Луиза, если и догадалась обо всем, — а Кэтрин подозревала, что так оно и было, — вида не подавала, но и она заметно волновалась. Ведь вскоре Луизе предстояло начать свой рассказ о потерянной любви, о жизни под чужим именем… А эти воспоминания могли вызвать боль.
И вот этот момент наступил. Экономку Луиза отпустила на несколько дней, предупредив, что, возможно, ее отпуск даже продлится. Телефон по ее просьбе Девлин переключил на автоответчик. Пора было приступать к работе.
Девлин водрузил на стол большую шкатулку из красного дерева, которую по указанию хозяйки отыскал на чердаке. Несколько секунд все смотрели на эту шкатулку. Кэтрин почувствовала, как у нее пересохло во рту. Шкатулочка явно была непростая, Кэтрин не знала почему, но чувствовала, что Девлин об этом знает.
— Думаю, мадам Луиза, мы готовы, — произнес он, и Кэтрин показалось, что говорит незнакомец, а не тот мужчина, который всего несколько часов назад ласкал ее, занимался с ней любовью, доставляя при этом невообразимое наслаждение… Сурового вида мужчина, с холодным взглядом, который лишь изредка небрежно бросает на нее.
— Да, и я так думаю, — согласилась Луиза, и голос ее при этом тихонько дрогнул…
А может, Кэтрин это только показалось?..
Луиза открыла шкатулку. Она оказалась доверху набитой стопками бумаг, писем и фотографий. Многие бумаги пожелтели от времени, некоторые были перевязаны ленточками. Луиза принялась выкладывать стопки на стол. Кэтрин и Девлин молча наблюдали за ней.
— Здесь записи моей жизни… А это бумаги покойного мужа, Жюля. — Голос Луизы звучал тихо и печально. Она посмотрела на Кэтрин. — В бумагах Жюля мы найдем и кое-что для тебя, потому что твой отец и Жюль долго работали вместе, расшифровывали закодированные документы, найденные после войны в разрушенных секретных канцеляриях вермахта. Конечно, Жюль не мог рассказывать мне обо всем, что содержалось в этих документах, но я знаю, что они касались огромных сокровищ, тайком вывезенных за границу… В основном в Южную Америку, где проживали сторонники нацизма…
Луиза замолчала и отхлебнула глоток воды из стакана. Окружающая обстановка была совершенно обыденная: на деревьях пели птицы, в воздухе стоял аромат цветов, где-то вдалеке слышался шум машин, но Кэтрин почувствовала, что сейчас она проникнет в неизвестный мир, с которым ее всего несколько дней назад неразрывно связали обстоятельства.
Взгляд Луизы, устремленный на Кэтрин, наполнился нежностью, голос зазвучал еще тише.
— Понимаешь, дорогая, некоторые бумаги я обнаружила только после смерти Жюля, но смотреть их не стала, мне было бы тяжело это сделать. — Луиза снова помолчала. — Я просто сложила их в эту шкатулку, где хранились старые семейные фотографии и бумаги, и спрятала, потому что уже тогда поняла, что настанет день, и эти бумаги сыграют важную роль. И сейчас у меня такое ощущение, что прошлое возвращается. — Луиза вздрогнула. — Странное чувство, дорогие мои. — Кэтрин и Девлин сидели, не шевелясь, словно зачарованные словами Луизы. — Но несколько месяцев назад, сама даже не знаю почему, я решила просмотреть их. — Луиза положила ладонь на руку Девлина. — И то, что я в них обнаружила, заставило меня тайком связаться с тобой, дорогой.
Девлин кивнул, лицо его было очень серьезным.
— Я рад, что вы поступили именно так. Поэтому мне сразу пришло в голову привезти Кэтрин к вам.
Луиза повернулась и посмотрела на нее.
— Кэтрин, ты звено во всей этой цепи, хотя и не знала об этом. Ведь когда Джон, твой отец, отправлялся в Бразилию, он должен был ехать вместе с Жюлем, но Жюль уже чувствовал себя плохо, и вскоре рак убил его. — Луиза снова повернулась к Девлину. — В этих бумагах очень много такого, чего я не понимаю, но ты наверняка поймешь. Ты знаешь немецкий?
В ответ Девлин кивнул.
Кэтрин снова охватило странное чувство отрешенности и нереальности. Она не знала, что обнаружится в бумагах, но почувствовала мурашки на коже и легкое головокружение.
Девлин взглянул на нее, словно каким-то образом угадал ее состояние, а Кэтрин, не в силах встретиться с ним взглядом, уставилась на лежащие на столе бумаги.
— Кэтрин, ты в порядке? — поинтересовался Девлин.
И ей все же пришлось посмотреть на него. Чужой, далекий мужчина, ее защитник… любовник… незнакомец…
— Не знаю, — ответила Кэтрин. — Не понимаю, что со мной. — Ледяные мурашки страха пробежали по спине, лицо Кэтрин исказила гримаса боли. — А вдруг мы обнаружим, что мой отец… предатель?
Она прижала ладонь ко рту, не в силах уже больше сдерживать дрожь.
— Ты можешь не присутствовать, я и сам разберусь с этими бумагами.
Никакого сочувствия, просто слова сурового мужчины. Кэтрин внимательно вгляделась в Девлина, пытаясь отыскать хоть какие-то следы того страстного и нежного любовника, каким он был всего несколько часов назад. Просто удивительно, как быстро Девлин смог совершенно измениться. Взгляд его был холодным, да и вообще, от него буквально веяло холодом. Он удовлетворил свои физические потребности, и на этом все. Теперь за работу…
— Я останусь, — решила Кэтрин.
Девлин отвернулся, взял со стола пухлый конверт, вынул из него бумаги и углубился в чтение. Кэтрин заметила, что бумаги на немецком, около пятидесяти страниц машинописного текста. Луиза сидела молча, ее красивое лицо выглядело озабоченным. Обе женщины наблюдали за Девлином, но он сосредоточенно занимался своим делом, словно их и вовсе не было здесь. Внезапно, дочитывая вторую страницу, Девлин вскинул голову.
— Луиза, у вас найдется бумага и ручка?
— Разумеется…
Луиза начала подниматься со стула, но Девлин опередил ее.
— Я сам принесу.
— Нет, дорогой, ты ничего не найдешь.
Луиза удалилась, Кэтрин и Девлин остались одни. Кэтрин сидела тихо, ей не хотелось ни шевелиться, ни говорить, ни смотреть на Девлина. Внезапно он оторвался от бумаг и, удивленный ее опущенным видом, спросил:
— О чем думаешь?
Кэтрин в свою очередь наградила его холодным взглядом.
— Тебе это вряд ли интересно.
— Если бы было не интересно, я бы не стал спрашивать.
— Просто размышляла о том, как быстро ты можешь измениться…
— А чего ты от меня ждала? — оборвал ее Девлин. — Я здесь для того, чтобы выяснить то, что смогу… Это не только в моих интересах, но и в твоих. Или ты уже забыла? Мы же договорились, что сделано, то сделано.
— Ты какой-то ледяной, — промолвила Кэтрин дрожащим голосом.
— Думай, что хочешь, Кэтрин…
Девлин снова вернулся к чтению. Кэтрин молча поднялась, но он даже не повернул головы, и она направилась в кухню, чтобы выпить воды. На лице Кэтрин были написаны боль и страдание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});