– Конечно, знаем, – ответил Маршалл. – Он свидетель обвинения, и мы держим его в таком месте, где никто не сможет вмешаться и внести произвольные изменения в его показания.
– Могу ли я узнать, во что вмешаться и во что внести произвольные изменения? – поинтересовался Мейсон.
– На него могли бы оказать постороннее влияние в такой степени, что он бы изменил показания! – воскликнул Маршалл. – Благодаря его романтической привязанности к племяннице обвиняемой этот свидетель мог бы оказаться в таком положении, что многоопытный и малоразборчивый в средствах адвокат заставил бы его отказаться от собственных слов!
– Вы хотите сказать, – уточнил Мейсон, – что ваш свидетель настолько неустойчив, что может изменить свои показания о том, что он видел, слышал или знал, если с ним побеседует родственница обвиняемой?
– Вы прекрасно знаете, что я имею в виду! – закричал Маршалл. – Я говорю о том, что вы могли бы оказать на него давление в такой степени, что у него все бы переменилось в голове!
– Если, – произнес Мейсон, – окружной прокурор сейчас признает, что, по его собственной оценке, этот свидетель не может вынести ничьего допроса, кроме допроса самого прокурора, не изменив своих показаний, то я без колебаний поддержу это заявление.
– Я об этом не говорил! – рявкнул Маршалл. – Вы отлично понимаете, что это не так!
Лицо окружного прокурора побагровело от злости.
Судья Мейнли почувствовал, что обстановка накаляется.
– Достаточно, господа! – вмешался он. – Замечания обеих сторон в дальнейшем должны адресоваться только Суду. Теперь, господин обвинитель, поскольку выяснилось, что вам известно местонахождение Джорджа Летти, имеются ли у вас какие-либо причины не сообщать его невесте, где он находится? Или ваши действия были направлены на то, чтобы защита не могла ему вручить повестку?
– Джордж Летти находится в окружной прокуратуре в ожидании вызова в качестве свидетеля обвинения по данному делу, – объявил Маршалл. – Я бы сказал, в качестве самого важного свидетеля.
– В таком случае, – вмешался Мейсон, – насколько я понимаю, можно с полным основанием объяснить мисс Линде Кэлхаун, что невнимательность ее нареченного обусловлена тем, что он действовал так в соответствии с приказом прокурора?
– Мисс Кэлхаун не проходит по делу! – заявил окружной прокурор. – Мы вовсе не обязаны ей что-либо объяснять!
– Правильно ли я понял, господин обвинитель, – спросил судья Мейнли, – что вы ожидаете прихода мистера Летти в зал суда?
– Он прибудет сюда в течение ближайшего часа, – ответил Маршалл.
– Очень хорошо, – сурово сказал судья Мейнли. – Независимо от того, что было сделано, чтобы скрыть местонахождение этого свидетеля, нет никаких причин, это обусловивших. Свидетель будет доставлен в Суд и защитник получит возможность опросить его в отношении того, где он находился и почему не соизволил сообщить о себе своей невесте...
– Но я считаю, что подобные вопросы были бы не совсем правомочны, Ваша Честь, – сказал окружной прокурор. – Джордж Летти всего лишь свидетель, а не участник процесса. Адвокат всегда...
– Адвокат всегда может проверить настрой свидетеля, – прервал его Мейсон, – в особенности такого предубежденного и полностью попавшего под влияние обвинения. Ведь мистер Джордж Летти предпочел прервать всяческую связь с невестой, лишь бы только не нарушать планов окружного прокурора! Естественно, я не могу считать его беспристрастным и абсолютно объективным свидетелем! Защите должна быть предоставлена возможность выяснить причины, побудившие его так себя вести.
– Я с вами совершенно согласен, – заявил судья Мейнли.
– Ваша Честь, я полагаю, мы обсудим этот вопрос позднее, по ходу дела, – поспешил сказать Маршалл.
– Совершенно верно, сейчас нет возможности тратить на это время, согласился судья Мейнли. – Я вынесу соответствующее решение, как только свидетель поднимется на возвышение.
– Но, как я понял, обвинение обязуется пригласит Джорджа Летти для дачи показаний? – спросил Мейсон.
– Обвинение не обязано заранее называть своих свидетелей, запротестовал Маршалл.
– Вы только что заверили Высокий Суд, что в течение часа Джордж Летти займет место свидетеля?
– Да, я обязуюсь его вызвать, – сдался Маршалл.
Мейсон кивнул и поклонился.
– Если бы обвинение поставило нас в известность об этом раньше, мы бы сэкономили много времени.
Маршалл, не в силах справиться с гневом, ответил:
– Я терпеть не могу, когда мое дело заранее становится ясным защите!
– На этот раз вы сами во всем виноваты, – сухо сказал судья Мейнли. Вызывайте своего первого свидетеля!
На какое-то мгновение показалось, что прокурор начнет спорить с судьей, но после перешептывания со своим помощником, сидевшим с ним рядом за столиком обвинения, он объявил:
– Первый свидетель – таможенный чиновник округа.
Таможенный чиновник представил план отеля в Калексико, карту дорог, ведущих в него, и указал на карте место, где была найдена автомашина миссис Элмор.
От перекрестного допроса защита отказалась.
Шериф, вызванный после таможенника, показал, что он нашел автомобиль, застрявший в песке, и что на его переднем сиденье лежала ампула со снотворным.
– Знаете ли вы, что находилось в ампуле? – спросил Маршалл.
– Да, теперь знаю.
– Эта ампула с вами?
– Да.
– Покажите ее, пожалуйста.
Шериф достал маленькую упаковку, где лежала небольшая ампула.
– Что она содержит? – спросил Маршалл.
Краудер взглянул на Мейсона.
– В ампуле находится сомниферал, – ответил шериф.
– Знаете ли вы, что это такое?
– Да, сэр.
– Что же это?
– Одно из новейших снотворных, весьма сильное, обладает быстродействующим и продолжительным эффектом. Как правило, быстродействующие средства вскоре выводятся из организма, но этот наркотик долго задерживается там, отличаясь от многих других.
– Сказала ли вам ответчица что-нибудь про ампулу?
– Она вообще отказалась делать заявление, мотивируя это тем, что так ей посоветовал ее адвокат.
– Обнаружена ли упаковка, откуда взята эта ампула?
– Да, в сумке ответчицы.
Дункан Краудер, с нетерпением наблюдавший за Мейсоном, понял, что тот и тут не собирается возражать, придвинулся к нему и прошептал:
– Это же умозаключение. Он не может знать, откуда взялась эта ампула.
Мейсон нагнулся к самому уху Краудера.
– Не надо цепляться к каждому пустяку и возражать слишком часто. Это признак неопытности. Пусть выкладывают все доказательства, а потом положите его на лопатки при перекрестном допросе... Не забудьте при этом напирать на то, что откуда он знает, что это та самая коробка? Заставьте его признать, что он опирается на слухи... Спросите его, неужели он не знает, что это незаконно. Непременно справьтесь, не обсуждал ли он эту часть показаний с прокурором, не советовал ли тот ему что-то, вроде следующего: если окружной прокурор задаст этот вопрос, то шерифу на него нужно отвечать до того, как защита выразит протест. Эти сведения с чужих слов, но, мол, попробуем. Покажите Суду предвзятость свидетеля.