Читать интересную книгу Студентка, комсомолка, спортсменка - Сергей Арсеньев

Зачем Мишка всё это придумал? Знаете, мне кажется, что это он таким вот экстравагантным способом продолжал за мной ухаживать. Совсем поглупел со своей любовью. Очень надеюсь, что Сашке удастся перетянуть его на себя. А то мне уже как-то надоело каждое утро находить на своей парте гвоздичку. Мы ведь с Мишкой теперь ведь ещё и в одном классе учимся.

Инициатива, как известно, наказуема. Никонова назначили куратором проекта «Вторая жизнь книги», раз он сам с ним вылез. И Мишка пару месяцев мотался по районным и даже школьным заседаниям Советов дружин и проводил там накачку. Тогда-то он с Сашкой и познакомился. Нужно было написать рекомендации, как именно лучше собирать и учитывать книги. Сам Мишка этого не умел, так как никогда не делал. Я был в ГДР. Но в старой статье про мою библиотеку упоминалась Сашка. Вот Никонов и разыскал её, вытряс из неё подробности того, как мы чинили и регистрировали книги, а заодно, мимоходом, влюбил в себя.

Кстати, как мне кажется, сам Мишка тогда и не заметил, что Сашка в него влюбилась. Во всяком случае, летом в Артеке он не прекращал своих попыток добиться от меня взаимности. Мишка тоже в Артек, как и я, ездил на три смены. И, как и я, был членом Совета дружины. Вернее, он был членом, а я председателем. По-моему, тут не обошлось без вмешательства Ильича. Таким образом тот, в меру своего понимания, помогал мне.

Впрочем, Мишка действительно сильно помог. Не знаю, что бы я и делал бы без него. У меня ведь совсем не было опыта подобной работы. Верите, я за первую смену ни разу так и не искупался в море! Некогда было. Прав был Ильич, когда говорил, что я в Артеке не соскучусь. И действительно я там не соскучился. Не до того мне было. И очень здорово, что рядом всегда был Мишка, который помогал и объяснял. Отличный он парень. Если бы только ещё эта его нездоровая влюблённость не мешала — совсем было бы замечательно.

Но больше председателем Совета пионерской дружины мне не быть. Потому что я больше не пионер. В начале сентября меня в комсомол приняли. Я теперь комсомолка. И комсорг класса. Что, вообще-то, достаточно высокая должность в комсомольской иерархии.

Что, не верите? Думаете, подумаешь, комсорг класса. Тоже мне, должность великая! А вот и должность! Школа-то, где учусь я теперь, совсем необычная. Тут детишки таких людей учатся, что ого-го! И Мишка Никонов со своим папой — кандидатом в Политбюро ЦК, не так уж сильно и выделяется. Кое у кого в нашем классе имеются папы и дедушки не меньшего калибра. Быть у них комсоргом — очень престижно. И из комсоргов класса нашей школы прямая дорожка в московский горком. Скорее всего, туда я и пойду после школы. Ведь я знаменитость уже даже не всесоюзного, а мирового уровня. Мне даже из капстран иногда письма приходят. Пару недель назад из Японии письмо пришло. Я его до сих пор не прочитал. Никак переводчика с японского не найду.

Хотя больше всего, конечно, наши, советские, мне пишут. И немцы примерно вдвое реже. Причём чуть ли не на четверти всех приходящих из ГДР писем наклеена марка с моим изображением. У меня таких марок уже сотни две скопилось. Весной они там выпустили серию из четырёх почтовых марок о советско-германской дружбе. На одной марке изображён памятник советскому воину-освободителю в Трептов-парке, на другой — памятник Эрнсту Тельману в Москве, на третьей — пожимающие друг другу руки Брежнев и Хонекер, ну, а на четвёртой понятно кто. Эльзу там с такими смешными косичками нарисовали!

А ещё я, похоже, попал в любимчики нашего звездоносного Вождя. Честное слово, это само собой вышло. Но теперь Ильич явно следит за мной издалека. В тот день, когда меня принимали в комсомол, он позвонил мне домой по телефону и поздравил меня с комсомольским билетом и, заодно, с новосельем. Спросил ещё, как прошла процедура приёма.

Как прошла. Нормально прошла. Когда секретарь комсомольской ячейки школы увидел, кто именно подписал мне рекомендацию, он уронил на пол графин с водой, а потом пытался налить себе в стакан из медного колокольчика. Естественно, вопросов ко мне не было. С такой рекомендацией даже если бы я на собрании разделся догола, обмазался красной краской, залез на стол в президиуме и начал бы там танцевать, выкрикивая матерные песни и периодически прихлёбывая водку прямо из горлышка бутылки, то меня… всё равно приняли бы в комсомол единогласно…

На следующее утро Сашка прибежала ко мне с самого утра, благо это было воскресенье. Довольная просто до безобразия. Мы с ней пошли выгуливать Хрюшу, и Сашка целый час рассказывала мне о том, как она с Мишкой вчера ходила в кино. Как он в темноте взял её за руку, как они потом гуляли вдвоём по Москве. И как потом целовались в Сашкином подъезде. До этого Сашка с мальчишками ещё никогда не целовалась и сейчас вываливала на меня свои впечатления от этого процесса. Вкратце — ей очень понравилось.

