Читать интересную книгу Путин — «приемный» сын Ельцина - Сергей Платонов

— Скажу по приезде. Разговор не телефонный.

— Хорошо, а папе можно уже сказать? Он не передумает?

— Володя не такой. Можешь сказать.

После возвращения в Москву они встретились, и Татьяна, которая ожидала, что он потребует должность премьера при президенте Путине, с облегчением узнала, что Борис Абрамович желает полного контроля в Сибнефти и чтобы его сделали депутатом Государственной думы. И первая и вторая просьбы были вскоре исполнены. Государственная нефтяная компания перешла в полную собственность Березовского и его дружка Ромы Абрамовича.

— Папочка, Володя согласился! — еле дождавшись пробуждения Ельцина, сообщила Татьяна.

— Какой Володя?

— Ну какой? Путин.

— Этот малыш… хотя он мне нравится. Понимаш… придет с бумагами, что ни спросишь, а он тебе тут же готовый ответ и выдаст. Очень, понимаш… старательный.

— Папа, главное, что он надежный.

Ельцин познакомился с Путиным весной 1997 года в связи с назначением его на должность руководителя Главного контрольного управления администрации президента. Встречи стали чаще, когда Путина назначили заместителем руководителя администрации. И особенно когда он оставался за руководителя. Потом, в очередной книге воспоминаний президента, будет сделана такая запись: «В это время я узнал Путина лучше. Он мне понравился своей деловитостью и подготовкой. Своим умом и реакцией на мои вопросы. Всегда был в курсе актуальных вопросов и проблем. Политическим учителем Путина был Собчак. Когда узнал, что он вывез Собчака в Финляндию, спасая от преследований Скуратова, я испытал к нему чувство уважения».

— Папа, сегодня будет пресс-конференция о проделках Скуратова. Ты не хочешь посмотреть? — уже с утра обрабатывала Ельцина дочь Татьяна. От Березовского она знала, что будут показывать пленку с изображением обнаженного человека с путанами в бане, похожего на генерального прокурора с комментарием директора ФСБ Путина.

«О-о-о!» — сказал Ельцин и поднял кулак с вытянутым одобрительно большим пальцем, наблюдая эту самую пресс-конференцию Путина, на которой тот заявил, что «генеральный прокурор Скуратов совершил проступок, порочащий честь и достоинство этой высокой должности». Была какая-то нелепость в том, что такую оценку давал директор ФСБ в отношении лица, надзирающего за соблюдением законов руководимой им спецслужбы. Используя сделанную тайно видеозапись с компроматом против генерального прокурора, формально Путин нарушил закон. Но какое это имело значение, если с этого дня симпатии президента были на стороне Путина окончательно.

В августе 1999 года после сообщения дочери Татьяны о результатах предварительного разговора с кандидатом в преемники, Ельцин пригласил Путина. Спросил, как дела в ФСБ, и, едва дослушав доклад об оперативной обстановке в стране, предложил стать премьером. При этом о последующем президентстве сначала промолчал.

— Борис Николаевич, благодарю за доверие. Я постараюсь.

Ельцин пожевал губы, покрутил рукой на столе карандаш, явно раздумывая, как продолжить разговор. При этом молча и пристально, как будто впервые, смотрел на Путина. Видимо, решал, можно ли ему довериться до конца, и, наконец, произнес то главное, для чего и затевалась встреча:

— А если потом на самый высокий пост? Я верю в вас. А на выборах поддержу.

— Может, не надо, Борис Николаевич? Не люблю избирательных кампаний. Выборы — это не мое.

— Вы справитесь. А выборы будут проводить специалисты. Своих не хватит, пригласим иностранцев.

О своем досрочном уходе речь тогда не заводил. Толи и в мыслях на тот момент не было. То ли решил повременить и посмотреть, как у Путина сложится премьерство.

Узнав от Татьяны о предложениях президента Путину, Чубайс примчался доказывать Ельцину, почему нельзя этого делать. Мол, нас не поймут не только западные партнеры, но и соседи из Восточной Европы. Ведь они не допускают бывших сотрудников спецслужб на любую государственную должность. А мы кагэбиста — в президенты! Да с ним откажутся иметь дело.

— Не откажутся. Президент Буш до Белого дома тоже руководил ЦРУ.

— Так это же Америка!

— Я выбрал его из двадцати человек. Твердого, надежного и совестливого. Я решение принял, и точка. Он не подведет. — Президент стукнул по столу трижды кулаком и закончил: — Тем более что останется под моим влиянием.

