На Леннарта я больше не смотрела и только мысленно дивилась иронии: несколько недель назад в этом самом зале он точно так же старательно отводил глаза.
Смерив меня хмурым взглядом, мэтр прошагал к троице преподавателей, готовых активировать схему, и объявил:
— В портал заходим максимум по двое. На той стороне не зеваем и быстро убираемся с дороги. Мы со студентом… Кобэ первые, Леннарт и Гилен замыкают. Все ясно?
В ответ прозвучало нестройное «так точно», разбавленное отдельными «да», и мэтр дал отмашку магам.
Видимо, Берг и Монсон успели передать мои слова Хольму и Лайне, потому что, когда руки портальщиков едва заметно пошевелились, в них впились взгляды всех четверых. То были не постыдные школьные жесты, от которых каждый уважающий себя маг должен отказаться уже к выпускному классу, научившись удерживать любую схему и без них. Нет, сейчас перед нами работали настоящие мастера, творцы, сплетающие друг с другом столько слоев, что без пальцев просто не обойтись.
Судя по расширившимся зрачкам и судорожному вздоху Хольма, внутреннее зрение парни тоже подключили и теперь могли видеть эту монструозную схему во всей красе, все узлы и связки, так плотно прижатые друг к другу, что только создатели знают, какой уровень первый, а какой последний. В реальности же перед нами просто проступила призрачная бледно-голубая арка, по габаритам едва ли превосходящая дверь в институтскую столовую.
Когда портал налился силой и цветом, перестав мерцать точно плохонькая иллюзия, мэтр кивнул провожающим:
— Маяк на обратный переход я пришлю.
Те что-то ответили — я не вслушивалась, — и Кобэ-старший, подхватив младшего за локоть как непослушного ребенка, первый исчез в синем мареве.
— Выстраивать вас, надеюсь, не надо? — тут же заговорил Гилен, похоже, оставшийся за главного. — По двое, как и велели, вперед.
Мы с Бергом очутились примерно в середине очереди, но продвигалась она быстро, так что за те несчастные секунды, пока другие пять пар ныряли в портал, я не сорвалась и не обернулась на замыкавшего шествие Леннарта, хотя так и подмывало. А то что затылок жег чей-то взгляд… так, может, и не он это. Там еще Лайне был, и неприязнь у нас взаимная — я бы тоже пыталась просверлить ему череп, если б оказалась сзади.
По другую сторону синей арки солнце давно перевалило за полдень, и нас уже поджидали. Не только прошедшие первыми студенты и мэтр, но и отряд сопровождения. Я оглядела пятерых солдат в защитной форме — одинаково светловолосых, высоких и широкоплечих, словно по линейке подобранных, — и покосилась на Берга. Тот кивнул, значит, если сопровождающие нас не покинут, он возьмет их усыпление на себя.
Остальные тьмаги займутся своими напарниками, а мне доставались старшекурсники и мэтр. Чтоб уж наверняка не выпутаться из проблем, если выживу. Но отчего-то такая перспектива отнюдь не пугала, только вызывала горькую улыбку. Каковы шансы?
— Капитан Истен, северная граница, — представился один из встречающих, хмуро оглядывая нашу наполовину собранную, наполовину растерянную компанию. — КПП в полукилометре отсюда. Там вы пройдете проверку личности и получите инструкции, а еще… — Он посмотрел на мэтра Кобэ: — Группа точно готова?
Мэтр кивнул:
— Самые сильные студенты.
— Я не о том, — поморщился капитан. — Настолько грань еще никогда не истончалась. Твари прорываются по несколько раз за день. Если кто-то не уверен в своих силах, мы должны принять меры.
— Какие? Отстранить? — проворчал Кобэ-младший, но тут же крякнул и умолк, явно получив тычок либо от отца, либо от стоящего рядом Леннарта.
— Обезопасить, — ровно ответил капитан Истен. — Нам запрещено вмешиваться в процесс и даже сопровождать вас дальше определенной отметки, и конечно, оружие вам тоже никто не даст. Но, послушайте совета, не гнушайтесь маленьких хитростей.
Он потянулся к бедру, на котором гроздью висел десяток небольших мутных шариков, и, сорвав один из них, бросил нам.
— Кто-нибудь знает, что это?
Поймавший шарик Хольм хмыкнул и передал его дальше:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вспышка.
