ты рискнул поднять ставку на второй «Комбат» до четырёх с половиной миллионов? Первую машину твой конкурент за такую сумму не стал брать. Ты реально захотел купить броневик?
— Да не, я просчитал Филиппа. Мажор, маменькин сынок, не знающий отказа. Увидел красивую игрушку, хотел купить первую, но жаба задавила. Думал, вторую подешевле купит, как получилось у его маман купить второй лот с украшениями дешевле на полмиллиона. Так-то у Медичи деньги водятся, но если можно сэкономить, европейчики экономят. Но когда выехал второй «Комбат» в виде золотого слитка, ты бы видел, как у него загорелись глаза! Это же итальянцы — гламурные цыгане, им золото подавай, как нашей Багратион! В общем, повторил ставку Куракина, а дальше был расчёт на характер Филиппа.
— Красавчик! Как ты его сделал! С меня причитается.
— Я же говорю, свои люди, сочтёмся. Тем более, я, и правда, такую машину хочу. Только не золотую! Сможет Смирнова ещё экземпляр сделать? Со скидкой по-братски.
— Мить, для тебя сделаем по-себестоимости. Будешь лицом нашей рекламной компании в России. Чувствую, рынок Европы к такой машине пока не готов, одна в Италии — не в счёт. Сначала подтянем их до нашего уровня, потом и в Европе будем рекламировать… Как у тебя дела с Гончаровой? Вижу, она тебе улыбаться начала.
— Да, сначала по морде, а теперь Димочка-Димочка. Вот что значит твой рецепт от Ржевского — реально работает! С таким прогрессом скоро допустит до тела.
— Ну, смотри. И помни: доминируй, властвуй, унижай. Последний пункт на твоё усмотрение, но первые два маст хэв. Не она тебя должна до тела допустить, как милостыню подать, а ты главный. Пацан сказал, девочка сделала, понял?
Заиграли первые такты венского вальса, и к нам подошла Ирина.
— Извиняюсь, вы наверное о чём-то важном? Ярослав, приглашаю на Белый танец. Как в тот раз. Помнишь? — она присела в реверансе, и я подал ей руку.
— Конечно, помню. В тот раз ты оттоптала мне все ноги.
— Неправда! Не было такого! — она остановилась в возмущении, не дойдя то танцпола.
— Хм, вот и проверим сейчас, кто из нас прав. Не наступишь, возьму свои слова обратно, — подхватил Юсупову и закрутил в танце, она лишь успела взять в руку шлейф своего шикарного платья.
Я уже говорил, что Ирина неплохо вальсирует? Когда партнёры совпадают по уровню и тащатся от танца, это как рождение новой Вселенной с одновременным оргазмом двух душ. Вокруг всё смазывается в сплошное цветное пятно, остаются только улыбка и сияющие глаза партнёрши. Вот почему так много пар профессиональных танцоров и фигуристов остаются вместе. Но всё хорошее заканчивается, закончился и вальс. Мы с Ириной, улыбаясь и держась друг за друга, по кривой пошли обратно.
— Ну, как? — взволнованно вздымающаяся в глубоком декольте грудь девушки магнитом притягивала мой взгляд.
— Уже гораздо лучше. Но всё равно ещё есть над чем работать, — заявил с серьёзным видом и получил дружеский тычок острым локтём в печень.
— Не выдумывай, я — идеал!
— Не льсти себе. Идеал — это я. Видишь, сколько гостей по мою душу?
— Да уж, — помрачнела Ирина. — Столько охотниц, все богаты и знамениты, а ещё и Романова здесь… Скажи мне, — она остановилась и посмотрела прямо в глаза, — у меня есть шанс?
— Шанс на что? Ещё потанцевать?
— Перестань! Ты понимаешь, о чём я.
— Ирин, шансы есть всегда. У кого больше, у кого меньше, у кого-то они вообще призрачные. Ты подумай сначала, что хочешь, и чем готова поступиться ради этого.
— Я хочу быть с тобой!
— И сможешь отказаться от своего клана? Арина планирует тебя Главой. Не отвечай, подумай. Может, тебе и не надо этого. Понимаю, я идеален, но не для всех. Слетай на Канары, поговори с Марией… А то получится разница между ожиданием и реальностью, — я попытался охладить пыл надумавшей лишнего Юсуповой.
Мы вернулись к ребятам, Ирина взяла под ручку Голицына.
— Племянник, удели тётушке внимание, — сзади раздалась немецкая речь, и я развернулся к подошедшей женщине.
— Ваше Величество, мы уже породнились? — удивился словам Урсулы Гогенцоллерн.
— А как же? Все монархи — сёстры и братья, значит, ты мой племяш. Отойдём, — не спросила, приказала. Ну, давай, отойдём, интересно, что скажешь.
— Внимательно слушаю, тётушка.
— Неожиданно, молодой Бурбон стал Главой рода против всех правил и обычаев. От мудрости Главы зависит очень многое. Например, процветание. Надо сделать правильный выбор, выбрав в жёны кровь ведущей монархии Европы, — она сделала многозначительную паузу.
— О, вы имеете ввиду Романовых? Насколько я знаю, они самые богатые после императорского рода Поднебесной.
— Нет! Я имею ввиду самую промышленно-развитую страну — Германию! Дойчланд — вот паровоз всей Европы, включая Испанию!
— Насколько я знаю, вся вместе взятая Европа уступает в развитии Британии с её заокеанскими колониями.
— Именно поэтому мы, европейские рода, должны объединиться перед лицом общей опасности! Ты слышал об англосакском теракте в Киле? Мы должны положить этому конец!
— Так положите, я-то тут причём?
— Ты должен жениться на Генриетте!
— Я? Должен? Смешная шутка. Тётушка, если у вас всё, разрешите откланяться.
— Что мне передать племяннице?
— Что всем, кому я должен, прощаю. Если она хочет быть при Испанском королевском дворе, для неё найдётся местечко. Но только в качестве спутницы, одной из. Никаких замужеств.
— Ты всего лишь ученик, возомнивший себя архимагом, и слишком слаб, чтобы общаться на равных с магистром. Ты делаешь ошибку, говоря со мной в таком тоне, — озвучила угрозу ровном голосом, а в эмоциях раздражение с желанием прибить.
— Многие ошибаются. Англичане вон тоже ошиблись, — я положил руку на мизеркорд. — Честь имею! Хорошего вечера, Урсула.
Кивнул и отошёл. Достали эти озабоченные бабы. «Мне бы саблю, да коня, да на линию огня… А дворцовые интрижки — это всё не про меня…» — неожиданно вспомнился Сказ, неизвестный в этом мире. Надо будет вспомнить слова поэмы, да опубликовать в Чижике — давненько не было скандалов. Очень уж он такой… вольнодумный.
Внимание привлекла двигающаяся в мою сторону яркая девушка.
— Ярослав, прошу прощения. Я была неправа, — без тени раскаяния извинилась Лукреция Борджиа, а это