храбрая, тетя!
Ирина подняла голову и увидела мальчишку лет восьми-девяти, который оседлал толстую нижнюю ветвь дуба и оттуда с восхищением смотрел на нее. Как он там оказался, Ирина не заметила. Мальчишка был простодушен на вид и широкоплеч не по возрасту, что свидетельствовало о его незаурядной физической силе и объясняло, как он мог забраться на дерево, которое для нее оказалось недоступным.
— Ты кто? — спросила Ирина первое, что пришло ей в голову. Она обрадовалась, что увидела живое существо, пусть это даже был маленький мальчик. До этого ей казалось, что Кулички вымерли, а в последние пять минут — что всех местных жителей загрызли волки.
— Сема, — ответил мальчишка. И повторил тем же восхищенным тоном: — А вы храбрая! Даже волков не боитесь.
— Еще как боюсь, — призналась Ирина. И на всякий случай спросила, словно желая, вопреки очевидности, услышать весть, которая развеяла бы ее страхи: — А это точно волки?
— Отгадайте загадку, — неожиданно предложил мальчик, хитро блеснув темными глазенками. — Что это: выглядит, как яблоко пахнет, как яблоко, и на вкус, как яблоко?
— Наверное, яблоко, — неуверенно произнесла Ирина.
— Тогда почему вы спрашиваете, волки ли это, если слышите волчий вой? — пожал плечами ее юный собеседник.
Если бы Ирина могла спокойно размышлять, то она заметила бы логическое несоответствие в словах мальчишки. Она слышала только вой, но не видела волка и не пробовала его на вкус. Однако она была сильно взволнована и напугана. И ей показалось здравым доказательство, приведенное Семой.
— И как мне быть? — спросила Ирина, испуганно оглядываясь. В любое другое время это показалось бы ей смешным — спрашивать совета у восьмилетнего мальчишки, но только не в эту минуту.
— Сразу видно, что вы не читали «Хоббита», — с сожалением вздохнул Сема. — А то знали бы, что волки не лазают по деревьям. Как вы думаете, почему я здесь сижу? Я ведь не птица, и гнезда среди ветвей не свил. Можно было бы догадаться, что я спасаюсь от волков, как Гэндальф со своими спутниками, гномами и хоббитом.
Мальчик был разумен не по летам и рассуждал, как взрослый. Невольно Ирина прониклась к нему доверием.
— И часто ты спасаешься от волков на дереве? — спросила она, не сумев справиться со своим любопытством.
— Случается, когда не успеваю добежать до дома, — ответил Сема. — Волки частенько забегают в поселок. Как вы думаете, почему на улицах нет людей, а все прячутся за заборами?
Ирина и сама уже об этом думала. Поэтому она не усомнилась в словах мальчика.
— А как мне вскарабкаться на дерево? — спросила она. — Я уже пробовала, но не смогла. Я ведь тоже не птица.
— Наверное, я мог бы подать вам руку, — словно рассуждая сам с собой, произнес Сема. — Держась за нее, вы могли бы забраться на сук, на котором я сижу. И тем самым спастись от волков.
— Хорошая идея, — одобрила Ирина. — И что тебе мешает так поступить?
— То, что сук один, а нас на нем будет двое, — рассудительно заметил Сема. — И если он выдерживает одного меня, то под нами двумя он может обломиться. Следовательно, помогая вам, я сильно рискую. А риск, как известно, должен оплачиваться. Иначе какой смысл рисковать? Моя жизнь мне тоже дорога.
Ирина уже поняла, куда клонит мальчишка. И она спросила, не дожидаясь, пока он закончит рассуждать:
— Что ты хочешь?
— Шоколадку, — быстро ответил Сема. По-видимому, он давно уже обдумал, что запросит за свою помощь.
— Где я тебе сейчас возьму шоколадку? — возмутилась Ирина. — Ты мозгами-то раскинь!
— Тогда сто рублей, — невозмутимо заявил Сема. — А шоколадку я потом сам куплю.
Ни слова не говоря, Ирина расстегнула сумочку, прикрепленную к ее ремню, и достала оттуда сторублевую купюру. Протянула ее мальчишке. Тот, свесившись с дерева, как обезьяна, цепко ухватил купюру и выхватил ее. Спрятал в карман в своих штанах. И только после этого протянул руку Ирине. Теперь уже она цепко схватила протянутую ей руку. На удивление та оказалась очень сильной, и вскоре Ирина, приложив некоторые усилия, сидела рядом с Семой на толстом суку, прислонившись спиной к стволу и радостно ощущая его спасительную, пусть и царапающую спину, твердость. Сема пожертвовал ей лучшее место на ветке, на что не преминул обратить ее внимание.
— За такие деньги мог бы и мягкую подушку подложить, — огрызнулась Ирина. Почувствовав себя в безопасности, она могла позволить себе покапризничать. — И чего мы ждем?
— Вариантов два, — рассудительно заметил Сема. — Либо за нами прилетят орлы и спасут нас, унеся на своих крыльях. Либо волки убегут, и мы сами сможем уйти, спустившись с дерева на землю.
— И часто за тобой прилетали орлы? — с сомнением спросила Ирина.
— Еще ни разу, — ответил Сема. — Но я не теряю надежду.
Какое-то время они молчали.
— Волки бегают по поселку, как по лесу, а никому до этого словно и дела нет, — раздраженно произнесла Ирина. — Почему их не отстреливают?
— А кто? — пожал плечами Сема. — Был у нас один охотник, Егор, но ему вороны глаз выклевали. Он теперь ружье даже в руки не берет. — Мальчик тяжело вздохнул. — С той поры волки совсем обнаглели.
— И долго нам ждать? — поинтересовалась Ирина. Сидеть на ветке было крайне неудобно, при малейшем движении сучки впивались ей в тело, причиняя боль, и ответ на этот вопрос был очень важен для нее.
— А это когда как, — ответил Сема. — В зависимости от того, как быстро волки утолят свой голод. Но, кажется, сегодня нам повезло. Я слышал предсмертный визг собаки. И уже минут десять никто не воет.
— Сопоставив эти факты, я прихожу к выводу, что сакральная жертва была принесена, волки насытились и убежали обратно в лес, — сказала Ирина, которую раздражала неторопливая манера мальчишки излагать свои мысли. — Верно?
— Но для верности нам стоит посидеть еще несколько минут на дереве, — сказал Сема. — А потом я спущусь и пойду на разведку. Если волков нет, я махну вам рукой. Тогда вы тоже можете спускаться и ничего не бояться.
— Ну, уж нет, — возразила Ирина. Как только страх ушел, к ней вернулась способность рассуждать здраво. — Я не до такой степени напугана, чтобы рисковать жизнью ребенка. Мы спустимся вместе, когда ты сочтешь это возможным.
— Как скажете, — равнодушно произнес Сема.
Но вместе со здравым смыслом к Ирине вернулся и эгоизм, поэтому она сказала:
— И если волков уже нет, то ты проводишь меня до храма на площади. А там я уже сама найду дорогу домой. — И погрозила мальчику пальцем. — Причем учти — за те же деньги. Пожертвования на сегодня закончились.