познакомиться. А потом, когда нашел вас заблудившуюся…
— Отвели меня в город длинной кружной дорогой.
— Я должен был как можно дольше говорить с вами. А теперь… это…
Тут я подумала о красивой женщине и ребенке, которых увидела в саду Грачиного Стана, и сказала:
— Кажется, я познакомилась с вашей хорошей приятельницей.
— О?
— С миссис Марсией Мартиндейл. У нее красивая маленькая дочка.
Он молчал, и я подумала: не следовало мне этого говорить. Я становлюсь неосторожной, не думаю, прежде чем сказать. Как вообще я могла рассказать ему о Незнакомце из леса? Что это со мной происходит?
Внезапно меня испугал темный силуэт, который пронесся над моей головой. Это было жутко, и меня вдруг охватило чувство, что в этом древнем жилище должны быть привидения, которые не могут обрести покой: духи тех, кто встретил насильственный конец. Возможно, его жена…
— Что это было? — воскликнула я.
— Всего лишь летучая мышь. Сегодня они летают низко.
Я вздрогнула.
— Невинные маленькие создания, — продолжал он. — Почему они внушают людям такой страх?
— Потому что они запутываются в волосах, и говорят, что у них паразиты.
— Они не причинят вам вреда, если вы их не тронете. О, вот она опять. Должно быть, это та же самая. Вы кажетесь действительно встревоженной. Думаю, вы и впрямь считаете их посланцами дьявола. Ведь так, верно? Вы думаете, я призвал их выполнить мои приказы.
— Я знаю, что они — летучие мыши, — сказала я. — Но это не значит, что они мне нравятся, Я говорила себе: пора возвращаться в дом, но что-то во мне просило остаться еще немножко. Мне хотелось побыть вне дома в эту волшебную ночь и больше узнать об этом человеке, поскольку он многое о себе открывал. Я думала о нем как о дерзком и высокомерном. Он был таким; но в нем было и нечто еще — грусть, даже уязвимость, нечто каким-то образом для меня трогательное.
А потом… мы больше не были одни. Она вошла во двор. На ней была амазонка, голова не была покрыта; ее красивые рыжеватые волосы были подняты чем-то типа сетки.
Я тотчас ее узнала.
— Джейсон! — воскликнула она сдавленным голосом, в котором прозвучали грусть, отчаяние и острая тоска. Он поднялся. Я видела, что он очень рассержен.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
Она отшатнулась и отступила, ее очень белые руки, на которых она носила несколько колец, были скрещены на груди, вздымавшейся от волнения.
Она сказала:
— Я слышала, что произошел несчастный случай. Я подумала, что может быть с тобой. Я обезумела от беспокойства.
Она выглядела великолепно, но в то же время умудрилась казаться жалкой. Я считала, что смотрю на когда-то дорогую любовницу, которая больше не мила как прежде, знает об этом, и это разбивает ей сердце.
Он очень тихим голосом сказал:
— Я должен представить тебя мисс Грант из Академии для девушек.
— Мы уже встречались, — сказала я. — Вы должны меня извинить. Мне надо идти к Терезе.
Я смотрела прямо на Марсию Мартиндейл, которая, казалось, выражала тревогу, печаль и отчаяние одновременно.
— Одна из наших девушек упала с лошади. Она спит в этом доме, и я здесь, чтобы присматривать за нею.
Я заметила облегчение на лице женщины. Это наверняка было самое выразительное женское лицо, какое я когда-либо видела.
— Я надеюсь… — начала она.
— О, ничего серьезного, — быстро сказала я. — Доктор опасался сотрясения мозга, и сочли лучшим оставить ее здесь на ночь. Миссис Кил присматривает за ней, пока я не поднимусь. Что ж, спокойной ночи и спасибо, сэр Джейсон, за ваше гостеприимство.
Я поспешно оставила двор и вошла в дом, пытаясь найти дорогу к Голубой комнате. Мой недавний восторг сменился депрессией.
Что же со мной случилось во дворе? В этом вечере были какие-то чары. Это были сумерки, еда, вино… его личность, возможно, моя неопытность… его речи, которые я нашла интересными. Должно быть, я была совершенно околдована, чтобы хоть на миг вообразить, что он не такой человек, как я полагала благодаря всему услышанному о нем.
Теперь ему предстояло объясняться со своей любовницей, которой он пренебрег ради вечернего приключения с кем-то для него новым.
Этого я как раз и ожидала бы от него!
Она, эта женщина, разбила что-то вдребезги. Но это было как раз кстати, поскольку она вернула меня к реальности. Я надеялась, что не была слишком неосторожной, и попыталась вспомнить, что же я говорила. Как удалось ему увлечь меня? Он почти начал мне нравиться.
На лестнице я увидела горничную и попросила ее показать мне Голубую комнату, что она и сделала.
Когда я вошла, миссис Кил встала с кресла.
— Она крепко спит. За все время не шелохнулась, — сказала она. — Вы теперь останетесь здесь?
— Да, — сказала я. — Я лягу спать на другой стороне постели. Она достаточно велика. Я ее не побеспокою, а если она проснется, я буду рядом.
— Правильно, — сказала миссис Кил. — Что ж, пожелаю доброй ночи.
Она бесшумно закрыла дверь. Я все еще чувствовала себя околдованной. Это все еда и вино, говорила я себе. К нему это не имеет никакого отношения.
В двери был ключ.
Я повернула его, закрывшись вместе с Терезой.
После этого я почувствовала себя в безопасности. Завтра, если Тереза будет достаточно хорошо себя чувствовать — а я знала, что так и будет, — мы уедем в школу, и мне не меньше чем Терезе нужно будет забыть о нашем маленьком приключении.
Я лежала рядом с Терезой, но сон оказался неуловимым. Я была возбуждена и заинтересована, и гадала, что же сэр Джейсон и Марсия Мартиндейл там внизу говорят друг другу. Мне хотелось бы объяснить ей, что нет надобности тревожиться из-за меня. Я не из тех, кто может попасться на удочку умеющего вкрадываться в доверие донжуана. И, однако, пока я с ним разговаривала — хотя я и была настороже и считала, что вижу его насквозь с величайшей легкостью — должна признаться, что была чуточку зачарована. Он был пресыщен, безжалостен — то, что называется «светский человек», и я поняла, так же, как и он, что у меня очень мало опыта общения с такими людьми. Нет сомнений в том, что он подчеркивал свой интерес ко мне. Но сколь бы я ни была невинна, я полностью сознавала, что мужчина типа Джейсона Веррингера будет таким определенным образом интересоваться одновременно многими женщинами.