Читать интересную книгу Именем волчьего закона - Андрей Бадин

– Вы же помните отчеты по делам серийников. Со всеми какая-то чертовщина происходит. Чикатило сидел в камере с металлической решеткой вместо двери. За ним постоянно наблюдали и снимали на камеру все его действия. Изучали, как подопытного кролика. Он видел это, внешне никакого недовольства не выказывал, а внутренне очень сильно злился. Так вот, когда он злился, толстенные металлические прутья двери разогревались так, что до них было больно дотронуться. Еще у него замок камеры клинило, или, наоборот, он оказывался открытым. Хотя маньяк из камеры даже не пытался выйти. Когда его спрашивали, почему он не вышел, отвечал, что внутренний голос ему не велел.

– Да знаю я про это, – полковник пошел по небольшой, три на два метра, комнатке. – Чикатило покаялся, что когда он нападал на жертву, валил ее на землю и начинал насиловать, то видел, как их накрывает большой черный саван смерти. И он был уверен, что в этот раз все пройдет нормально, его не найдут и не арестуют. А в ходе последнего его убийства этот черный саван сорвало, и он исчез. Маньяк понял, что дьявол предал его и ему конец. Вскоре его арестовали.

– У Ряховского в камере, когда он бесился, взрывались лампочки под потолком, – добавил Фомин. – В этой истории с маньяками не все поддается осмыслению с точки зрения диалектического материализма. Присутствует и мистика.

– Ну, если взять во внимание тот факт, каким способом наш сэр Краснов маньячку вычислил, то… Поверишь и в черта, и в леших, и в инопланетян, и в полтергейст, и во всякую ерунду!

– Э, нет, друзья мои, это не ерунда. – Сергей сел на стул. – Мы почти ничего в этой жизни не знаем и не можем объективно судить о многих явлениях. Мы судим с точки зрения той школьной программы, которую в нас когда-то заложили, а на самом деле все значительно сложнее. Может быть, существует много миров, разные измерения и прочее…

– Тут я с тобой полностью согласен. Главная загадка в том, как человек, живущий среди людей, может долго носить в себе столь ужасную тайну. Ведь маньяки никому не говорят о своих черных делах. Они в жизни нормальные люди.

У сослуживцев тихого, можно сказать, забитого учителя провинциальной средней школы Андрея Чикатило был шок, когда они узнали, что он серийный убийца. Его жена, всю жизнь понукавшая, управлявшая им, в обморок упала, когда такое про него узнала. Она до сих пор поверить не может. – Полковник многозначительно кивнул. – Вот в чем главная мистика – как эти люди долгие годы скрывают свою ужасную потребность убивать… – Сергей и Алексей серьезно смотрели на шефа. – Но давайте займемся более приземленным – сбором улик на эту твою путанку. Кто к ней пойдет? – Парни переглянулись. – Если хочешь, иди ты, – Николай Иванович предложил Сергею, – тряхни стариной, ты же ее вычислил и взял.

– Нет, я давно не допрашивал, да и особого желания с ней общаться, честно говоря, нет. Своих проблем по горло. Ведь моя Лола не открестится от планов меня убить. Она в каком-то смысле тоже маньячка, только одержимая деньгами и властью, и ради них способна на все.

– Ну, с Лолой мы тебе теперь поможем. Ты нас выручил, а мы тебя, – Алексей улыбнулся.

– Точно, вплотную ею займемся, и она от тебя либо отстанет, либо горько поплатится, – авторитетно заверил полковник.

– Будем надеяться, – улыбнулся сыщик.

Алексей встал и пошел к двери.

– Поосторожней с ней, – предупредил Сергей, – а то у нее глаза кровью налиты – может наброситься.

Капитан кивнул и вышел, а сыщик и полковник остались вдвоем. Максимов проверил камеру и включил съемку.

Дверь за стеклом открылась и в комнату для допросов вошел Фомин. Маша даже не обернулась – сидела в той же позе и смотрела в зеркало – пыталась что-то за ним разглядеть.

Сергей встал подошел поближе к стеклу и принялся наблюдать за ней. Максимов последовал его примеру.

– Расколется она или нет, – начал размышлять он.

– Увидим.

Алексей обошел стол, уселся напротив подозреваемой на второй прикрепленный к полу стул, положил на стол авторучку и папку с чистыми листами. Открыл ее, вынул бумагу и разложил перед собой. Папку захлопнул.

Проститутка следила за ним не мигая, сердито и упрямо.

– Ваша фамилия, имя и отчество? – спросил капитан. Взял в руку авторучку и приготовился писать. Девица набрала в легкие воздух, выдохнула и проговорила:

– У меня был друг, его Сашей звали. Однажды он пригласил меня поехать с ним в лес отдохнуть, на шашлыки. Мы сели в его старенький «жигуленок» и летним воскресным утром отправились в путь. Хотели посмотреть карьеры в Лыткарино, искупаться, позагорать, пожарить мяса. В общем, провести время наедине, без друзей и подруг. Мы пожениться собирались.

