Читать интересную книгу Поэты «Искры». Том 2 - Дмитрий Минаев

356. <ДИАЛОГ ВЕРСАЛЬСКОГО И ПАРИЖСКОГО ХОРА>

Хор версальский

Мы — домовладельцы, мы — владельцы ренты.

Хор парижский

Ваши квартиранты мы, мы — рабочий класс.

Хор версальский

Нет, вы — коммунисты, воры, инсургенты…

Хор парижский

Вы ж — эксплуататоры обнищавших масс.

Хор версальский

В нас все средства Франции, мы — ее богатство.

Хор парижский

В нас вся сила Франции, мы — ее весь труд.

Хор версальский

Не платить по векселю — это святотатство.

Хор парижский

Грех долги там требовать, с голоду где мрут.

Хор версальский

Плата за квартиру — это долг священный!

Хор парижский

Без квартир прикажете околеть, что ль, нам?

Хор версальский

Нет, платить вы можете; смолк ведь гром военный.

Хор парижский

А найти мы можем ли сбыт своим трудам?

Хор версальский

Мы не виноваты, если вы фортуноюНесколько обижены… божья воля тут.

Хор парижский

Нет, пускай обсудится городской коммуноюВсё, как капитал заедает тяжкий труд.Пусть решит сомнения голос всей столицы.

Хор версальский

Голос массы уличной? Это пустяки!Вас в Париже тысячи, нас же единицы…

Хор парижский

Ну так пусть все прения порешат штыки.

1871

357. <А. ТЬЕРУ> («Развивать он бойко стал…»)

Развивать он бойко стал        Прежние традиции,Он всю Францию отдал        Под надзор полиции,Прихоть он свою зовет        Волею народною,А республикою — гнет        Над страной свободною.

1871

НИКОЛАЙ КУРОЧКИН

Биографическая статья

Николай Степанович Курочкин, старший брат редактора «Искры» В. С. Курочкина, родился в Петербурге 2 июня 1830 г.

В 1848–1854 гг. он учился в Медико-хирургической академии. По окончании академии служил некоторое время окружным врачом пяти уездов Петербургской губернии, врачом Ораниенбаумского госпиталя, а затем отправился в Крым в действующую армию. После войны, выйдя в отставку, занялся частной практикой и принимал больных в Максимилиановской больнице. В 1858–1859 гг. служил врачом в Русском обществе пароходства и торговли и в связи с этим много путешествовал: побывал в Западной Европе, на Кавказе, в Сирии и Египте.

Литературой Курочкин стал заниматься на школьной скамье. Сохранился листок из гимназического журнала, выходившего под его редакцией[84]. Еще гимназистом, в 1847 г., Курочкин поместил в «Репертуаре и пантеоне» (№ 9–10) перевод романа А. Гуссе «Три сестры», в студенческие годы сотрудничал в «Сыне отечества» (повесть «Недоразумение» — 1850, № 12, стихи, переводы, фельетоны), а в начале 1860 г., вернувшись в Петербург, совсем бросил медицину и посвятил себя исключительно литературе.

Курочкин был деятельным сотрудником «Искры» с первого же года ее существования. Он печатался в «Искре» под многочисленными псевдонимами (Пр. Преображенский, Хрисанф Тюптетяев, Илья Чичервикин и др.[85]). Курочкин принадлежал к руководящему ядру «Искры»; он принимал близкое участие в редакционной работе, в борьбе журнала со всеми устоями самодержавно-бюрократического государства, с реакционной журналистикой и литературой, с идеалистической философией (борьба Курочкина за материалистическое мировоззрение нашла свое выражение в большом цикле его фельетонов «Житейские выводы и измышления», печатавшемся в «Искре» на протяжении двух лет, и в ряде других произведений). Из произведений Курочкина совершенно ясно его отношение к реформам 1860-х годов (см., напр., отклик на судебную реформу — «Утешение в разлуке»), в том числе к крестьянской реформе 1861 г. Об этом имеется также не вызывающее никаких сомнений свидетельство современника. «Странно, — говорил Курочкин в 1864 или 1865 г., — что до сих пор так ликуют и утешают себя настоящими и будущими реформами, которых ждет та же участь, что и крестьянскую реформу. Обкорнают, урежут, сократят, объяснят каждую из них так, что все новое совершенно сведут на нет» [86].

