Читать интересную книгу Валтасар - Михаил Ишков

— Вот видишь!

— Но я-то проник и прошел по ним до самого бассейна, где меня поджидал Кудурру. Мидийцы правы только в том, что никто не сможет ни починить, ни заменить там решетки. Сколько лет прошло, их уже нет, и дно тунелей несомненно приподнялось. Пройти можно, но по одному. Вот почему нам необходимо устроить суматоху наверху, возле цитадели и во внутренних дворах. По этой же причине я предлагал назначить срок на месяц улулу, когда вода в Евфрате будет на самом низком уровне.

— Другой возможности проникнуть во дворец не существует?

— Настолько удобной для большого отряда нет. Я знаю два канализационных люка, но там крутые и тесные изгибы. Я застрял, когда по приказу Кудурру охранял его царственность. Может, какой-нибудь ловкий уличный акробат, способный вынимать кости из сочленений, сможет там пролезть, но я таких не знаю. Только слышал о них… Никандр перекрыл все лазейки, кроме тех ворот, через которые я должен провести в цитадель вооруженный отряд. Знаешь, подсобные ворота, ведущие со стороны реки на административный двор? Там, где дворцовая пристань?

Набузардан кивнул.

— Отряд, — продолжил Рахим, — будет заперт в каменном мешке между стенами, и там разоружен, после чего начнется следствие. Пока я не отыщу разгадку, почему Никандр так беспечен в самом опасном месте, я не могу дать команду к бою.

— Послушай, Рахим, струна натянулась до предела. Набонид утверждает, что если мы протянем еще две недели Амель, вернее, Седекия, сумеет договориться с храмами. Там тоже не понимают, почему мы тянем. Запомни, лабасу в конце концов может согласиться на компромисс и отложить войну с Мидией. Тогда все рухнет, они договорятся за наш счет, и наши головы покатятся с плеч, как миленькие. Давай-ка еще раз обсудим план наших действий. Как ты сказал, тебе поручено провести в цитадель вооруженный отряд. Наши люди попадут в каменный мешок, им будет предложено сдаться. Они откажутся, устроят заварушку, туда начальник царской охраны перебросит подкрепления. В это время люди Набонида попытаются открыть главные ворота, ведущие в дворцовый комплекс. Но вся беда в том, что таких ворот трое. Пока доберешься до злодея!.. Другая — основная — группа наших людей через подземный туннель проникнет в висячие сады. Часть из них постарается освободить тех, кто будет заперт на административном дворе, остальные проникнут в покои лабасу и тихо, без шума покончат с ним. Если что-то сорвется, наши люди будут обязаны не щадя себя открыть ворота дворца. Когда отборная эмуку Нериглиссара войдет во дворец, уже ничто не спасет демона. Но в этом случае суматохи и лишнего шума не избежать. Я верно излагаю ход событий?

— Верно.

— Тебя, как я понимаю, смущает догадка, не готовит ли Никандр ловушку нашим воинам в висячих садах? В этом случае обе группы оказываются разделенными, и царская стража легко управиться с нашими воинами.

— Я проработал с добровольцами и этот вариант. Думаю, не так-то легко им будет справиться с моими ребятами. Тех, кто служил в пограничных кисирах, просто так не возьмешь. Меня смущает неясность с туннелем. Я не люблю неясностей.

— Но в чем ты видишь здесь трудность, Рахим? Скорее всего, грек не догадывается, что этот туннель проходим при низкой воде в Евфрате.

— Это не ответ, Набузардан. И в первой, и во второй группе идут люди, дорогие и тебе, и мне. Там будут наши сыновья, я не желаю жертвовать их жизнями. Своей тоже. Никандр не дурак. Если он выставит засады и на первом и на втором участке и сумеет не допустить соединения нападавших, придется воевать. Мы не сможем ни открыть ворота, ни добраться до злодея, а вот этого нам точно не простят. Тем более нам будет худо, если в замке начнется настоящая битва. Кто бы не победил, он все равно начнет искать виноватых. Тебя, может, и пощадят, а вот мне несдобровать. Я пытаюсь отыскать решение, которое при любом повороте событий привело бы к успеху.

— Оно существует? — Набузардан вздыбил брови.

— Оно всегда существует, — ответил Рахим. — Я жду знамения, пусть боги укажут выход.

— Хорошо, — неожиданно согласился князь. — Даю тебе три дня. После чего придется действовать в тех обстоятельствах, какие есть. Вступая в сражение, всего предусмотреть невозможно.

— Так-то оно так, но я не ощущаю уверенности, а чутье меня ни разу не подводило. Только три дня?! — неожиданно страстно прошептал Рахим.

— Этого мало? — насупился Набузардан.

— Это и много, и мало.

Глава 12

Тем же вечером у себя дома он выставил обильную выпивку обоим грекам, которые были приставлены к Рахиму. Когда воины окончательно захмелели, один из них, более старший по возрасту, признался хозяину.

