Тот, расплываясь в улыбке, прошептал:
– Разбуди меня, когда я встречу маму… Не трогай меня… У тебя холодные руки… – дрожа всем телом.
Алекс надеялся на свой выкуп. Охранник сказал, что о нем была передача, вчера показывали на одном из каналов. Даже проговорился, что подполковник озверел, кричал, чтобы с его головы не одна волосинка не упала. Люди в Польше, в Венгрии возмущены тем, что Алекса держат в плену. Правда, эту информацию опровергли в Украине, мол, его нет в списке пленных.
Алекс перестал бояться смерти, зная, что скоро его точно освободят. Надо только немного потерпеть. Чтобы как-то сохранить силы, он лёг на свой лежак, стараясь уснуть нагоняя на себя сон, где он был почти всегда в объятьях Эн. Подумав об этом, тут же уснул…
…Он оказался в полной темноте в коридоре какого-то здания, приглядевшись, заметил движущиеся мужские силуэты в чёрной камуфляжной форме.
Это были полковник и подполковник, перед ними мельтеша, бегал охранник. Алекс невольно подумал: неужели меня выпустили из каземата, чтобы я вновь встретился с ними?..
Не было никакого желания с ними встречаться здесь и сейчас. Он поспешил, спрятался за выступ стены, чтобы те его не заметили.
Незаметно для себя он провалился во тьму, которая его буквально всосала в себя, как какая-то «ненасытная прорва». После чего через пару секунд та, выплюнув, растворилась в проблеске света. Алекс, привыкая к свету осмотревшись, вздрогнул, стена, раскрывшись, застыла на месте.
Он ползком пролез в просвет, мгновенно оказавшись по ту сторону стены, что тут же сомкнулась и из ниоткуда появилась дверь, поразив тем, что за ней был лес. Сделав несколько решительных шагов, Алекс оказался на поляне. Окружающая зелень, голубое небо, солнечный луч радовали глаз.
Алексу показалось, что у него начались галлюцинации, но от этой мысли отвлёк крик, кто-то за стеной кричал:
– Надо его поймать! Он где-то здесь, чувствую его запах… – стуча в стену, продолжая, – генерал приказал его арестовать.
Второй неизвестный мужской голос кричал:
– Я вижу его след у стены…
Послышалась автоматная очередь. Казалось, что выпущенные пули вот-вот насквозь пробьют стену.
Алексу хотелось бежать, куда подальше от этой зловещей стены, поскорее унести ноги с этого места, боясь, что пули достигнут его прямо здесь.
Однако как ни странно, топтался на месте, делая в воздухе семимильные шаги, словно он воздушный шарик которой кто-то держит за ниточку. Все усилия уйти с этого места были тщетными.
Скользнула мысль, это может быть только от страха.
Неожиданно он услышал:
– Алекс, где ты?
Алекс понял, что это была Эн. Она стояла по ту сторону двери, пытаясь ключом открыть дверь.
Он попытался открыть ей дверь, послышался крик:
– Черт, так и убить можно.
Неожиданно в дверях они стукнулись лбами. Эн, на глазах разбившись как стеклянный сосуд на мелкие осколки, исчезла. Он, оказавшись в каменном мешке пропустив через себя непомерную дозу страха не сходя с места, впал в сон. Проснувшись, покидая тьму, Алекс прошёлся по лугу, не сразу понимая, как здесь оказался. Пытаясь вспомнить, что предшествовало его провалу в глубокий сон.
Вспоминая, вновь вернулся к двери, открывая ту настежь, что есть мочи, крикнул:
– Эн, где ты родная? – не понимая где она, – я рядом, я спасу тебя… – шагнув во тьму из которой он только что вышел.
Он бегал лабиринтами коридора, не понимая где Эн, её нигде не было; продолжая кричать, отчего содрогались стены. Эхо разносило его крик по всем закоулкам длинного мрачного коридора.
Со всех сторон в ответ доносились мужские крики:
– Мы здесь, нас убивают… Помогите!..
Алекс метался из стороны в сторону, но никого не было видно. Он трогал руками стены, пытаясь их раздвинуть, но те стояли на месте сплошным монолитом. Так продолжалось некоторое время, пока до слуха не дошли автоматные очереди.
Внутренний голос раздирающим душу воплем крикнул:
– Вали отсюда пока жив!.. Уноси ноги, это не твоё время…
Его словно комок грязи выбросила из тьмы какая-то невидимая сила.
Через секунду Алекс уже был в застенках каземата, сжавшись в комок, бился головой о стену, и сквозь сон неистово кричал:
– Эн, я тебя всё равно найду! Обязательно найду!.. Никакая сила нас с тобой не разлучит!.. – душераздирающе, содрогая пространство, – Эн!..
И вдруг до его слуха дошло:
– Проснись!..
Алекс вздрогнул от прикосновения руки.
Парень изо всех сил тряс его за плечо, глядя на него с испугом, боясь, что тот сошёл с ума, по-детски со страхом в глазах просил:
– Не оставляй меня одного… Я боюсь… – плача, – видишь это я…
Оглянувшись на дверь, Алекс вспомнил, где он, теребя, волосы, тихо прошептал:
– Я её только что потерял… Не нашёл в кромешной мгле, что её поглотила.
Парень глядя на него поспешил заверить:
– Значит, она сама тебя найдёт. Во снах бывает так, все наоборот. Я тоже только что видел свою маму. Она радовалась, смеялась… Значит, я умру здесь…
Вздыхая:
– А тебя твоя спасёт, поверь, я знаю, что говорю… – плача уткнулся в стену.
Алекс, хлопая по плечу парня, поспешил сказать:
– Если меня найдут, значит, нас двоих спасут и вызволят из этого «проклятого рая».
Парень, вытирая слезу переспросил:
– Правда?
Алекс, кивнув, с уверенностью произнёс:
– Конечно, дружище… Я тебя не брошу…
Не успел он это сказать, как по стенам подвала прокатилась взрывная волна. Они не знали где им найти укрытие. В коридоре послышались крики и бегущие шаги, там воцарился хаос.
Парень прошипел:
– Забегали крысы. Наверняка «Град» бомбанул… – истерично смеясь, – крысы!
С кривым оскалом на бледном сведённом судорогой лице:
– Боятся, спасают свою шкуры… – цедя сквозь зубы, прошипел, – сдохните крысы! Так вам и надо…
Миг и парня разорвало на части.
Алекс, вскочив на ноги, попытался найти место, где можно было укрыться, накрывшись дверью, залёг в воронку. Это его и спасло.
Земля судорожно тряслась, с потолка рушась падали балки и сыпались градом камни. Алекс в считаные секунды оказался под грудой мусора. Он не мог пошевелиться, сознавая, что жив, потерял сознание.
В радиусе километра на этом участке все было стёрто с лица земли, казалось, что это был судный день. Боги и природа, манипулируя людьми, решали: «Быть или не быть»…
…Этот вопрос вставал ребром у многих, в том числе и у Эн.
Оказавшись в купе наедине с молодым мужчиной, она невольно подумала:
– Везёт же некоторым. Живут, как люди и их не колышет чьи-то жизни там, в зоне конфликта… – ей стало грустно.