– Надо отсюда выбираться, – в очередной раз отпустил проницательное замечание Найджел.
– Держитесь, – посоветовал Ринсвинд. – Я прикажу ковру…
– Нет, – оборвала его Канина, становясь рядом на колени. – Я ему прикажу. Тебе я не доверяю.
– Но ты…
– Заткнись. – Она похлопала по ковру и скомандовала:
– Ковер, поднимайся.
Наступила тишина.
– Вверх.
– Может, он не понимает тебя? – предположил Найджел.
– Пари. Левитируй. Лети.
– А может, он повинуется только конкретному голосу…
– Отстань.
– Он не двигается, – сказал Найджел. – Попробуй «вознесись».
– Или «взмывай», – вмешался Креозот.
В дюйме от его головы просвистело несколько тонн взлетающих с пола плиток.
– Наверное, он бы уже отозвался, если бы вообще собирался это делать… – проворчала Канина.
Окружающий ее воздух загустел от пыли, оседающей с трущихся друг о друга камней. Девушка забарабанила по ковру кулаками.
– Взлетай, ты, чертова подстилка! Ай!
Кусок карниза чиркнул ее по плечу. Она раздраженно потерла ссадину и повернулась к Ринсвинду, который сидел, положив подбородок на колени и надвинув шляпу на лоб.
– Почему ничего не действует? – осведомилась она.
– Потому что ты говоришь неправильные слова, – отозвался он.
– Он что, не понимает нашего языка?
– Язык тут ни при чем. Ты упустила нечто более фундаментальное.
– Ну?
– Что «ну»? – фыркнул Ринсвинд.
– Послушай, сейчас не время подчеркивать свое превосходство!
– Ты пробуй, пробуй, не обращай на меня внимания.
– Заставь его взлететь!
Ринсвинд еще глубже натянул шляпу на уши.
– Пожалуйста? – попыталась Канина.
Шляпа чуть-чуть приподнялась.
– Мы будем тебе чрезвычайно обязаны, – пообещал Найджел.
– Правильно! – подхватил Креозот.
Шляпа приподнялась еще немного.
– Вы в этом абсолютно уверены? – уточнил Ринсвинд.
– Да!
Ринсвинд прокашлялся и скомандовал:
– Вниз.
Ковер поднялся над землей и выжидающе застыл в нескольких футах от слоя пыли.
– Но как… – начала Канина, однако Найджел перебил ее.
– Волшебникам открыты тайные знания. Наверное, в этом-то все и дело, – заявил он. – Возможно, этот ковер страдает навязчивой индеей делать противоположное тому, что ему скажут. Ты можешь заставить его взлететь еще выше?
– Да, но ни за что в жизни этого не сделаю, – ответил Ринсвинд.
Ковер медленно двинулся вперед, и, как это часто бывает в подобных случаях, по тому месту, где он только что лежал, прокатилась подпрыгивая огромная каменная глыба.
Мгновение спустя ковер с беглецами оказался на открытом воздухе, а несущиеся в вихре камни остались позади.
Дворец рассыпался на куски, и эти куски взлетали вверх сужающимся конусом, напоминающим извержение вулкана наоборот. Чудовская башня исчезла без следа, но камни, порхая в воздухе, подтягивались туда, где она недавно стояла, и…
– Они строят другую башню! – воскликнул Найджел. – К тому же из моего дворца, – пожаловался Креозот.
– Шляпа победила, – объяснил Ринсвинд. – И она строит собственную башню. Это нечто вроде защитной реакции. Волшебники всегда окружают себя башней, как эти, ну… Как называются те штуки, которые живут на дне реки?
– Лягушки.
– Камни.
– Бандиты-неудачники.
– Шитики – вот что я имел в виду, – вспомнил Ринсвинд. – Когда волшебник собирается с кем-то воевать, первым делом он строит себе башню.
– Она очень большая, – заметил Найджел. Ринсвинд мрачно кивнул.
– И куда мы направляемся? – поинтересовалась Канина.
Ринсвинд пожал плечами.
– Прочь.
Прямо под ними проплывала внешняя стена дворца. Не успели они миновать ее, как стена затряслась, и кирпичи начали взмывать вверх, присоединяясь к стае камней, с жужжанием вьющихся вокруг новой башни.
Спустя некоторое время Канина не выдержала:
– Ну хорошо. Как ты заставил ковер взлететь? Он действительно делает противоположное тому, что ты ему приказываешь?
– Нет. Я просто обратил внимание на некоторые фундаментальные детали его стратификационного и пространственного расположения.
– Не поняла, – призналась она.
– Хочешь, чтобы я объяснил это неволшебным языком?
– Ага.
– Ты положила его на пол изнанкой вверх, – сказал Ринсвинд.
