Конь леопардовой масти убежал высоко в горы. Несколько дней пил он там чистую воду горных ручьев, щипал свежую горную траву и отдыхал. Набравшись сил, он полетел на небо к старшей сестре Паавылдая, на которой некогда женился сын небесного хана. Конь леопардовой масти приблизился к юрте с левой стороны и, когда наступило время сна, взрыл землю подковами и издал тихое и короткое ржание.
«Так ржал бы леопардовый конь Паавылдая, если бы ему отрезали уши и раздробили кости!» — вскричала старшая сестра, быстро накинула на плечи тон и выбежала из юрты.
— Где ты потерял своего хозяина? — спросила она еще на бегу.
Конь леопардовой масти ответил:
— Они все вместе обошли моего хозяина и бросили его под землю, в яму.
Заплакала старшая сестра. Она дала коню отдохнуть два-три дня, а потом полетела на нем на землю.
Когда они приблизились к месту, где стояла юрта, то увидели там только голую черную землю. Но из-под земли неслись слабые человечьи стоны. Старшая сестра подбежала и крикнула:
— Это пришла я, твоя единственная старшая сестра, которая живет у Гурмусту! — С этими словами она вылила через щель в яму целебное зелье, и к Паавылдаю возвратилась жизнь.
— Дорогие, не стойте так близко от меня! Отойдите на расстояние половины дня пути, я взовьюсь, как страшный черный жеребец! — крикнул он. Так он и сделал, но не хватило ему силы сдвинуть камень.
И тогда он крикнул:
— Ну а теперь отойдите на расстояние целого дня пути. Если я не смогу взвиться, как взвивается дикий черный молодой верблюд, мне вообще не одолеть этот камень.
Взвился он трижды. И тогда черный камень величиной с юрту отлетел на расстояние половины дня пути, и, только когда он упал, старшая сестра отправила коня в обратный путь. Встретились они в этой безлюдной местности и были счастливы. Старшая сестра взяла Паавылдая с собой на небо к Гурмусту. Она привезла его в свою юрту, накормила и дала ему отдохнуть. Ему подавали лучшие кушанья и самые верные целебные зелья, и за семь дней он пришел в себя.
«Ну, теперь-то уж я найду свою землю и своих людей! Отправлюсь-ка я, пожалуй!» — сказал Паавылдай Баатыр. Он дунул легонько на своего коня леопардовой масти, и тот превратился в кремешок, засунул его в свое огниво и был готов отправиться в путь. Старшая сестра спустила его в нижний мир и оставила там. Тут они и попрощались.
— Твой пузырь полон желчи, твои легкие слишком спешат! Ты плохо владеешь собой! Дай мне увидеть мою младшую сестру и мать, не убивай их! — уговаривала его старшая сестра.
Он бежал, бежал и достиг наконец границ земли Хёдээнинг Гёк Бёге. Тут он обернулся лысым мальчиком в жалком тоне из сорочьих шкурок, стал всюду прислушиваться да выведывать. Некоторые из людей говорили ему, что были прежде подданными Паавылдай Мергена. А еще он узнал, что завтра будет свадьба принцессы Хара Нюдюн.
Лысый мальчик сказал:
— Если я пойду завтра на пир, обратят ли они вообще внимание на такого человека, как я?
И еще он спросил:
— Где пастух у Хёдээнинг Гёк Бёге? Хотел бы я хоть раз досыта напиться коровьего молока!
Пастухом был старик, живший в шалаше из коры. Когда Паавылдай пришел к нему, тот пас стада, сидя на необъезженном синем быке.
— Вообще-то я пастух Паавылдай Мергена, — сказал он.
Стало поздно, и Паавылдай заночевал у старика.
— Здесь столько коров и быков, дедушка, дайте мне теленка- двухлетка! Ведь это принадлежит какому-то хану? Кто заметит, что чего-то недостает? — уговаривал он.
И так как от него не было покоя, они закололи теленка-двух- летка и съели его. Но только старик отвел глаза, как лысый заколол быка Хёдээнинг Гёк Бёге и насаживал его уже на вертел. Старика обуял страх, но мальчик его успокоил. Съев все мясо и выпив мясной отвар, он улегся. Ночью старик вдруг проснулся, и ему показалось, что он видит десять раз переплетенную крест-накрест косу Паавылдай Мергена и что рядом с ним лежит и спит сам Паавылдай Баатыр, который мог бы одним пинком ноги разнести убогий корьевой шалаш.
