Ее пальцы блуждали в его волосах на затылке, она прижимала к себе его голову. Саймон сильнее обнажил ее бедра и погрузил один палец в полыхающую щель. Горячая влажность обожгла его. Он дышал с трудом, испытывая невероятное искушение погрузиться в этот сладостный женский сосуд, в котором так искусно двигался его палец, рождая сладострастные ощущения.
Однако он сурово пресек эти поползновения, хотя его желание не исчезло.
Скрученная страстью гораздо более сильной, чем можно было себе представить, Порция чувствовала, что ей чегото не хватает.
Похоже, ее тело само знало то, что находилось за пределами ее сознания. Ей оставалось лишь позволить ему вести себя, следовать за его позывами, учиться, запоминать и стараться понять.
Прочувствовать. Порция не могла даже вообразить, что физическое ощущение может быть настолько острым и всепоглощающим. Его губы не отпускали ее губ, его рука обнимала и поддерживала ее стан, его мускулистая грудь касалась ее грудей, рождая водоворот ощущений.
Тот факт, что его рука лежит между ее бедер, которые он раздвинул, что он гладит ее волосы и его палец погружен в полыхающую и влажную щель, должен был бы шокировать Порцию, но никакого шока она не испытывала. Девушка лишь чувствовала, что все ее тело превратилось в полыхающее горнило, которое излучало тем больше жара, чем энергичнее двигался в ней его палец. У нее перехватило дыхание, нервы свились в тугие кольца. Мышцы напряглись, Порция ахнула, не прерывая поцелуя, прильнула к Саймону, его рука оставалась между ее ног, в глубине ее тела, где рождались невыразимо сладостные ощущения.
Саймон сознательно продолжал ее ласкать. Но она уже понимала, что это было не то, чего она просила, в чем испытывала потребность и что стремилась познать.
Однако Порция позволяла ему продолжать ласку, позволяла сладостным ощущениям набирать силу. Они заполнили все ее существо. Острое, жгучее сладострастное ощущение охватило ее, сжало своими тисками. Его волны накатывали, пробегали по всему телу, оставляя ощущение неземного блаженства.
Постепенно эти волны утихали, ощущения ослабевали и отступали. Рука Саймона, лежавшая между ее ног, замерла, затем покинула ее.
К удивлению Порции, она почувствовала себя опустошенной и неудовлетворенной. Когда к ней вернулась способность рассуждать, она сообразила, что данная пьеса состоит из двух актов. Саймон прервал игру в антракте.
И не собирался ее продолжать.
Порция поняла это, даже не задавая ему вопросов. Это было его решение, основательность которого подтверждали напряженные мускулы и сосредоточенное выражение лица.
И как бы подкрепляя ее догадку, занавес упал, точнее, Саймон опустил ей юбки, прикрыв тем самым ее наготу, и положил руку поверх бедра.
Порция была полностью уверена в его умении владеть собой. Прервав поцелуй, она дерзко сунула руку между их телами и нащупала восставшую плоть, которая всей своей солидной массой прижималась к ее бедру.
Порция нежно сомкнула пальцы вокруг тугого ствола, услышав при этом, как Саймон со свистом втянул в себя воздух. Наклонившись к его губам, она прошептала:
— Ведь ты хочешь меня.
Она услышала низкий гортанный смех.
— В этом у тебя нет никаких оснований сомневаться.
Она и не сомневалась, ибо вещественное доказательство пульсировало у нее в кулачке. Дрожь волной прокатилась по телу девушки. Саймон прерывисто вздохнул, глаза его были закрыты. Он накрыл руку Порции своей ладонью. Затем медленно отвел ее руку в сторону. Сделал выдох. В полутьме она не могла отчетливо видеть его лицо, однако готова была поклясться, что оно стало строгим и суровым. Порция тихонько спросила:
— Но почему?
Ей не нужно было объяснять все более подробно. Он знал не хуже ее, что может взять ее, если захочет.
Саймон поднял руку и провел пальцем по ее губам. От нее исходил запах, присущий только ей. Наклонившись, он поцеловал ее в губы.
— Ты готова к этому?
Она откинула голову, посмотрела ему в глаза, в которых блуждали тени. Порция попрежнему чувствовала могучее желание, владевшее им. Она ответила честно:
— Нет. Но…
Он поцеловал ее, не дав договорить. Порция поняла, что он и так все знает. Она с благодарностью вернула ему поцелуй. Порция почувствовала, как жар между ними постепенно спадает. Пусть спадает…
Их губы разъединились, хотя они не разомкнули объятий. Подняв руку, Порция провела ладонью по его красивой щеке. И выразила словами их общую мысль:
— В следующий раз.
Саймон сделал глубокий вдох, обнял ее за талию и ответил:
— Если тыне передумаешь.
Если ты не передумаешь…
Слова, сказать которые ему было невероятно трудно, однако он обязан был их произнести.
Рука в руке, они возвращались домой. Короткая дискуссия относительно того, нужно ли ему сопровождать ее до самой комнаты, — Саймон выиграл спор, — помогла им вернуться в привычную обстановку.
Так или иначе, а чувственное желание пришпоривало его. Еще никогда желание женщины, не говоря уж о какойто конкретной женщине, не было столь жгучим. Никогда раньше не приходилось ему до такой степени скрывать, заглушать свои чувства.
То, что он должен был отпустить ее в этот вечер, позволить ей уйти, отнюдь не отвечало его наклонностям, его инстинкту бойца. Саймон вынужден был подавлять их, должен был сохранять трезвость, в то время как его тело было охвачено пламенем.
И Порция была прекрасно осведомлена об этом. Она то и дело бросала на него быстрые взгляды, когда они покинули беседку. Строгое выражение его лица красноречиво свидетельствовало о его чувствах.
Порция знала, хотя вряд ли понимала суть происходящего до конца. Ибо, несмотря на ее разговоры о том, что она стремится все узнать о плотской близости, доверии и браке, Саймон сомневался, что она понимает, на какой стадии они находятся, что представляет собой следующая и как опасно играть с огнем.
Поэтому предстояла долгая игра. Чтобы получить то, чего он хотел, ему требовалось ее полное, безусловное доверие.
И его надо было честно заработать.
Никакой спешки, никаких ухищрений.
Никакого давления в какой бы то ни было форме.
У него, судя по всему, будет немало проблем. Их прошлое было не таким, чтобы она могла нежно улыбаться и двигаться вперед без длительных и серьезных размышлений, да и ее характер, как, впрочем, и его, отнюдь не облегчал принятие решения.
Ее ум, своенравность и, что еще хуже, независимость таковы, что с учетом главнейших качеств его характера, которые ей были хорошо знакомы, заставят ее сделать вывод о рискованности отдаться ему, а это приведет к тяжелой борьбе. Ему нужно подумать, как победить. Саймон брел, не замечая того, как тепла и ласкова ночь. Порция шла рядом, шаги ее были легки и свободны.