Несколько мгновений Канина сидела не шевелясь.
– Должна признать, он очень удобный, – наконец заговорила она. – Впервые в жизни лечу на ковре-самолете.
– А я впервые в жизни управляю таким ковром, – рассеянно откликнулся Ринсвинд.
– И у тебя хорошо получается, – похвалила она.
– Спасибо.
– Ты говорил, тебя пугает высота.
– Приводит в ужас.
– По тебе незаметно.
– Я сейчас не об этом думаю.
Ринсвинд обернулся и посмотрел на возвышающуюся у них за спинами башню. За последнюю минуту она здорово выросла, и на ее вершине распустился затейливый бутон башенок и зубчатых стен. Над ней роем кружила черепица. Отдельные плитки пикировали вниз, словно керамические пчелы на бомбометании, и, позвякивая, укладывались на место. Башня была невероятно высокой, и камни у ее основания давно были бы растерты в пыль, если бы не потрескивающая в них магия.
Все, конец организованному волшебству. Два тысячелетия мирной магии пошли псу под хвост, на Диске снова росли башни, в воздухе носилась сырая магия, а значит, вскоре что-то серьезно пострадает. Возможно, это будет Вселенная. Магия в чрезмерных количествах способна искажать вокруг себя пространство и время, а это не слишком хорошие новости для человека, который за долгие годы привык к тому, что такие вещи как следствия идут за такими вещами как причины.
Но Ринсвинд не мог объяснить это своим спутникам. Они, похоже, так и не уловили суть дела. Если говорить более конкретно, они так и не осознали, что такое погибель. Они страдали от ужасного заблуждения, что что-то еще можно сделать. И были готовы изменить мир так, как им того хочется, – или умереть в процессе. А вся беда умирания в процессе состоит в том, что в процессе вы умираете.
Смысл былой организации Университета заключался в том, что она поддерживала нечто вроде мира между волшебниками, которые обычно сходятся друг с другом без особых проблем – примерно как коты в мешке. И теперь, когда они вступили в бой без перчаток, каждый, кто попытается встать между ними, окажется сильно поцарапанным. Это вам не та старая, спокойная, немного глуповатая магия, к которой привык Диск. Это магическая война, пронизывающая и раскаленная добела.
Ринсвинд никогда не мог похвастаться способностями к предвидению будущего. По правде говоря, он и настоящего толком не видел. Но он с унылой уверенностью предчувствовал, что в самом ближайшем будущем, секунд этак через тридцать, кто-нибудь непременно скажет:
– Надо же что-то предпринять!
Внизу, под ними, проплывала пустыня, освещенная косыми лучами заходящего солнца.
– Что-то звезд маловато, – заметил Найджел. – Может, они боятся выходить на небо?
Ринсвинд поднял голову. В воздухе висела серебристая дымка.
– Это сырая магия оседает из атмосферы, – пояснил он. – Атмосфера ею перенасыщена.
Двадцать семь, двадцать восемь, два…
– Надо же что-то… – начала Канина.
– Не надо, – оборвал ее Ринсвинд и ощутил едва уловимое удовлетворение.
– Волшебники будут сражаться друг с другом до тех пор, пока не останется кто-нибудь один. Их так просто не разнять.
– Мне не помешало бы немного выпить, – заявил Креозот. – Не могли бы мы остановиться где-нибудь, где я мог бы купить трактир?
– На какие шиши? – поинтересовался Найджел. – Ты ж теперь бедный, забыл?
– Бедность меня не волнует, – ответил сериф. – Труднее всего примириться с трезвостью.
Канина легонько ткнула Ринсвинда в ребра и поинтересовалась:
– Это ты ведешь эту штуковину?
– Нет.
– Тогда куда она летит?
Найджел посмотрел вниз.
– Судя по всему, она летит в сторону Пупа. К Круглому морю.
– Но кто-то ведь должен ею управлять.
«Привет», – раздался в голове Ринсвинда дружеский голос.
«Это, случаем, не моя совесть опять объявилась?» – подумал Ринсвинд.
«Я чувствую себя просто ужасно».
«Что ж, очень жаль, – пожал плечами Ринсвинд, – но я здесь ни при чем. Я всего лишь жертва обстоятельств. Не понимаю, почему я всегда должен брать на себя всю ответственность?»
«Да, но ты мог бы хоть что-нибудь предпринять».
«Что, например?»
«Ты мог бы уничтожить чудесника. Тогда мир будет спасен».
«У меня нет на это никаких шансов».
«Тогда, по крайней мере, ты мог бы умереть в процессе. Это предпочтительнее, чем позволить разгореться магической войне».
– Слушай, заткнись, пожалуйста, – вслух попросил Ринсвинд.