— Ну ты и сволочь! Это всё из-за тебя! — прорычала Агнесс, бросая на него уничтожающий взгляд.
Милтон состроил невинное выражение на лице:
— А я тут при чём? Это у тебя трясучка, надо было внимательнее выполнять свою работу, — явно издеваясь протянул Милтон, облокачиваясь о стол, точно так же, как до этого, — Или если тебе нездоровится, посетить больничное крыло.
— Да пошёл ты!
Агнесс посмотрела себе под ноги. Абсолютно босая, а земля от тепличного пола прилипла к ногам, очаровательное зрелище. Она как буд-то только что из леса прибежала.
— Внимание! Хотя кому я говорю! Просто, пожалуйста, послушайте меня! — Профессор щёлкнула пальцами, обращая на себя всеобщее внимание, — Над теплицами установлены котлы со специальным раствором, который полностью залечил ваши раны! К сожалению, продолжать урок мы не сможем, потому что запасы удобрений у меня ограничены. Я не ожидала от вас такой невнимательности, и даже не стала повторять правила перед занятием, но, видимо, это было большой моей ошибкой. Вы хуже первокурсников! Минус тридцать баллов Защитникам и Убийцам за сорванный урок! Жду вас снова по расписанию. Мистер Гилл, прикройте чем-то пятую точку, так нельзя появляться в замке!
Профессор окинула всех присутствующих презрительным взглядом и засеменила к себе в кабинет, громко хлопнув дверью, предоставив учеников самим себе.
Ученики одобрительно загудели и начали потихоньку покидать помещение, а Брист наколдовал Грегу импровизированную закладку на сраку, в виде громадной клубники, отчего все начали ржать, пуще прежнего.
Толпа подхватила двоих друзей к выходу, и Генри только успел выкрикнуть:
— Увидимся на заклинаниях, Агнесс!
И скрылись из виду, растворяясь в толпе.
Агнесс озабоченно посмотрела на свои ноги, путь босиком до замка намечался просто незабываемым, по кочкам, щебню и ледяной земле.
Оглянувшись вокруг себя, она поняла что в теплице больше никого не осталось. Только разбросанные горшки, какие-то доски, и в целом обстановка выглядела так, будто помещение давно пустовало, только влага кругом выдавала тот факт, что тут что-то произошло.
Обреченно опустив плечи, Агнесс двинулась к выходу из теплицы, на ходу скручивая длинные волосы и отжимая их, словно являлась смертной и у неё не было палочки. Привычка, что поделать.
Выбравшись наружу, она уже настроилась перепрыгивать препятствия на носочках, как услышала голос позади:
— Тебя подкинуть до гостиной, Рейн?
В миг мир покачнулся и окружение уплыло куда-то в бок.
Сильные руки схватили её, как пушинку и окружающее замелькало перед глазами.
Милтон прижал её тело к себе, отчего дар речи пропал, от слова совсем. Убежал в ближайшие кусты и грозился не вылазить оттуда до конца своих дней.
Убийца молча нёс её на руках. И словно совсем не чувствовал тяжести. Не удивительно, ведь он такой большой, а она… а что она?
Агнесс покорно обвила его шею руками, что бы тело при каждом движении его шага беспорядочно не болталось в воздухе.
— Я бы и сама дошла, Милтон.
Она пыталась придать голосу спокойный тон, будто происходит что-то само собой разумеющееся.
— Да ладно? — Он крепче прижал её к себе, отчего желание сказать хоть слово разбилось вдребезги, с жалобным писком забиваясь под камни под ногами.
Внезапно захотелось раствориться в этом моменте.
Она уткнулась в твёрдую шею, где выступали еле заметные вены, и вдыхала.
Запах обволакивал, одурманивал сознание. Проникал в лёгкие и отказывался оттуда выходить даже под угрозой самой страшной пытки.
Она чувствовала крепкое тело и слышала его дыхание. Оно было слишком близко, возле её левого уха.
Он дышал, а она падала.
Падала и не хотела вставать. Чувствовала его руками, слухом, всем телом, и душа расцветала. А в животе прорастал цветок. Раскрывая лепестки, открывая соцветие, и благоухая так, что сводило судорогой лёгкие.
Слишком близко, слишком чувственно, слишком неправильно, но так желанно.