Мы ехали по Ново-Рязанскому шоссе, ехали не быстро в правом ряду, но вдруг сзади в нас врезалась иномарка. Сашенька затормозил, мы встали у обочины и вышли из машины. – Девушка замолчала и на глазах у нее выступили слезы.

Сергей, Алексей и Максимов внимательно слушали ее рассказ. Фомин, естественно, ничего не писал. Только «сонька», тихо урча мотором, снимала исповедь путаны. То, что это была исповедь, мужчины поняли гораздо позднее.

– Саша вылез и я тоже. Он осмотрел свою машину, потом чужую и определил, что авария незначительная.

– Как будем договариваться? – спросил хозяин не новой недорогой иномарки.

Саша предложил ему расплатиться. Тот согласился, и они стали спорить о цене. Я не слушала их разговор, настроение мое испортилось, и я поняла, что уик-энду конец. Подошел Саша и сказал, что они сговорились на двух сотнях баксов, но надо подъехать к дому хозяина иномарки, там он расплатится. Тут недалеко, предупредил он.

– А почему сразу не вызвали гаишников? – спросил Фомин.

– Я не знаю, почему. Видимо, у Саши машина была старая, техосмотр он не прошел и ездить на ней права не имел.

– И конечно, не был застрахован?

– Да.

– Понятно, почему он так поступил. Продолжайте, пожалуйста.

– Мы сели в машину и поехали в какой-то поселок. Я за дорогой не следила и только курила. Саша сказал, что это ненадолго и мы скоро поедем на озеро. Через пятнадцать минут мы приехали к деревенскому дому, оставили машины у ворот, и владелец иномарки предложил пройти на участок. Мы вышли и пошли за ним. Зачем мы это сделали, – Маша заплакала. По ее лицу покатились крупные слезы, они стекали на стол, а она размазывала их дрожащими пальцами с накрашенными ногтями.

– Воды принести? – спросил Алексей.

– Нет, я закончу. Мы прошли на участок, а хозяин предложил войти в дом. По скрипучим, кое-где сгнившим ступеням мы поднялись на веранду. Там он попросил подождать и ушел в глубину дома. Мы сидели меньше минуты, а хозяин вернулся с бумагами и разложил их перед нами на небольшом деревянном столике.

– Напишите расписку, что получили деньги и ко мне претензий не имеете, – попросил он Сашу. Тот взял ручку и стал писать. Наклонился над листом, потому что на заслоненной деревьями веранде было темновато. Вдруг хозяин вынул мясницкий топорик, размахнулся и ударил Сашеньку в затылок. Я вскрикнула и вскочила. Саша схватился за рукоятку торчащего топора, выдернул его и повалился на пол. Из страшной раны сильной, до потолка струей брызнула кровь. От ее вида у меня подкосились ноги, в глазах потемнело, и я стала оседать на пол. Дальше ничего не помню…

Очнулась от боли. Чья-то сильная рука сорвала с меня трусы, и они больно, до крови резанули по бедру. Я открыла глаза и осмотрелась. Я лежала в углу какой-то полутемной комнаты, очевидно, в этом же доме, на старой скрипучей кровати. Руки были привязаны к металлическим крюкам по краям широкой спинки, а ноги сильно разведены в стороны и привязаны к вбитым в стену скобам. Обездвиженная, абсолютно голая, я была распята как в гинекологическом кресле.

В метре от меня стоял обнаженный, лоснящийся от пота возбужденный хозяин иномарки и сжимал в руке мои белые трусики. И вот он начал их нюхать, а потом облизывать в тех местах, где они больше всего пачкаются. Смотрел на меня сумасшедшими глазами и наслаждался моим запахом.

Я подумала, что мне снится ужасный сон, потому что очертания предметов казались нереальными, искаженными, как в дымке. Это состояние было вызвано недавней потерей сознания. Было трудно дышать, по комнате носились черные тени, и она была наполнена пугающими звуками. Какими – описать не берусь. Их описать невозможно…

Когда Маша произносила эти слова, сыщик и полковник переглянулись. Оба подумали о том, что в рассказе девицы присутствует мистика. В эти минуты и Алексей поймал себя на мысли, что не может отделаться от ощущения некой нереальности происходящего. Голос девушки звучал глухо, утробно, как у гипнотизеров, обволакивал, завораживал и убаюкивал его.

– Я испугалась и попыталась вырваться. Задергалась изо всех сил, стала кричать во все горло, но только эхо старых стен глухо вторило мне. Дом был пуст. Звуки не проникали на улицу сквозь плотно заколоченные ставни, поэтому никто не услышал меня и не пришел на помощь.