— Вот это и есть ложь! — не выдержала я. — Все эти годы я была вам чужой, леди Мод, по вашей собственной воле. У вас было двадцать три года, чтобы сделать из меня близкого человека.
— Твоя мать предала меня. Ты думаешь, что она не могла разрушить и осквернить все то доброе, что я готова была дать тебе. Так вот, могла. Бланш была не лучше, чем та, другая, чем ваша дочь, герр Прегер. Бланш предала меня и все будущее Тирелей ради мужчины. Потом та явилась в наш дом и попыталась украсть у меня все, что еще оставалось… Теперь вот и моя внучка… Но она уже принадлежала к вашей породе. Ей не следовало верить лжи. Но я напрасно надеялась, что она станет иной, чем ее мать, просто потому, что она Тирель, что она будет иной, чем все эти себялюбивые, тупые, испорченные молодые женщины, населяющие ныне землю. Теперь совершено последнее предательство, и у меня больше нет надежды. Но где нет надежды, там, по крайней мере, может еще быть покой. Я изгоняю отсюда и вас, Коннор, и тебя. Мора. У вас обоих не было никаких прав, кроме тех, которые я могла вам даровать. Но я лишаю вас их. Вы мне ничего не дали. Я вам ничего не должна. Вот и все!
Леди Мод, стараясь держаться прямо, повернулась к нам спиной, вышла из кабинета и стала медленно подниматься по лестнице. Никто из нас ничего не сказал и не пошел вслед за ней. Я сама не пыталась помочь ей, зная, что помощь будет с негодованием отвергнута. С грустью смотрела я вслед этой безумной старухе, которая до сих пор воображала себя аристократкой. Подумала я и о том, что, не отвергни она того письма Бланш двадцать три года назад, наша с ней судьба могла бы сложиться совсем по-другому.
Дойдя до площадки лестницы, она вдруг споткнулась и потеряла равновесие. И вместе с ней полетело вниз множество вещей, из тех, что в этом доме повсюду стояли на площадках и даже на ступеньках: какие-то вазы, фонари, часы… Поднялся оглушительный шум, и мы даже не могли расслышать, вскрикнула ли она. Первым, кто оказался рядом и опустился на колени подле нее, был Коннор.
— Леди Мод! — Голос его звучал необычайно мягко.
К ним подошел Прегер.
— Позвольте мне… Я много раз имел дело с больными.
Он неуклюже опустился на колени с помощью Брендана. Глядя, как он щупает пульс и слушает, дышит ли старая леди, словно опытный медик, я поняла, что этот опыт он приобрел в концентрационном лагере, где люди часто болели и умирали. Наконец он выпрямился, поднял голову и с трудом сказал, глядя не на Коннора, а на меня:
— По-моему, леди Мод скончалась.
Глаза старой леди закрыл Коннор. Он сказал, обращаясь ко мне:
— Если бы это случилось неделю назад, вы, возможно, не были бы здесь и не стали бы свидетельницей разыгравшейся драмы. Но теперь ее нет, а ведь она была одной из последних в своем роду. Может быть, это неплохо, что вы ее узнали. — По его тону я поняла, что он сожалеет о ее уходе. Коннор также добавил: — Это была действительно сумасшедшая старуха, более сумасшедшая, чем мы предполагали до момента гибели Лотти. Она ведь ничего не сказала мне про мост.
Теперь Коннор был в безопасности. Мертвые не могут опровергнуть или подтвердить слова живых. Он оставался единственным человеком, который знал всю правду.
Глава 11
Разбудили миссис O'Ши, и вскоре в Мирмаунт прибыл доктор Доннели, который констатировал смерть леди Мод.
— Трудно сказать, что случилось раньше, — заявил он, — падение или остановка сердца. У нее нет серьезных травм, поэтому в свидетельстве вполне можно указать в качестве причины сердечную недостаточность, и не надо будет производить вскрытие. Ну вот, это и случилось… Нам всем ее будет не хватать, верно? Последнее время люди редко ее видели, разве только на аукционах, но она была явлением, о котором знали и говорили здесь все. Мир становится ужасно скучным, когда от нас уходят яркие личности. Вы теперь здесь останетесь, мисс д'Арси?
— Нет.
— Так вы закроете стеклодельный завод?
— Я не имею к нему отношения, доктор Доннели. Он мне не принадлежит.
Он покачал головой и недоверчиво посмотрел на меня.
Прегер молча сидел в кабинете, пока доктор Доннели совершал необходимые формальности и пил кофе, поданный ему Энни, которая всхлипывала и вытирала слезы, но продолжала выполнять свои обязанности, отказавшись от предложенного ей отдыха.
После того, как Коннор перенес тело леди Мод в ее спальню, а доктор ушел, Прегер засел за телефон.
— Вы позволите мне помочь вам. — Он обращался скорее ко мне, чем к Коннору. — У нас с леди Мод было немало разногласий, но, говорят, старого врага знаешь так же хорошо, как и старого друга. К тому же мое поколение более привычно к ритуалу похорон, чем ваше.
— Конечно, — отвечала я. — Делайте все, что вы и Коннор считаете нужным. Но разве предстоит так уж много хлопот?
— Многие захотят проститься, особенно люди старшего возраста, привыкшие к известному порядку. Вы согласны, Коннор?
— Будет много любопытных, в основном из-за Моры. И некоторые из них будут искренне огорчены — не из-за леди Мод (насколько мне известно, у нее не было друзей), а из-за того, что вместе с ней уходит старое время, а об этом им нельзя не жалеть. Что до нее самой, — Коннор пожал плечами, — то, по-моему, и ей хотелось бы, чтобы все было соблюдено.
Прегер действительно взял все хлопоты на себя. Он вызвал из замка Тирелей О'Киффи и фрейлейн Шмидт, которые стали его основными помощниками. Один за другим прибывали рабочие из замка Тирелей, выражали соболезнования по поводу случившегося у нас несчастья и получали указания от Прегера. Несмотря на то, что суббота для многих из них была свободным днем, намеченные ранее поездки в город были отменены в связи с организацией похорон самой леди Мод.
— Как вы думаете, стоит ли затевать все это? — спросила я Коннора. — Леди Мод не одобрила бы суеты вокруг нее.
— Она не любила больших расходов в подобных случаях, но против всякого рода церемоний не возражала. Разве могла она ожидать, что за все возьмется Прегер? Он организует похороны леди Мод так, как хотел бы, чтобы были устроены его собственные. Хотя, конечно, вместе с ним в могилу не уйдут целых четыре столетия, как вместе с ней.
К концу дня Прегер заметно устал и несколько раз пил крепкий кофе, чтобы подкрепить силы. Он по-прежнему отдавал по телефону четкие распоряжения. Работа в доме и его окрестностях кипела. Садовые рабочие пололи сорняки на дорожках, ведущих к дому, и стригли газоны. В самом доме из зала вынесли почти всю мебель. Впервые я смогла оценить его красоту и совершенные пропорции, полюбоваться каминами, увидеть, как красива парадная лестница, освобожденная от хлама. Канделябры — изделия Шериданов — были тщательно вымыты, а четыре электрика приводили в порядок систему освещения в доме. Казалось, все люди, работавшие в бывшем замке Тирелей, явились теперь сюда по зову своего хозяина. О'Киффи распоряжался в опустевшей столовой, где остались только стол, несколько шкафчиков и стулья. На столе стояли электрические кофейники и чайники, слуги открывали коробки с виски и хересом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});