Агнесс понимала, что если вдруг их кто-то сейчас увидит, это будет фиаско. Но было всё равно.
Было слишком хорошо.
Он молча нёс её на руках и вырастали крылья за спиной, словно у только окуклившейся бабочки, которая не дожидаясь своего часа, расправила крылья и полетела.
Полетела туда, где горел огонёк.
Огонёк наслаждения, который притягивал, манил и обещал все удовольствия этого мира сложить к её ногам.
Агнесс приподняла голову и посмотрела за спину Милтона. Во дворе никого не было, за исключением садовников, которые орудовали садовыми ножницами в саду. Профессор отпустила их раньше времени и никто не видел, что Дарк Милтон несёт на руках, как драгоценную реликвию, Агнесс Рейн.
Не хотелось, что бы это заканчивалось.
Она хотела прирасти к его телу и окутать плотными корнями, и не отпускать, никогда…
Минуты пролетели, как секунды и она почувствовала, как касается ледяного пола под ногами.
— Твоя остановочка, Рейн, — протянул Милтон, опуская её перед входом в гостиную Защитников, — Увидимся на патрулировании, не забудь обуться.
И, круто развернувшись, ушёл.
А Агнесс схватилась за стену, приложив все свои силы, что бы не упасть, настолько тряслись колени и подгинались ноги.
Часть 18
— Не испытывай моё терпение, Принс! — рявкнул Милтон, — В зеркало на себя посмотри, ты за кого меня держишь, за Рича? Даже близко не подходи, не смей.
Милтон выставил перед собой руки, что бы наглая полулысая Убийца не смогла больше приблизиться ни на шаг.
Принс стояла перед ним в гостиной Убийц и пыталась усесться к нему на коленки. Видимо у неё началась чесотка, но с большей вероятностью у Дарка член бы встал на прикроватные тапочки, чем на неё.
— Ну котииик, мы так давно не были вместе, — Панни смотрела на него жалобным взглядом, — Я же соскучилась...
Но Милтон не видел её глаз, рта или любой другой части тела, он как увидел плешь надо лбом, так больше, казалось, ничего в жизни и не увидит никогда. Захотелось вернуться в теплицу, попросить у профессора мешок с удобрением, да побольше, и насыпать в каждый глаз, что бы ослепнуть навсегда.
— Ты дура или кто? У тебя лысина на башке, а ты говоришь мне, что соскучилась? — с отвращением сказал Милтон, обращаясь больше к проплешине, чем к ней самой, — Бля, меня сейчас стошнит. Отойди, Панни, я серьёзно. Сделай с этой штукой что-нибудь, закрась обгорелым поленом из камина, вырви волосы из жопы школьного смотрителя и прилепи себе на лобешник, но сейчас отойди.
Панни продолжала стоять на расстоянии вытянутой руки напротив Милтона. Нижняя губа задрожала, а на глаза навернулись слёзы:
— Зачем ты так со мной? Я уже была у лекаря, волосы должны отрасти в течении недели!
— Вот как отрастут, так и поговорим.
Принс круто развернулась, и, захлёбываясь в рыданиях, убежала к себе в спальню.
Брист сидел рядом с Дарком и еле сдерживался, что бы не расхохотаться. Но когда Панни исчезла из вида, дал волю эмоциям.
Милтон его веселья не поддерживал, ему реально стало противно. Он чуть не получил психологическую травму, потому что как увидел её, так сразу начал вспоминать все разы, когда они трахались. И Панни теперь всегда вспоминалась такой, какая стала сейчас! Вряд ли теперь ещё когда-нибудь у него встанет на неё. Да и не хотелось совершенно.
С некоторых пор он вообще перестал о ней думать и искать, что бы затащить за ближайший угол. Вместо этого он дрочил. Не за ближайшим углом, конечно. Только не хватало ещё, что бы кто-то увидел. Получить репутацию злостного Теневого дрочилы не вписывалось в его планы.
— Я в ахуе, как теперь это развидеть? — вздохнул Милтон, закрывая глаза и откидываясь в кресле, — Мне кажется, страшнее в жизни я ничего никогда не видел. И больше не увижу.
Брист весело рассмеялся:
— Да ладно тебе, ты преувеличиваешь. Но в целом, да...картина не очень приятная глазу. Как дела с Рейн?