Старик испугался, забрался под свой тон и стал размышлять. А когда через некоторое время опять взглянул туда, он действительно увидел Паавылдая.
Но утром там опять оказался вчерашний лысый в жалком тоне из сорочьих шкурок на плечах. Он спросил, когда начнется праздник, и старик ответил ему и назвал место, где живет хан. Мальчик пошел, старик поглядел ему вслед и увидел удаляющегося Паавылдая. Сидя на коне леопардовой масти, он пустил его рысью.
Когда он приехал, праздник уже начался. Борцы уже кончили борьбу, и как раз пришло время стрелять из лука. Он пошел к месту, где готовились к стрельбе, и спросил, можно ли и ему принять участие. Одни сказали — можно, другие стали смеяться над ним. Так как не оказалось ни одного человека, силы которого хватило бы на то, чтобы натянуть желто-пятнистый лук Паавылдая, стали стрелять из лука Гечилбей Баатыра.
— Велик этот праздник, и игры — на все ханство, можно и мне принять участие? — спросил мальчик в тоне из сорочьих шкурок. Люди смеялись. А он все-таки пошел к Хёдээнинг Гёк Бёге и попросил у него разрешения, сказав при этом:
— Можно ли мне — умоляю вас со сложенными руками — получить благословение?
— О, какой славный, смелый мальчик! Ведь у него лысина, — значит, он мужчина. Дайте ему лук! — был ответ.
Но Паавылдай, уже натягивая лук, сломал его.
И сказал Хёдээнинг Гёк Бёге:
— Что за удивительный лысый мальчик мешает нашим играм! Раз он такой сильный парень, принесите-ка мой черный лук, рассчитанный на силу девяти мужчин!
За один конец держали его трое мужчин, и за другой конец держали трое мужчин — с трудом они внесли его.
— Ну, мой милый, этот уж будет по тебе! — сказал хан, но, как только Паавылдай слегка натянул его, лук разлетелся. Кое-кто рассердился, кое-кто удивился, а хан сказал:
— Раз уж это такой сильный парень, несите-ка сюда желтопятнистый лук Паавылдая!
Теперь лук за один конец держали шесть мужчин и за другой конец — тоже шесть мужчин — целых двенадцать мужчин притащили его.
— Вот это поистине снаряжение настоящего мужчины, не правда ли? — сказал хан.
Паавылдай получил благословение у своего желто-пятнистого лука и нерешительно приблизился к нему. Он натянул лук до предела, обернулся — и перед всеми предстал, крепко держа свой желто-пятнистый лук, Паавылдай Баатыр в прежнем обличье.
— Подставь-ка мне свое уязвимое место! — крикнул он, и не успели и глазом моргнуть, как он разбил стрелой верхний шейный позвонок Хёдээнинг Гёк Бёге.
Тогда к нему подошли с одной стороны его мать, а с другой — младшая сестра и бросились ему на шею. И заплакали они:
— Хороший мой! Как ты опять вернулся к жизни? Откуда ты пришел?
А он только и спросил у своей матери:
— Ну что ж, ты старый человек, что тебе нужно?
Она ответила:
— Мне нужен только острый нож и шило.
И он дал их ей.
И у младшей сестры он спросил:
— Что нужно тебе, ты ведь такая молодая?
— Табун одного жеребца, — отвечала она. И он дал ей табун.
Он убил свою мать лезвиями ножниц. А младшую сестру привязал к хвостам необъезженных молодых кобылиц и пустил их на все четыре стороны. И сделал это Паавылдай, так как забыл слова своей старшей сестры.
Он собрал свой народ, устроил празднество на целый год и зажил в радости. И, сидя на пиру, он вдруг вспомнил: «Прямо на севере живет человек, предназначенный мне судьбою!» Он вышел и отправился на север. Добрался до той юрты, а там была его девушка — дочь Лузут Хаана. Он взял принцессу в жены и привез ее домой. Они отоспали свой длинный — прекрасный сон, отпраздновали свой прекрасный великий пир и жили в счастье и мире в своем ханстве.
9. Паавылдай Мерген с конем леопардовой масти (Вариант II)
В старое время, в давнее время жил, говорят, наш Паавыл Мерген, и был у него конь леопардовой масти.
Рассказывают, что пропала его пестрая кобыла, уже шесть лет как не жеребая. И отправился он на реку Тунгуйлук искать ее.