Он решил выйти за рамки подготовки бухгалтеров, что позволяло ему увеличить и число слушателей. В перечень предметов, преподаваемых на курсах, вошли новые, такие как различные отрасли права, коммерческая география, история торговли и товароведения, статистика, нотариат в России и некоторые другие. Срок обучения отныне составлял два года, что ставило курсы Побединского на более высокую ступень в иерархии учебных заведений России.
Но в таком виде курсы не могли долго существовать – их программа была промежуточной и не соответствовала общепринятым тогда стандартам образования. Поэтому в 1906 г. Курсы Побединского получают статус высшего учебного заведения, то есть занимают более высокое положение и, с учетом преподаваемых дисциплин, более правильное. Так появляются Высшие коммерческие курсы М.В. Побединского.
За основу преподавания Побединский взял программу высших коммерческих школ Германии – в то время одну из лучших в мире. Для чтения лекций он приглашал известнейших преподавателей из Университета и институтов столицы: историков А.А. Корнилова и Е.В. Тарле, юриста В.Н. Сперанского. На курсах преподавали будущие министры финансов А.И. Шингарев и М.В. Бернацкий.
В мае 1917 г. Курсы официально преобразовали в Торгово-промышленный институт М.В. Побединского, просуществовавший всего два года – в августе 1919 г. его включили в состав Института народного хозяйства имени Ф. Энгельса.
Основатель и руководитель курсов профессор Михаил Владимирович Побединский, отставленный советской властью от всех дел, умер в 1926 г.
Французская реформаторская церковь
(Большая Конюшенная ул., 25)
Недалеко от Невского проспекта, на Большой Конюшенной улице, стоит двухэтажное здание, по внешнему виду которого не скажешь, что это бывшая Французская реформаторская церковь. Тем не менее это правда, и знакомство с ее прошлым ждет нас в настоящей главе.
Во Франции XVIII в. христианская церковь разделялась на два направления – католическое и протестантское (гугеноты), но католики многократно превосходили численностью своих конкурентов – протестантов. Отношения двух христианских общин долгое время оставались напряженными – войны и насилие были обычными способами разрешения проблем. Например, с 1685 по 1787 г. деятельность протестантских общин преследовалась правительством, что вызвало их миграцию (выехало более 200 тысяч) за пределы королевства, в том числе и в Россию. Хотя в нашу страну приезжали скорее за работой, чем в поисках своего религиозного идеала, но гугенотов среди приехавших подданных французской короны было достаточно много, чтобы основать религиозную общину.
Интересно, но после кончины Петра возник даже проект массового переселения гугенотов в Россию. Предложение на высочайшее имя (тогда на троне находился малолетний Петр II) подал в 1729 г. некий А. Боррис, француз и гугенот, живший в Пруссии. Он предложил заселять французами пустынные земли вокруг Пскова, где они бы растили лен и развивали мануфактуры. Псков выбран Боррисом не случайно, а из-за близости к Лифляндии, то есть к Европе. Как известно, проект этот исполнен не был – в России того времени его просто некому было реализовывать.
Французская реформаторская церковь
Строительство Санкт-Петербурга способствовало прибытию в нашу страну большого числа иностранцев разных профессий: от булочников и парикмахеров до архитекторов и врачей. Франция в те годы славилась своими инженерами, архитекторами и военными, и французы, что приезжали по приглашению Петра I в Россию, только подтверждали это. В строительстве крепости на берегах Невы участвовал инженер-фортификатор Жозеф Гаспар Ламбер, а устройством садов и парков новой столицы занимался архитектор и садовник Жан-Батист Леблон. Последний исполнял должность главного архитектора Санкт-Петербурга. В письме к Меншикову царь так охарактеризовал французского архитектора: «Доносителя сего Леблона примите приятно и по его контракту довольствуйте, ибо сей мастер из лучших и прямою диковинкою есть, как я в краткое время мог рассмотреть; к томуж неленив, доброй и умной человек, также кредит великой в мастеровых имеет во Франции, и кого надобно чрез него достать можем; и для того объяви всем архитекторам, чтоб все дела, которые вновь начинать будут, чтоб без его подписи на чертежах не строили, также и старое, что можно еще исправить».
Конечно, за «диковинным» Леблоном потянулись и мастеровые, селившиеся на Васильевском острове у дворца князя Меншикова. Так в Санкт-Петербурге появилась французская слобода. Как уже говорилось выше, многие приехавшие французы считались католиками, а небольшая часть из них относилась к протестантам-гугенотам.
Первые лютеране Петербурга молились во временной церкви на дворе адмирала Корнелиуса Крюйса, о чем сказано ранее. Кроме немцев, службы посещали французы и голландцы. Но в 1724 г. гугеноты и часть немцев организовали в доме купца Жана Пеллонтье отдельную реформаторскую общину, службы которой посещал даже государь – в конце июля 1724 г. Петр присутствовал на крещении сына лейб-хирурга голландца Яна Гови в качестве крестного отца.
Для строительства собственной церкви франко-немецкая протестантская община купила небольшой участок земли рядом с Невской перспективой и рекой Мойкой у обер-келлермейстера[1] Гаврилы Мячкова, заплатив за землю полторы тысячи рублей. Это произошло в 1732 г., а через год здесь возвели небольшую деревянную кирху, освященную во имя Святого Павла. Средства на постройку церкви собирали среди прихожан, как французов, так и немцев, а службы велись отдельно для каждой общины по согласованному графику. Так продолжалось до середины XIX столетия, пока немцы-протестанты не построили грандиозную реформаторскую церковь на набережной реки Мойки. Но пока приходилось делить храм между двумя национальными общинами, исповедовавшими одну религию.
Первый храм простоял 30 лет и погиб в 1762 г. в огне большого пожара, охватившего многие постройки в этом квартале. И вновь община собрала деньги, но на каменную постройку, проект которой заказали архитектору Ю.М. Фельтену. Только через 10 лет появилась возможность начать строительство, и все это время французы молились в Голландской реформаторской церкви, расположенной рядом.
Строительные работы продолжались с 1770 по 1772 г., и новая церковь имела несколько отличий от других подобных построек. Как легко заметить, в нашем городе здания церквей стоят в некотором отдалении от красной линии, обычно в глубине участка – храмы Невского проспекта яркое тому подтверждение. Но не так в случае с Французской реформаторской церковью. Она не только сооружена по красной линии Большой Конюшенной улицы, но и вписана зодчим в сплошную застройку. Фасады церкви менялись со временем, но как же они выглядели при