О том, что Мишке понравилось тоже, я узнал на следующий день в школе. В этот день на моей парте не оказалось привычной гвоздички, Мишка выглядел виновато и избегал смотреть в мою сторону. Чтобы он так не казнился, я отловил его на большой перемене и всё ему рассказал. Про куриную кровь, про Сашку и про то, что это я сам всю эту комбинацию и придумал. Потому что мне было жалко влюблённую Сашку, которая мне почти сестра. Вроде бы, Мишка после разговора чуть утешился и согласился быть мне просто товарищем. Фух, победа!

Только вот, оказалось, что радовался я преждевременно. В среду я заметил, что Мишка что-то слишком долго обсуждал с моим соседом по парте, Маратом Синявиным. Насколько я знаю, раньше они вроде бы не дружили, а тут даже после уроков вместе ушли. А в четверг…

В четверг утром Маратик пришёл в школу каким-то слишком возбуждённым. Плюхнулся на своё место рядом со мной, помялся, повозился, покраснел ушами. А потом открыл свой портфель, порылся в нём, и с донельзя смущённым видом выудил оттуда слегка помятую белую гвоздичку. Которую и положил на парту передо мной…

Глава 47

— А может, всё же потанцуем?

— Миш, не начинай снова, а. Ты ведь знаешь, я ненавижу танцы.

— Странная ты, Наташ.

— Ты мне это уже говорил. Много раз. Как у вас там с Сашкой?

— Нормально всё. Она что, не рассказывает тебе?

— Почему, рассказывает. Просто от тебя хотела услышать. Так вы вдвоём решили на «Серп и Молот» пойти, да?

— Угу. Мне ведь ещё полтора года до армии, а в институт без стажа нельзя. У меня же нет золотой медали, как у тебя. Да и папа хочет, чтобы я поработал до армии.

— Кем работать думаешь?

— Токарем, конечно. У меня ведь третий разряд есть. Поговори с отцом, может он меня к себе в цех возьмёт?

— Ладно, поговорю. Свадьба-то когда?

— Думаешь смутить меня? Не на того напала. Следующим летом играть решили, как раз перед тем, как мне в армию уходить. А то мало ли… вдруг не дождётся.

— Дождётся. Сашка не такая, я её знаю. И она без ума от тебя. Как в гости придёт ко мне, так все разговоры только об её ненаглядном Мишеньке.

— Спасибо, Наташ. Я тоже люблю её. А ты куда поступать решила? Или всё же в горком пойдёшь? Тебя ведь приглашали.

— Нет. Не хочу я в горком. Не лежит у меня душа к партийной карьере. Чувствую, не моё это. Я в институт физкультуры поступать буду.

— Куда??

— В институт физкультуры.

— Ненормальная. С твоими оценками, знаниями и славой — в институт физкультуры?

— Да, именно так. В институт физкультуры. Вспомни, вся эта слава упала на меня после того матча. Помнишь, как ты мне чуть не забил в самом конце?

— Конечно, помню.

— Я всегда хотела заниматься спортом. А тут эта известность неожиданная. Брежнев ещё меня заметил. Он ведь меня просто в приказном порядке вытащил из спортивной школы и сунул сюда. Я совсем не хотела этого. Но теперь шумиха вокруг меня немного улеглась, и я снова могу уйти в спорт. Опять же, Олимпиада скоро.

— Олимпиада? Ты что, думаешь на Московской олимпиаде выступать?

— Да, а что? Я же не зря два года в секцию ходила. Мне совсем немного не хватает до КМС по стрельбе. К 80-му году мастера получить реально.

— Значит, это у тебя серьёзно? Тогда понятно, почему институт физкультуры.

— Налей мне ещё сока.

— Ага, сейчас. Наташ, а у тебя как, ну… в плане личной жизни. Ты не подумай, я не подъезжаю к тебе, у меня Сашка есть. Просто ты мой друг.

— Нет у меня никого. И не было.

— А почему? Ты же такая красивая. По секрету скажу, у нас половина мальчишек в классе на тебя заглядывается. Тебе только намекнуть, очередь выстроится. А ты всё одна да одна. Может, тебе помочь чем? Ты скажи, не стесняйся.

— Не надо мне помогать. Хотя за предложение спасибо. С этим вопросом я как-нибудь сама разберусь.

— Просто мне жалко тебя. Ладно, не хочешь, чтобы я помог — навязываться не стану. Пошли лучше к ребятам, чего мы тут сидим?