— Зато сейчас такой красавец стал, — съязвила я, разглядывая его перемазанную кровью физиономию. — Вставай, пойдём мыться.
Чудовище, покряхтывая, поднялся и на свой валявшийся неподалёку рог даже не посмотрел. Первым делом он в радостном предвкушении ринулся к зеркалу.
— Ой, — сказал Чудовище. — Пойдём мыться скорее.
Недавно я произвела ревизию шкафов — заставила Чудовище открыть всё и полазала по полкам. В одном из шкафов обнаружилась одежда всё того же больничного типа, серые штаны и рубахи, сложенные аккуратной стопкой.
— Возьми чистую одежду, а старую снимешь и бросишь на кухне в углу. Завтра я научу тебя стирать.
Стиральной машины здесь не было, но в шкафчике под раковиной я обнаружила несколько засохших растрескавшихся брусков хозяйственного мыла.
— А давай грязную одежду сразу в форточку выкинем? — внёс Чудовище типично мужское рационализаторское предложение.
Я в ответ усмехнулась.
— Ничего-ничего, труд облагораживает.
У входа в кухню — облупленная заржавевшая ванна находилась там — Чудовище остановился.
— А ты разве со мной не пойдёшь?
— Нет.
— Мне без тебя страшно.
— Всё равно нет. Я буду ждать под дверью.
— Почему?
Потому что я, в конце концов, невинная девица, хотелось ответить мне, а ты уже достаточно похож на человека, чтобы смутить меня. Но сказала я другое.
— Мужчину украшают не только шрамы, но и отвага. Иди, сними одежду, оставь её на полу и хорошенько вымойся, но на голову не лей, просто аккуратно вымой лицо. Потом волосы отожми, вытрись — полотенца знаешь где, оденься и только после этого зови меня. Алгоритм действий ясен?
Чудовище подумал и с достоинством ответил:
— Алгоритм ясен.
— Тогда действуй. Если что — я рядом.
Чудовище потоптался ещё немного, покидал жалобные взгляды и отправился мыться.
Я сидела перед дверью и прислушивалась к шуму, доносившемуся с кухни. Было ощущение, что в ванну залезло стадо слонов.
Чудовище держал меня в курсе происходящего.
— Я вымыл лицо и шею! — радостно сообщал он, — но на голову я не лил!
— Молодец, так держать.
— А руки сами вымылись!
— И руки молодцы.
— С меня лезет шерсть, иди посмотри!
— Это замечательно, я потом посмотрю. И следи за водостоком, чтобы не забился.
— А сзади мыть? А то я там не вижу.
Я закатила глаза.
— Везде мыть. Сделай это не глядя, ты справишься.
Потом раздался ликующий вопль:
— Я всё! — И уточнение, потише: — И пол я тоже помыл.
— Весь?
— Почти.
— Ну вот и хорошо, теперь одевайся.
После некоторого перерыва Чудовище тревожно спросил:
— А можно я изменю алгоритм?
— Что случилось?
— Я не знаю, как это надевать.
Что бы это значило? Помолчав, я спросила:
— Это относится к штанам?
— Нет, штаны я уже надел.
— Тогда я зайду.
Я примерилась, прыгнула на ручку — и дверь отворилась.
Как я и ожидала, половина кухни была залита водой. Чудовище стоял босыми ногами в луже, голый по пояс, и прижимал к груди какую-то тряпку.
— Вот, — сказал он и протянул тряпку мне. По-моему, вместо рубашки он взял то ли наволочку, то ли что ещё, но мне тут же стало глубоко безразлично, что именно.
— Стой! — сказала я внезапно севшим голосом. — Опусти руки и стой спокойно.
Чудовище повиновался.
Я первый раз видела его без рубашки… и с чистым, без шерсти, лицом, но не лицо приковало моё внимание.
На груди Чудовища слабо светились красные чёрточки и точки. Контуры, образованные ими, виднелись нечётко, но было заметно, что это круг и какой-то сложный узор, вписанный в него.
Не хотелось верить, но я, кажется, знала что это.
Я прыгнула на стол и пристально вгляделась.
