Двадцать пятого декабря «Наутилус» плыл среди островов Ново-Гебридского архипелага, открытого Квиросом в 1606 году, исследованного Бугенвилем в 1768 году и которому Кук дал его нынешнее название в 1773 году. Мы прошли довольно близко от острова Арру. Во время полуденных наблюдений я вышел на палубу и увидел этот остров. Он был покрыт сплошным лесным массивом и увенчан очень высоким горным пиком.
Я не видел капитана Немо уже дней восемь. Утром 27 декабря он вышел в салон и кивнул головой с видом человека, расставшегося с вами не больше пяти минут назад. В это время я искал на карте путь «Наутилуса».
Капитан подошел к столу, спустил палец на карту и произнес только одно слово:
— Ваникоро.
Это слово прозвучало, как выстрел. Это было название островка, у которого погибли корабли Лаперуза. Я вскочил на ноги. — «Наутилус» держит курс на Ваникоро?
— Да, профессор, — ответил капитан.
— Я увижу этот знаменитый остров, где разбились «Буссоль» и «Астролябия»! Когда же мы придем в Ваникоро?
— Мы уже пришли, профессор.
В сопровождении капитана Немо я поднялся на палубу и стал жадно всматриваться в горизонт. На северо-востоке виднелись два острова, несомненно вулканического происхождения, окруженные коралловым барьером длиной приблизительно в сорок миль.
«Наутилус», войдя через узкий пролив внутрь кораллового барьера, очутился за линией прибоя, в гавани глубиной в пятьдесят-шестьдесят метров. Под сенью высоких пальм я увидел нескольких дикарей, с величайшим удивлением следивших за нашим приближением. Вероятно, они принимали черный веретенообразный корпус «Наутилуса» за огромного кита.
Капитан Немо спросил меня, что мне известно о гибели Лаперуза.
— То, что известно всем, — ответил я.
— Отлично. Но не можете ли вы посвятить меня в то, что известно всем? — не без иронии спросил капитан Немо.
— Очень охотно, — ответил я.
И я рассказал ему содержание сообщений Дюмон-Дюрвиля.
Бот краткое изложение этих фактов.
Лаперуз и его помощник капитан де-Лангль в 1785 году были отправлены Людовиком XVI в кругосветное плавание на двух корветах — «Буссоль» и «Астролябия»,
В 1791 году французское правительство, встревоженное долгим отсутствием кораблей Лаперуза, снарядило спасательную экспедицию под командой Бруни д'Антркасто, в составе двух фрегатов — «Розыск» и «Надежда», которые вышли в плавание из Бреста 28 сентября. Через два месяца правительство узнало из показаний некоего Боуэена, капитана корабля «Эльбермель», что какие-то обломки крушения были замечены у берегов Южной Георгии. Но д'Антркасто, не зная про это сообщение, кстати сказать, достаточно неопределенное, продолжал свой путь к островам Адмиралтейства, которые в рапорте капитана Гунтера указывались как место крушения корветов Лаперуза.
Поиски д'Антркасто оказались безуспешными. «Розыск» и «Надежда» прошли мимо Ваникоро, не останавливаясь. Плавание было очень несчастливым, так как стоило жизни самому д'Антркасто, двум его помощникам и многим матросам из состава экспедиции.
Первым на бесспорные следы крушения кораблей Лаперуза натолкнулся старый морской волк, капитан Дильон. 15 мая 1824 года его корабль «Святой Патрик» остановился у острова Тикопиа, принадлежащего к Ново-Гебридской группе. Там один туземец продал ему серебряный эфес шпаги, на котором еще виднелись следы какой-то вырезанной надписи. Тот же туземец сообщил Дильону, что шесть лет назад он видел на Ваникоро двух европейцев, которые служили раньше матросами на судах, разбившихся о рифы вблизи этого острова.
Дильон догадался, что речь идет о кораблях Лаперуза, исчезновение которых волновало весь свет. Он решил отправиться на Ваникоро, где, по словам туземца, сохранились многочисленные следы крушения. Но ветры и течения не позволили ему осуществить это желание.
Дильон возвратился в Калькутту. Там он сумел заинтересовать своим открытием Азиатское общество и Ост-Индскую компанию, и в его распоряжение был предоставлен корабль, также получивший название «Розыск». 23 января 1827 года, сопровождаемый французским представителем, Дильон отплыл из Калькутты.
После ряда остановок в различных точках Тихого океана, 7 июня 1827 года «Розыск» бросил наконец якорь в той самой гавани Вану, где сейчас находился «Наутилус».
Здесь Дильон нашел многочисленные остатки крушения: якори, инструменты, блоки, камнемет, восемнадцатифунтовое ядро, сломанные астрономические приборы и, наконец, бронзовый колокол с надписью «Меня отлил Базен», с клеймом литейной Брестского арсенала и датой «1785». Теперь сомнениям не оставалось места.
Дильон, чтобы собрать больше доказательств, пробыл на Ваникоро до октября 1827 года. Затем он поднял якорь и через Новую Зеландию отправился в Калькутту. Отсюда Дильон выехал во Францию, где его очень ласково встретили.
В это время Дюмон-Дюрвиль, командир судна, названного «Астролябией» в честь исчезнувшего корабля Лаперуза, ничего не зная об открытии Дильона, продолжал поиски следов катастрофы в совершенно другом направлении; со слов одного китобоя ему стало известно, что у дикарей Новой Каледонии и Лузиады видели медаль и орден св. Людовика,
Через два месяца после того как Дильон покинул Ваникоро, Дюмон-Дюрвиль бросил якорь у Гобарт-Тоуна. Только здесь он узнал об удаче Дильона. Тут же он ознакомился с показанием некоего Джемса Гоббса, помощника капитана корабля «Юнион» из Калькутты. Этот последний утверждал, что, пристав к острову, расположенному под 8°18' южной широты и 15°ЗцИ восточной долготы, он заметил у туземцев железные полосы и куски красной ткани.
Дюмон-Дюрвиль, смущенный этими противоречивыми известиями и не зная, можно ли им верить, решился все-таки отправиться по следам капитана Дильона.
Десятого февраля 1828 года «Астролябия» подошла к острову Тикопиа, забрала на борт в качестве лоцмана обосновавшегося здесь белого матроса и взяла курс на Ваникоро. Подойдя к острову 12 февраля, «Астролябия» оставалась за пределами его кораллового кольца девять дней и только 20 феврале вошла в гавань Вану.
Двадцать третьего матросы «Астролябии», вернувшись из обхода острова, принесли несколько малоценных обломков крушения. Туземцы отказались указать им место несчастия и на все расспросы отговаривались непониманием или незнанием Поведение туземцев было подозрительным и наводило на мысль, что они плохо обращались с потерпевшими крушение. Действительно, туземцы, повидимому, боялись, что Дюмон-Дюрвиль явился, чтобы отомстить за гибель Лаперуза и его несчастных спутников.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});