Курочкин печатал в «Искре» и публицистические статьи, и фельетоны, и драматические сцены (в прозе и стихах), и переводы, и оригинальные стихотворения. Лирика занимает сравнительно небольшое место в его поэтическом творчестве этих лет; стихи Курочкина разнообразны, но тяготеют по преимуществу к жанру сатирического фельетона. К 1862–1863 гг. относится цикл путевых впечатлений, корреспонденций в стихах, из которых в настоящий сборник включены «Ода на Него» и «Ода на современное состояние Франции». В них ненависти к режиму Наполеона III сопутствует преклонение перед революционным прошлым Франции. У Курочкина, как и у других искровцев, неоднократно встречаются стихотворения, написанные в форме монолога, вложенные в уста сатирического персонажа, имитирующие его образ мыслей и фразеологию. Хотя Николай Курочкин и не владел стихом столь виртуозно, как его брат Василий или Д. Д. Минаев, стих его подчас бывал тяжеловат и даже неуклюж, многие его стихотворения отличаются не только политической остротой, но и тонкой художественной формой; так, в сценке «Утешение в разлуке» весело и умело использованы популярные романсные размеры и интонации.

Журнальная и редакционная работа Курочкина не ограничивалась «Искрой». В 1861–1862 гг. он несколько месяцев редактировал журнал «Иллюстрация»[87], в 1865–1867 гг. — «Книжный вестник», который превратил в боевой журнал демократического направления. По его собственному свидетельству, в «Книжном вестнике» рассеяно много его рецензий и небольших статей, напечатанных без подписи[88]. Официальным редактором «Книжного вестника» Курочкина не утвердили, так как, по отзыву III Отделения, он «не представляет достаточных ручательств в благонадежности»[89]. В 1867 г. под редакцией Курочкина вышел также «Невский сборник». В разное время Курочкин сотрудничал, кроме того, в «Московской медицинской газете», журналах «Век», «Гудок» 1862 г., «Время», «Русский мир», «Дело», в газетах «Очерки», «Современное слово»[90], «Гласный суд»; в последней он заведовал отделом иностранной политики.

Еще в 1849 г., студентом 1-го курса Медико-хирургической академии, Курочкин посещал кружок петрашевца С. Ф. Дурова и в связи с этим привлекался к допросу следственной комиссии по делу петрашевцев[91]. Через двенадцать лет, в 1861 г., он вступил в революционное общество «Земля и воля», а в 1862 г. был избран кандидатом в члены его центрального комитета[92].

В 1862 и 1863 гг. Курочкин был за границей, в том числе в Лондоне, и, без сомнения, встречался с Герценом, хотя и утверждал на допросе в следственной комиссии по делу Каракозова, что видел Герцена только на всемирной выставке, но ни в какие сношения с ним не входил[93]. То, что Курочкин был в дружеских отношениях с Герценом (правда, в более поздние годы), засвидетельствовано рядом современников, да и самим Герценом. «К<урочкину>,— писал он А. П. Пятковскому 5 марта 1869 г., — кланяйтесь дружески. Скажите ему, что сын мой женился» и т. д.[94] К Герцену, сообщает в своих воспоминаниях Пятковский, Курочкин, «кроме уважения, питал еще какую-то сердечную нежность, как к человеку рыцарского характера, с которым он познакомился лично во время своих заграничных путешествий»[95]. Курочкин был в близких отношениях и с другими представителями революционной эмиграции. Летом 1864 г., в связи с планами реорганизации «Колокола», выдвигавшимися «молодой эмиграцией», Н. И. Утин писал Огареву, что в реорганизованном «Колоколе», кроме него, могли бы сотрудничать В. И. Касаткин, М. С. Гулевич, Л. И. Мечников «и даже Курочкин мог бы кое-что писать, ибо личность талантливая»[96]. Другом Герцена и Мадзини, Лаврова и Бакунина называет Курочкина В. В. Тимофеева[97]. С 1862 г. в связи со сведениями о его сношениях с «лондонскими пропагандистами», т. е. Герценом и Огаревым, Курочкин состоял под секретным наблюдением полицейских органов[98]. В 1865 г. Курочкин был охарактеризован ими как «давно известный своим вредным направлением»[99].

В 1863 г. во Флоренции Курочкин сблизился с кружком русской революционной молодежи, и особенно с Н. Д. Ножиным. Здесь был и его старый знакомый гарибальдиец Л. И. Мечников. Ножин был впоследствии тесно связан с петербургским революционным подпольем. Был связан с ним и Курочкин. Курочкин встречался с его главными деятелями, в том числе с И. А. Худяковым, был осведомлен о том, что там делалось, знал, по-видимому, о готовящемся покушении на Александра II[100]. После каракозовского выстрела Курочкин не только был арестован, наряду с другими «неблагонадежными» литераторами, за сотрудничество в журналах «крайнего направления», но, кроме того, был привлечен к следствию по каракозовскому делу. Четыре месяца он просидел в Петропавловской крепости и по освобождении был подчинен полицейскому надзору.