Узор внутри круга образовался из нескольких пентаграмм, искусно переплетённых друг с другом. От родителей я знала, что красная светящаяся пентаграмма на груди — отличительная особенность обитателей Адских областей. Но не всех, а только тех, чей род с давних времён был особенно успешен в магии. Знак наследовался по крови из поколения в поколение, его обладатели фактически являлись уже не совсем людьми. Их называли демонами, и это было не совсем гиперболой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Даже одиночная красная пентаграмма свидетельствовала о высоком уровне её владельца. И чем больше пентаграмм было вписано в круг, тем сильнее был демон.
На груди Чудовища пунктирные линии сплетались в клубок.
Настала моя очередь говорить «ой».
— Я умру? — спросил Чудовище, по-своему истолковавший моё оцепенение, отвисшую челюсть и вытаращенные глаза.
Сглотнув слюну, я задумчиво ответила:
— Ты-то вряд ли…
10
Весь вечер я была тиха и рассеянна.
Чудовище, сделав правильные выводы из истории про Герасима, скрутил из конфетной бумажки бантик, привязал его к верёвочке и начал приглашающе водить игрушкой по полу.
Но мне было не до игры. В голове прокручивалось всё известное о существах, именуемых демонами. Потому как не исключено, что я тут собираюсь обучать стирке хозяйственным мылом жестокого маньяка, серийного убийцу или ещё кого-то в этом роде.
Знала я до обидного мало, основные сведения были почерпнуты из школьного фольклора, причём вся информация сводилась к банальным страшилкам. Припомнилось, например, утверждение Кольки Малыгина, что такие популярные книжно-киношные персонажи, как вампиры, существуют на самом деле и что они — очень даже реальные граждане Адской Конфедерации, прорвавшиеся сквозь заградительные кордоны Империи в поисках свежей кровушки. Только кровопийство для них не являлось физиологической надобностью, а было жестоким развлечением, чем-то вроде выезда на сафари. И якобы эти сведения Кольке под большим секретом сообщил дядя-пограничник, несколько лет назад заезжавший в Оленегорск на побывку — повидать сестру, Колькину мать, и порыбачить на Имангре. Самое интересное, что дядя-пограничник действительно имелся и действительно приезжал в Оленегорск. Я сама видела его возле Колькиного дома, когда он, вернувшись с рыбалки, выгружал из багажника своей машины ведро с пятнистыми хариусами.
Я взглянула на Чудовище. Тот дёргал за верёвочку, заставляя фантик плясать, было похоже, что он увлёкся этим занятием больше меня.
Вампир с верёвочкой?
Прежняя я беззаботно сказала бы «да не может быть». А нынешняя думала — «почему бы и нет». Урок, преподанный Мартином, не забылся. Всё, что кажется понятным, безопасным, незыблемым, может оказаться миражом.
Вот сейчас Чудовище играет с фантиком, а завтра накинется на меня с выдвинутыми клыками.
А может, и не накинется.
Ещё я припомнила, как однажды словила обрывок застольной беседы, где отец иронически, но в то же время с оттенком некоторого уважения, бросил про демонов — «сложные ребята, непростые такие». Но это был субботний вечер, родители разрешили мне остаться с ночёвкой в гостях у Марины, и я просто пробегала мимо с пижамой в руках. Тогда я вскользь отметила, что в переводе с папиного языка это означало, что поступки демонов не поддаются примитивному делению на чёрное и белое. Поскольку в тот момент мне было не до взрослых разговоров, я с лёгкостью выкинула ненужную информацию из головы и ускакала собираться дальше.
А теперь спрашивать было некого, мне предстояло разбираться самой.
Впрочем, некоторые выводы лежали на поверхности: демоны безусловно обладали могуществом, а этот фактор может испортить характер кому угодно. Не про демонов ли было сказано — власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно?
Остальное лежало в области гадания на кофейной гуще.
Если, к примеру, допустить, что на Чудовище наложили заклинание инверсии, то можно прикинуть, каким он был раньше. Когда мы встретились, Чудовище произвёл на меня впечатление существа безобразного и туповатого, но позже выяснилось, что он покладист, заботлив, простосердечен в лучшем смысле этого слова.