Читать интересную книгу Блокпост - Владимир Колычев

– Не надо ничего придумывать. Было пси-влияние. И обозлены мы были… Только, извини, мы здесь останемся. И ты вместе с нами… Ну что, хочешь реальную службу тащить или лучше мочить виртуальных монстров?

Мягко стелил Брыль, но спать мне на его хитросплетениях будет жестко, как на тюремных нарах. Это сейчас он такой весь шелковый, а что будет, если к папочке своему под крыло вернется…

– Нет, службу тащить буду. Если позволишь, – обескураженно, но все же без истерики ответил полковник.

– Да я-то позволю. К Пуху пойдешь, на кухне помогать…

Я хотел объяснить Брылю, почему не могу доверять ему, как своим бойцам. Но, во-первых, мне помешал сидевший за мониторами Шарп, а во-вторых, Брыль и сам все прекрасно понимал.

– Командир, движение со стороны Мокрянки! Голос бойца звучал тревожно, но причина беспокойства не показалась мне серьезной…

ГЛАВА 28

Из серой завесы моросящего дождя, будто из потустороннего сумрака, выходили люди. Брезентовые куртки с капюшонами, тяжелые рюкзаки за плечами, ружья, джинсы, заправленные в сапоги… Они шли тяжело, устало, сгибаясь под грузом собственной поклажи. Но это были люди, а не зосы, порожденные Аномальем. Я видел это, еще не различая их лиц.

Люди шли по дороге, мимо контрольно-пропуск-ного пункта. Мы нарочно не устанавливали там заграждения. Дробь-четвертая линия все равно частично разрушена, и кому нужно будет попасть на ту сторону, легко найдет проход. А вот мы таких лазутчиков можем и не заметить. Но дорога на Мокрянку свободна, поэтому люди, не сворачивая, проходят мимо нас. Контролировать мы их не можем, да это нам и ни к чему. Главное – засечь движение. А зачем – там уже будет видно. Может, к себе позвать, а может, просто в статистику занести.

А статистика, надо сказать, неважная. Зомби на дороге мы видели часто, по нескольку раз на дню, а вот живые люди появились здесь впервые. И это при том, что даже за дробь-четвертой линией теплилась жизнь, пусть и подконтрольная Крису и Марице, но все же. Видели же мы людей, которые работали у них в баре. Если, конечно, это не было мистификацией.

– Командир, что делать? – спросил Шарп.

– А ничего. Они на север идут, к дробь-пятой границе, тут всего-то двадцать километров.

– Так вечереет же. А ночью всякое бывает.

– Ружья у них, – неуверенно сказал я.

Не хотел я принимать гостей. Вдруг под личиной людей скрываются злоформеры. Плавали – знаем…

– Так ведь женщины же, – донимал меня Шарп.

– Какие женщины? – удивленно свел я к переносице брови.

Путников трое, и все рослые, крепкие. Лица под капюшонами – не разглядеть. Но судя по фигурам, все – мужики. Да и походки у всех прямые, резкие, лишенные всякой женственности…

– Ну, посмотри, груди у них, а гузки какие…

Брезентовые куртки трудно было назвать произведением искусства – грубые, бесформенные, длинные чуть ли не по колено. И где уж тут Шарп формы разглядел?

– Истосковался? – насмешливо спросил я.

– Да нет… Они к нам заворачивают! – воспрял духом Шарп. – Точно, бабы!

– Где ж ты баб с усами видел?

Путники повернулись к нам анфас, и теперь я мог разглядеть их лица. Один широкоскулый, типичной славянской внешности, но с черными, словно у кавказца, усами.

– У этой усов нет! – мотнул головой Шарп.

И увеличил изображение, сфокусировав камеру на крайней справа фигуре.

А ведь это действительно была женщина. Черты лица грубоватые, лоб узкий, глаза маленькие, крупный нос, широкая челюсть. Одним словом, не красавица. Про таких говорят – мужик в юбке. Но все-таки это была женщина.

И третья в этой обойме – того же, противоположного пола, но как тут скажешь, что слабого, если плечи у этой красотки чуть ли не шире, чем у меня. Короткая стрижка, массивный лоб, чересчур выпуклые надбровные дуги, тяжелые веки, опустошенные глаза, высокий, но тонкий нос. Сама белая, но губы словно у коренной жительницы Нигерии. Тяжелая ломовая походка, размашистые движения, лишенные какого бы то ни было изящества…

– М-да, бывает и хуже, – глубокомысленно изрек я.

– Про нас и так не скажешь, – резонно заметил Шарп.

– Ну да, ну да…

Я приказал готовить к немедленному выезду бронемашину. Через три минуты вместе с Якутом и Баяном, с оружием навскидку находился на броне.

– Баян и козы! – озадаченно протянул Баян, когда машина подъехала к путникам.