— Верно, вспышка. Всего лишь свет в мелкой расфасовке. Безобидный для человека и дезориентирующий чернь на несколько драгоценных секунд, которые могут спасти вам жизнь. Да-да, вам такое ни к чему, вы все супер-маги. — Капитан покачал головой. — Но таких «подготовленных и самых сильных» тут уже сотни побывали, и всякий раз кто-нибудь терял самообладание, впадал в ступор или устраивал истерику. В этом нет ничего постыдного. В случае с Тьмой лучше перестраховаться, чем проявить излишнюю самоуверенность.
Он замолчал, ожидая нашей реакции, но, судя по закаменевшим лицам, никто на «маленькие хитрости» соглашаться не хотел. Мэтр усмехнулся и обменялся с капитаном многозначительными взглядами, но вмешиваться не стал. Очевидно, этот вопрос нам полагалось решать самостоятельно.
— Что ж, мое дело предложить. Если надумаете, попросите связку вспышек на КПП.
Капитан явно не ожидал ничего другого от горстки самонадеянных студентов, но разочарование скрыть не смог. Здесь служили одни пустышки, вынужденные сражаться с монстрами без капли магии, так что они привыкли хвататься за любое подручное средство и, наверное, никогда не поймут того, кто способен сплести хотя бы крошечный световой шар самостоятельно. Предлагать нам взять с собой вспышки, все равно что на подходе к границе сразу вручать костыли — а вдруг ноги переломаем.
Шарик тем временем дошел и до меня, я задумчиво покрутила его в руке, постучала ногтем по тонкой стенке и передала Монсону. Тот растерянно огляделся, но все остальные уже полюбовались, круг замкнулся, и Монсон после секундной заминки сунул вспышку в карман.
— Я понимаю, для вас это своего рода практика, и хочется проявить себя во всей красе, — сказал напоследок капитан Истен. — Но ни на миг не забывайте, где находитесь. А то будете самыми крутыми, и самыми мертвыми.
До КПП мы шли в неуютном молчании, вслушиваясь в подозрительные звуки леса. Живности близ границы с Тьмой давно не водилось, потому каждый треск и шорох нервировал острее обычного.
— Ветер, — пожал плечами один из солдат, когда кто-то дернулся на особо громкий и протяжный стон.
А я скривилась от воспоминаний.
«Ветер».
Точно так же говорил тот старик, что вел нас с дедом мимо застав. Вот тогда было темно и страшно. И долго. Сейчас же мы даже размяться не успели, как меж деревьями появилось приземистое и почти слившееся с природой строение.
— Стоп, — скомандовал капитан. — Ждите.
И оставив нас под присмотром четверых сослуживцев, увел к зданию мэтра Кобэ, который на ходу доставал наши документы.
— Везде одно и то же, — проворчал Хольм. — Без бумажек уже и мир не спасешь.
Я шикнула на него, но улыбку сдержать не смогла. И правда ведь абсурд.
Вот только долго улыбаться не пришлось, потому что в следующий миг рядом кто-то остановился. Очень близко, почти касаясь рукой моего плеча, и не было нужды поворачиваться и задирать голову — замершее сердце говорило само за себя.
— Что там будет? — тихо, на грани слышимости спросил Леннарт, и все равно на нас сошлись чужие взгляды.
Берг смотрел настороженно, Лайне — мрачно, несколько тьмагов нахмурились, а Хольм лишь ехидно фыркнул и отошел на пару шагов, будто давая нам иллюзию уединения.
— Кая, я хочу помочь, — все так же шепотом продолжил Леннарт.
Меня замутило.
Мысли о том, «что там будет», я старательно гнала прочь, надеясь как можно дольше удерживать хрупкое спокойствие. Пока мы не минуем пропускной пункт. Пока не почувствуем влияние Тьмы. Пока не ударим по своим сонным плетением. И притворившись, что рядом нет никакого Виктора Леннарта и все идет по плану, я вполне справлялась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Надо ему было все испортить.
Я почти ответила какую-то банальность. Вроде «спроси у мэтра» или «обычный рейд с подпиткой купола», но снова наткнулась на взгляд Лайне и осеклась. Теперь его лицо было не просто мрачным, оно излучало ненависть — всего секунду, пока не покрылось коркой напускного равнодушия, но мне хватило. И слезу, скользнувшую по щеке Трин, которая все так же жалась к напарнику, я тоже заметила, прежде чем она отвернулась. Жуткое зрелище: сияющие глаза, безмятежная улыбка, и эта одинокая капля, ничуть не похожая на слезы от солнечного света или счастья.