Она смерила меня выразительным взглядом и презрительно фыркнула:
— Сегодня я не подаю.
После чего попыталась захлопнуть дверь перед носом. Я едва успел просунуть в образовавшуюся щель носок ботинка.
— Не делайте поспешных выводов. Возможно, мой наряд не так хорош, как бы хотелось, однако не стоит судить о человеке по одежде. Давайте поговорим.
— О чём?
— Не о погоде, — заверил я. — Может, впустите внутрь? Не бойтесь, я не кусаюсь.
— Зато я кусаюсь и очень больно, — сообщила Миранда, показав на секунду острые зубки цвета фарфора. — К тому же я сущая стерва, которая может испортить жизнь кому угодно.
— Тогда вам точно нечего бояться.
— Вы смешной. — На её лице появилась натянутая улыбка. — Пожалуй, я рискну. Проходите.
Она отодвинулась в сторону. Я вошёл и огляделся. Обстановка казалась неестественной и напоминала театральные декорации дрянного спектакля. Неудобная мебель, место которой только на витрине, картины — слишком плохие, чтобы быть репродукциями. Здесь можно проводить время, а вот жить — нет. Должно быть, это отразилось у меня на лице, потому что Миранда хмыкнула:
— Вижу, вам не по душе моё гнёздышко.
— А вам?
— Я тоже не в восторге, однако эта квартира нравилась тому, кто за неё платил.
— Вы очень откровенны с совершенно посторонним человеком.
— Бросьте. К чему эти церемонии? — Она села на кресло, закинув ногу на ногу. — Ведите себя естественно. У вас же на лбу написано, что вы легавый. Я права?
— Почти, — кивнул я. — Я частный сыщик.
— Не вижу большой разницы. Что сыщики, что легавые… Для меня вы две стороны одной монеты.
— Расскажите это полицейским. Они думают иначе.
— Это не мои проблемы, — отмахнулась она. — Зачем вы пришли? Вам нужны деньги? У меня их нет.
— Вы принял меня за шантажиста?
— Разумеется. У меня очень насыщенная биография, с лихвой хватит на трёх-четырёх сверстниц. Вы рылись в ней, разыскали какой-то жареный факт и явились сюда подоить грешницу.
Она засмеялась. Её низкий грудной смех внезапно перешёл в кашель. Я похлопал её по спине.
— Мне кажется, вы серьёзно больны, — с сочувствием произнёс я, когда она остановилась.
— Это не ваше дело, — отрезала Миранда. — Говорите, что нужно, и катитесь. Я не нанималась терпеть ваше общество.
Она вытерла кружевным платочком лицо.
— Я расследую убийство майора Томаса Хэмптона. Мне известно, что у вас были особые отношения.
— Мы были любовниками. Фактически я находилась у него на содержании. Вы это хотели сказать? — проговорила она сквозь зубы.
Я кивнул.
— Что же, это общеизвестная истина. Все Хэмптоны были в курсе с самого начала. Однако я не убивала Томаса. Без его денег у меня была всего одна дорога — в бордель. Я многим ему обязана. Можно сказать, всем, что имею в настоящее время. — Она обвела рукой вокруг. — Без Томаса я не смогла бы себе позволить поселиться в этих апартаментах.
— Я слышал, что вы позволяли по отношению к нему некоторые вольности.
— Если хочешь удержать мужчину на крючке — подчини его волю. Старый трюк из арсенала женщин всего мира. Я играла с ним — доводила до блаженства, а потом, когда он впадал в экстаз, выбивала почву из-под ног, переворачивала с ног на голову. А ему нравилось. Должно быть, только по этой причине он так и не смог бросить меня. Его завораживала моя игра.
Она снова закашлялась. Я налил ей в фужер воды из высокого графина, стоявшего на журнальном столике. Она восприняла его как одолжение и едва не оттолкнула руку. Пришлось проявить настойчивость.
Дальше разговор не клеился. Миранда неважно себя чувствовала. Состояние ухудшалось с каждой минутой. Я понял, что ещё немного, и женщине станет совсем плохо.
— Вам нужно прилечь, — предложил я.
— Ни в коем случае. Даже у содержанок есть гордость.
— Я не покушаюсь на вашу честь. Хотите, вызову врача?
— Не надо, — заплетающимся языком произнесла Миранда. — Вы правы, мне нужно отдохнуть. Немного.
Я подхватил оказавшееся неожиданно лёгким тело на руки и отнёс в спальню. Положил на кровать, поправил и взбил под головой подушки, накрыл одеялом. Женщину стало знобить. Тело её выгнулось дугой, из открытого рта потекла странная белая жидкость.
Я бросился вниз, перепрыгивая через ступени, добежал до консьержки и громко прокричал так, что меня, наверное, было слышно в районе трёх ближайших кварталов:
— Врача! Немедленно вызовите врача.
— Да что случилось-то, — всплеснула руками консьержка, однако всё же вскочила с места и побежала куда-то, как гусыня, переваливаясь с бока на бок.
Я вернулся к Миранде и обомлел. Рядом с обессилевшей женщиной, подняв трубой большой пушистый хвост, сидел толстый рыжий котяра. Он тёрся об хозяйку и мурлыкал, не обращая на меня ни малейшего внимания. Я сразу вспомнил о клочках рыжей шерсти, найденных на теле Джеральда.
Миранда подняла голову. В глазах застыло тоскливое выражение полной обречённости.
— Я умираю, — сказала она, шевеля распухшими губами, отливающими синевой, как у покойника.
— Что вы, Миранда. Вы молоды, хороши собой. Вам ещё жить да жить, — поспешно заговорил я, но она меня прервала:
— Не надо врать. Я умру. Это пыльца. Я давно уже на ней сижу.
— Но кто вас на неё подсадил? Майор? Джеральд?
— Джеральд. — Губы женщины расплылись в гримасе ненависти. — Это всё он, сукин сын. Джеральд познакомил меня с Томасом, а чтобы я ничего не выкинула, сделал из меня рабыню. Я уже несколько лет принимаю дурь. И не могу без неё прожить ни дня. Он сделал меня такой.
— Джеральд, выходит, был вашим поставщиком?
Она не заметила, что я говорю о нём в прошлом времени.
— Да. Он снабжает меня пыльцой. За это я делаю всё, что ему нужно.
— Томас знал об этом?
— Да. Я сама ему рассказала, когда поняла, что со мной творится неладное. Он пришёл в ярость. Едва не убил Джеральда, потом хотел выкинуть из дома. Чтобы не разразился скандал, придумал версию о том, что Джеральд работал на эльфов. Хэмптон не хотел запятнать честь семьи.
— Когда это случилось?
— За два дня до его гибели.
— Теперь понятно, почему Томас изменил отношение к эльфам. Они на такое просто не способны. Но почему он не оставил вам денег в завещании?
— Из-за моего упрямства. Он хотел, чтобы я лечилась, легла в больницу, очень переживал. — Миранда горестно вздохнула. — Однако я отказалась.
— Почему?
— Потому что я обречена. Эта гадость разрушила меня. Посмотрите на моё тело. Оно только с виду принадлежит молодой женщине, а внутри — дряхлая столетняя старуха. Нет смысла тратить кучу денег на лечение. Я так и сказала Томасу. Он обиделся и ушёл, хлопнув дверью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});