Троицу явно смутил подъезжающий к ним бронетранспортер с вооруженным экипажем. Они с удивлением смотрели в нашу сторону. Видно, не ожидали увидеть в этих глубинах живых и к тому же служивых людей. Но как же изменились их лица, когда они узрели нашу красоту. Одна женщина приложила руку к щеке, с изумлением открыв рот, другая зажмурила глаза, а мужчина просто скинул с плеча двустволку. Впрочем, направленные на него стволы быстро привели его в чувство.

– Кто такие? – спрыгнув с машины, спросил я.

Казалось бы, пора уже привыкнуть, что люди смотрят на меня как на страшилище лесное, но все же кольнула реакция этих «туристов»…

– Да жили мы здесь, – махнув рукой в сторону Мокрянки, хриплым басовитым голосом ответил мужчина.

На вид ему было хорошо за тридцать.

– Местные?

– Ну, были когда-то… Вот, решили вернуться, – кивнула одна из женщин.

И у нее голос густой, трубный, будто медный тромбон где-то в груди гудит… Кстати, бюст у нее действительно объемный. Хотя и не впечатляющий. Может, потому что скрыт брезентом…

– А звать как? – глядя на нее, спросил я.

Не знаю, почему, но мне вдруг показалось, что я услышу в ответ что-то вроде «Клава» или «Дуня». Но реальность оказалась более изысканной.

– Виктория… Можно просто Вика.

– Что, Вика, не приняла родина?

– Не-а, не приняла, – мотнула головой вторая женщина.

Выглядела она так же неотесанно, как Вика, да и постарше – лет около сорока: кожа несвежая, прорезанный морщинами лоб. Но у этой хоть голос чуть нежней. Не сказать, шелковистый, но и не наждачком по сковородке. Зато губы… Большие, сильно заветренные, местами лопнувшие до крови, засохшие лоскутки кожицы острые – в такие губы целовать – все равно что с теплым рашпилем лизаться…

– Меня, кстати, Юля зовут…

– И кого там интересует, как тебя зовут? – спросил я, кивком головы показав на юг.

– Никого.

Ее губы вдруг плаксиво изогнулись коромыслом, подушечки щек подтянулись к глазам. Всхлипнув, Юля порывисто закрыла лицо ладонями, разрыдалась.

– У нее муж там остался и сын, – с укоризной посмотрела на меня Вика.

– Псы их заразили, – пояснил мужчина, нервным движением почесав у себя за ухом. – А у меня жену кенги разорвали… У нее мать и отца, – взглядом показал он на Вику.

– Артем, ну что ты говоришь? Это еще когда было? Еще до выселения, – будто уличив его во лжи, посмотрела на него женщина. – И у меня, и у тебя… А у Юли это недавно стряслось…

– Сын большой? – сочувствующим тоном спросил Якут.

– Семнадцать было…

– Почему было? Ходит же где-то…

Если Баян хотел утешить женщину, то вышло у него это неловко.

– Это уже не жизнь, это смерть, – с упреком глянула на него Вика.

И, задумавшись, подозрительно спросила:

– А вы сами что здесь делаете?

Уж не подумала ли она, что мы сами живем той жизнью, которая начинается после смерти? Скорее всего, такая мысль у нее и возникла, возможно, даже повторно.

– А мы служим здесь, – ответил я, кивком головы показав на блокпост.

– И гостиница у нас есть, – добавил Баян.

На Юлю он смотрел, как на первую красавицу. «Мисс Аномалье 2024». Вернее, миссис. А если точней, то вдова, которую он не прочь был утешить… Она некрасива, но у него с внешностью проблемы еще большие. И если вдруг Юля откликнется на его заботу, ему с ней будет комфортно. Возможно, так он и думал. И если так, то я его понимал…

Якут, похоже, положил глаз на Вику. Видно, что застеснялся парень. Стоит, в сторону смотрит, но на нее нет-нет да и глянет, как будто невзначай… Вика и помоложе Юли, и симпатичней. Ну, челюсть шире лба, нос непропорционально крупный. Зато глаза хоть и маленькие, но выразительные, завораживающий огонек в них. Кожа лица, может, и не самая нежная, но чистая, гладкая и наверняка приятная на ощупь. Особенно если прикоснуться к ней губами… Я вдруг и сам понял, что Вика мне нравится. Может, и не очень сильное чувство, но все же волнующее. Ведь я представитель сильного пола, как-никак. И радиация, как ни старалась, не смогла убить во мне мужское начало…

– Нам бы переночевать, – просительно посмотрел на меня мужчина, которого, как я понял, звали Артем.

– Да переночуете, – кивнул Якут.

И вдруг, будто опомнившись, протянул руку к Вике, помог ей снять рюкзак с плеч.

Вид у нее был мужественный, но в улыбке, которой она ответила ему, было столько женственности, что парень смутился. Он бы, возможно, покраснел, если бы кожа его лица могла менять цвет.

Баян помог снять рюкзак Юле. Я же протянул Руку к Артему. Но мужчина неправильно понял мой жест и повернулся ко мне спиной, чтобы я поддержал его рюкзак. Но у меня и в мыслях не было ухаживать за ним.