тех целей, в рамках которых император рассматривал девушку, необходим был максимально закрытый дипломатический процесс. Но если использовать ситуацию как повод для получения лояльности от аристократических родов внутри страны, то стоило раздуть его до уровня громкого международного скандала.
Александр по привычке вошёл решительной походкой, за ним появился Андрей. Его рассеянный взгляд выдавал полное погружение принца в очередную научную задачу. Такие разные мужчины, но выросшие на удивление в дружеских взаимоотношениях друг с другом.
Андрею никогда не была интересна политика, он не жаждал власти и с удовольствием закрылся бы в собственной башне с обширной лабораторией и библиотекой, лишь бы не видеть лебезящих лиц придворных лизоблюдов. Александр же, наоборот, относился к будущему правлению излишне ответственно, что, с одной стороны, вселяло надежду, а, с другой, намекало на вероятную однобокость и ограниченность его взглядов. Хороший правитель должен был уметь вовремя менять маски с благородного на меркантильного, с милосердного на жестокого и далее по случаю. У Александра с этим были проблемы. Даже Андрей был более гибким, чем наследник престола, поэтому Пётр Алексеевич вызывал двух сыновей сразу. Они расселись напротив императора, ожидая, когда отец озвучит тему обсуждения.
— Дети мои, я вас позвал, чтобы обсудить достаточно щекотливую ситуацию, произошедшую между одной из наших подданных и князем Рюгена.
— Если он каким-то чудом оказался у Машки в постели, то земля ему пухом! — хмыкнул Андрей, не скрывая сарказма.
Александр шикнул на брата, но губы его дрогнули в улыбке.
— Дело касается княгини Кираны Юрьевны Виноградовой, графини Комариной, — император кратко пересказал всю информацию по делу и выложил на стол доказательную базу: макры с ментальными слепками воспоминаний, претензии от глав двух родов и заключение от бывшей графини Вулкановой о причинах смерти князя Рюгена. — Меня интересуют ваши мнения на сей счёт.
Пока Александр внимательно вчитывался в бумаги, Андрей изучал структуру макров и что-то черкал в маленькой записной книжке, вынутой из внутреннего кармана пиджака. Пётр Алексеевич не торопил сыновей, ему интересны были их выводы, потому даже не сразу заметил, как взор младшего сына затуманился, а макр рассыпался в его ладони.
«Минус один», — запоздало подумал император с досадой, забыв предупредить об особенностях макров.
Не прошло и десяти минут, как Андрей оторвался от записной книжки и сообщил:
— Я готов высказать собственные выводы, но они никак не будут относиться к политической стороне вопроса.
Пётр Алексеевич кивнул, принимая условия сына. Собственно, поэтому он и позвал обоих наследников. Взгляд Андрея, привыкшего заниматься исследовательской деятельностью, замечал незначительные детали и выстраивал одному ему ведомую систему, отличную от взглядов отца и старшего брата. Этим он и был ценен.
Андрей чуть прокашлялся, отпив специального отвара из фляжки, которую носил с собой всегда. Слабое здоровье компенсировалось в нём невероятной живостью разума.
— Итак. Поздравляю, у нас в стране появился ещё один маг наивысшего ранга. Интенсивность применяемых девушкой заклинаний, их вариативность и скорость создания свидетельствуют минимум о девятом ранге, но я готов поставить собственное содержание на кон, что в какой-то из магий у неё десятка. Рюгенца она уделала вчистую на голых эмоциях, в общем-то имея на то полное право. А уж дальнейшее…
— Откуда она вообще взялась эта княгиня Виноградова, графиня Комарина? — уточнил Александр, отложив бумаги и внимательно слушая брата. — Михаил же вроде бы был единственным ребёнком в семье?
— Помнишь, мы недавно миссию спасения организовывали для людей под Тобольском? — напомнил император сыну и, дождавшись кивка, продолжил, — вот из той изнанки и достал. Она — первенец Комариных, двадцать лет прожила на третьем уровне и стала у них кем-то сродни наших амазонок или девиц-воительниц. Судя по шрамам на её лице, заслужено.
Александр взметнул бровь на последнем замечании отца, но удержался от расспросов, дав возможность брату завершить речь. Андрей же продолжил:
— Но больше этого меня интересуют другие моменты. Во-первых, она каким-то образом использовала резонанс её стихий в магических блокираторах, что ранее считалось невозможным. Во-вторых, там на заднем фоне был весьма интересный столб, чисто гипотетически похожий на часть древнейшего охранно-проклинающего конструкта.
— Сын, можно без зауми? — искренне попросил император.
— Можно. Имея доступ к закрытым хранилищам, я и половины рун на столбе не узнал. В лучшем случае одну десятую. Сочетание функций охраны и проклятия так вообще вижу в первый раз, но, судя по отсутствию замыкания, это была лишь часть системы. Так вот, на этом столбе либо рюгенец своей магией, либо княгиня своим взрывом что-то повредили и вполне могли вызвать эффект описанный Вулкановой. Ну и, в-третьих, сам Комарин. Как маг крови пятого уровня смог бы вскрыть технику мага девятого уровня никого не интересует?
— Кирана утверждает, что боги помогли её отыскать, но брату это далось практически полным магическим выгоранием, — пожал плечами император, не видя в этом вопросе никаких загвоздок. Эта часть истории вызывала у него меньше всего вопросов. Зная подоплёку договорённости Комарина с Виноградом о поиске нового главы рода, неудивительно, что, едва обретя такое чудо, бог всеми силами защищал своего последователя.
— Очень похоже на то, что Комарин на время стал аватаром кого-то из богов. Прокачка божественной энергии по магическим каналам человека почти гарантированно сулит смерть носителю. Так что, если Комарин выживет, ждите у него резкий подъём в уровнях. — Андрей сделал несколько глотков из фляги, промочив горло. — Всевидящий Кречет, если честно, не хотел бы я оказаться на его месте. Быть аватаром бога и не убить обидчика сестры только из-за понимая международной обстановки? Серьёзно? Да у магов и от меньших сил крышу сносило напрочь, и начинался беспредел, а у этого либо вместо сердца камень, либо за плечами горький опыт, о котором он молчит. Ах да, есть у меня ещё одно замечание, но боюсь тебе, отец, оно совершенно не понравится.
— Говори, — махнул рукой император, размышляя над словами сына. Он подметил такие вещи, о которых сам Пётр Алексеевич додумался бы, но далеко не сразу.
— Зная твою любовь к династическим многоходовкам, настоятельно рекомендую не трогать в этом поколении Комариных и Виноградовых.
— Почему? — вопрос прозвучал одновременно и от Александра, и от императора.
— Потому что, если Комарин не выживет, то девушка, скорее всего, объединит два рода в клан и разделит титулы между собственными детьми, выполняя обязательства как перед Комаром, так и перед Виноградом. Кречетам места за этим столом не хватит, — принц криво улыбнулся, глядя