— Ты хитер, Рахим. Но не думай, что твои козни останутся безнаказанными, — он погрозил ему пальцем. — У Никандра острый взгляд. Еще никому не удавалось провести его. Так что и не надейся.

— То есть как никому? — изумился Рахим. — А нашему царю, великому и несравненному Амель-Мардуку.

— Не понял, — вскинул голову второй страж.

— Что же здесь непонятно. Вы нанимались охранять его царственность и жизнь, но не воевать с Вавилоном.

— Зачем нам воевать с Вавилоном? Наше дело охранять царя от таких, как ты, злоумышленников.

— Что, если такие, как я, злоумышленники возьмут верх? Что тогда будет с вами?

— А что с нами может случиться? — теперь и первый воин выпрямился и глянул на хозяина. — Получим свои денежки и разойдемся кто куда. Я, например, вернусь в Галикарнас. Хватит, навоевался.

— А я останусь с Никандром и Кратоном, нашим пентархом. Их любят боги, они всегда остаются с наваром.

— С какой стати злоумышленники, которых в городе не перечесть, заплатят вам за охрану нашего несравненного царя? — с откровенной издевкой спросил Рахим. — Неужели вы полагаете, что злодеи сохранят вам жизни, если вы прольете хотя бы каплю вавилонской крови. Боги не дадут соврать, вам придется худо.

— Погоди, — остановил его один из стражей. — Мы-то здесь причем. Враги полезут, начнем рубить! И все дела.

— После того, как тебе отрежут голову в Вавилоне, можешь забыть о Галикарнасе, — отмахнулся от него Рахим.

Оба стража, не скрывая удивления, уставились на хозяина.

— Погоди, приятель. Никандр обещал, что нам придется исполнять только ту работу, за которую нам платят. После окончательного расчета спокойно возвращаемся в Пелуссий, в свои казармы.

— Вы, ребята, в своем уме? — спросил Рахим. — Кто же вас выпустит из города, победят злоумышленники или проиграют. Кто позволит вам, отыскавшим все тайные ходы во дворце, жировать в Пелуссии?

— А как же договор?

— Всегда найдется пункт, который вы не выполнили.

Один из стражей — тот, что постарше, — поморгал, потом сурово предупредил.

— Ты специально морочишь нам головы, Рахим. Тебе это даром не пройдет.

— Мне, ребята, за всю жизнь ничего не давалось даром. Я привык за все платить, а вы, гляжу, совсем простые, если верите обещаниям Никандра. Он, может, и уйдет, но вас, клянусь несравненной Иштар, никто за здорово живешь из города не выпустит. А обещания… Что обещания — вода.

На это разговор увял. Греки потеряли охоту подшучивать над хозяином. Они отвели Рахима в его спальню, заперли там, сами отправились на покой.

В ту ночь Подставь спину долго не мог заснуть. На сердце было тревожно. Три дня, а решения нет как нет. Оба его средних сыночка просятся в бой, однако спешить с этим не хотелось — не давала покоя неопределенность, которая заметно туманила обстановку. Мало того, что никто не мог предугадать, как поведут себя греки, но и среди самих заговорщиков не было полного согласия. Если таких ухарей, как сыновья Набузардана Набай и Нинурта, не надо было уговаривать — они сами рвались посчитаться с правителем, то опытные, умелые вояки, без которых вообще нельзя было начинать дело, чесали затылки. Слишком опасным казался план, предложенный Рахимом. Вдруг не удастся вырваться из каменного мешка, в котором их должны были якобы разоружить стражники Закира? Что произойдет, если сирийцы окажут решительное сопротивление? Таких «если» можно было много отыскать. Но главным «если», редко упоминаемым, но очень беспокоившим всю армейскую массу, являлась судьба царя. Поднять руку на сына Навуходоносора большинство полагали недопустимой, наказуемой дерзостью по отношению к тому, кто олицетворял царственность и величие Вавилона. Его всего лишь надо поправить, указать, как должен вести себя правитель, убрать чужаков из дворца, поручить Нериглиссару возглавить поход — тогда в городе и стране вновь воцарится мир, спокойствие и процветание. С другой стороны, в планы сильных и храмовой верхушки никак не входило оставлять Амель-Мардука в живых.

Вот тут, вздыхал Рахим, и вертись. Подставь спину и сам полагал, что с Амелем необходимо покончить раз и навсегда, но как быть с сыновьями? Со своей кровинкой? Ладно, Рибата отставили, но как обезопасить Зерию и Хашдайю? Особенно Хашдайю, который рвался в группу Набая. Старший сын Набузардана во многом напоминал Рахиму своего дядю Шаник-зери. Набай был нагл, бесстыден, спесив. Этот ни перед чем не остановится, и, как ни крути, но Рахим в самой середке мыслей тоже полагал, что проливать кровь сородича небожителей — дурной знак. Наказание последует неотвратимо. Рано или поздно. От него не спрячешься, спасение не отмолишь, не возместишь щедрыми жертвоприношениями.