Через неделю Ельцин объявил Степашину об отставке и внес кандидатуру Путина на рассмотрение Государственной думы. Депутаты с первого захода дружно проголосовали за пятого ельцинского премьера. Если считать с Гайдаром, то шестого. Но по Гайдару депутаты трижды голосовали против, и Ельцин назначил его исполняющим обязанности премьера своим указом, пока Дума не согласилась на Черномырдина. Так что по-настоящему Путину предстояло стать пятым премьером Ельцина.

Вскоре Путина утвердили премьером, а еще через четыре месяца он станет исполняющим обязанности, а потом и президентом России. Тогда и закончится первый этап задуманной Семьей операции «Преемник».

На одной из регулярных встреч с новым премьером неутомимый Борис Абрамович высказал идею и план создания партии в поддержку Путина:

— Володя, без своей партии, имеющей вес в Государственной думе, а еще лучше обладающей в ней контрольным пакетом голосов, работать успешно премьером и даже президентом невозможно. Чем это кончается, мы знаем по октябрю 1993 года. Я берусь ее создать уже к декабрьским выборам.

— Ну-ну. загнул. Ты не забыл, что до выборов всего три месяца? Идея-то хорошая. Но я имею только неудачный опыт партстроительства в Питере. Из-за этого мы с Собчаком и пролетели на его вторых выборах. Поэтому не знаю, чем я смогу помочь.

— Вова, все губернаторы зависят от твоей финансовой помощи их регионам. Дай им понять, что ее размер будет прямо пропорционален их активности по созданию партии и количеству голосов, отданных за нее на выборах. Больше голосов — больше денег. Я уже придумал название. «Единство» подойдет?

— Вполне в духе ситуации. Этого как раз России не хватает.

— Тогда договорились. Я еду по регионам включать административный ресурс. Деньги соберу с бизнеса.

Через три месяца новая партия получила почти четверть мандатов Государственной думы. Успех невероятный. В день оглашения результатов выборов Березовский навестил еще премьера Путина в Белом доме. Буквально со слезой в глазах он обнял Бориса и долго благодарил за результат. И опять Борис Абрамович не учел феномен императрицы Анны Иоанновны. Настроение было радужным. Ему казалось, что все нити управления страной Путин держит только формально. На самом деле все будет решаться, как и прежде, в особняке на Новокузнецкой, 40.

Уже несколько недель Бориса Ельцина мучила бессонница. Спать не давала одна и та же навязчивая идея: «Нельзя тянуть дальше. Здоровье все хуже. Власть уходит как песок сквозь пальцы. Преемник есть. Как премьер проявил себя хорошо. Ведет дела прилично. Одеяло на себя не тянет. Но до перевыборов еще полгода. Что делать? Может, досрочно уйти? И ему легче будет. Все-таки исполняющим обязанности президента пойдет на выборы. Для народа это хороший сигнал, за кого голосовать». Так по нескольку раз в день и ночью в голове крутилась одна и та же пластинка. И поделиться, посоветоваться не с кем. Наконец Ельцин не выдержал и позвал к себе Путина:

— Хочу обсудить главный вопрос. Я решил уходить досрочно. Хватит. Сделано немало. Хотя были, пони-маш. и ошибки. В последний день декабря подпишу указ и передам ядерный чемоданчик. Позовем, как положено, патриарха. Все чин чином. От вас хочу одного. Чтобы вы подписали указ о гарантиях. Моих и семьи. Там, понимаш. бытовых, от преследования и прочее. Пора открывать дорогу молодым. В новый век — с новым президентом.

— Борис Николаевич, может, уйдете в срок? — робко спросил Путин. — Я не совсем готов.

— К этой должности, Владимир Владимирович, нигде и никого не готовят. Президентами становятся по велению судьбы. Ну и. — Ельцин криво усмехнулся, — по велению президентов. Из вас — получится. На сто процентов уверен. Вы у меня — последняя надежда!

Когда в последний день декабря 1999 года Ельцин в последний раз вышел из кремлевского кабинета, Путин записал новогоднее обращение, провел встречу с членами Совета безопасности и остался один. Совсем один. И не столько в кабинете. Сколько в Кремле, в стране, в мире. Потому что так бывает со всеми, кто оказывается на вершине власти. Все меняется в одно мгновение. Соратники, советники, помощники — все не в счет. Даже семья. Человек вершины обречен быть на виду, в окружении ив тоже время оставаться одиноким. Его удел быть постоянно наедине с собой и мыслями о своей стране, о странах-соседях, союзниках и конкурентах, атои странах-противниках.