Эпилог
= Игнат =
Будни отца-одиночки… Это нечто.
С ними в состоянии сравниться лишь выходные отца-одиночки.
Сын плакал, руки отваливались его укачивать.
И среди всего того хаоса, в который обратилась моя жизнь, к своему удивлению, я обнаружил, что все равно счастлив.
Пацан — копия я. Это было понятно с первого крика, с первой неуверенной и, скорее всего, непроизвольной улыбки. И с каждым днем этот крохотный комочек жизни, по мере того, как сходила какая-то краснота и припухлость, он становился все больше мной.
Никогда не думал, что буду испытывать нечто подобное хоть к кому-нибудь.
Я прижимал сына к груди и чувствовал, как сердце замирает от восторга.
Первые дни эмоции словно с ума посходили. Страх, ужас, восторг, радость, паника… Любовь…
Я смотрел на мать моего ребенка, на своего Даньку, и понимал — эта женщина не прикоснется к моему сыну. Она, правда, и не стремилась, но я готов был пойти на что угодно, лишь бы отгородить этого кроху от всей той ненависти, что излучает Вика.
Однажды она показалась мне очаровательной.
Удивительно, как быстро умеет спадать пелена с глаз.
Удивительно, как две такие похожие внешне сестры, могут оказаться настолько разные.
Смотрел на отношения Максима и Ники, и иной раз ловил себя на подлой мысли, что жалею, что мне "досталась" не та близняшка.
Вика сразу назвала цену, за которую откажется от ребенка. Я не спрашивал. Она просто в очередной раз попробовала заключить сделку. Продать ребенка или начать гадить лично мне до конца жизни, обдирая по судам…
Собственно, "выкуп" горе-мамаша посчитала нехилый. Хорошо, что наученный горьким опытом, на встречу в роддом явился подготовленный. Диктофон, козырь от Максима с проколом "Викусика" по поводу проникновения и хищения. И еще более значимым козырем от Ники.
— Ты знаешь, куда можешь засунуть свои требования? — поинтересовался тихо, прижимая Даньку к себе.
— Ты совсем офигел так со мной говорить? — тут же отреагировала Вика. — Ты понимаешь, что я сделаю так, что ты сына вообще не увидишь?!
— Увижу. Еще как увижу, — ответил спокойно, покачивая малыша. — Ты помнишь, как тебя зовут?
Вика посмотрела на меня, как на идиота.
— Если нет, то напомню, — улыбнулся хищно. — Вероника. Беременность ты вела по этим документам. К врачам в больницы обращалась по этим документам. Пока твоя сестра Вика отмечалась в спортклубах и частных клиниках, совершенно не беременная. И рожала ты как Вероника. И не знаю, как с тобой, но настоящая Вероника, мать моего ребенка, согласна оформить на меня полную опеку. А муж "матери" моего ребенка, и крестный отец моего сына, просил передать тебе привет и напомнить, что ты с недавних пор на коротком поводке, пока не научишься по-человечески себя вести.
Я думал, что это решение дастся мне тяжелее. Но когда дошло до дела, понял — ничего правильнее я в своей жизни не совершал.
Вика…
Я думал, что материнский инстинкт появится после родов, и она образумится, захочет быть матерью, может, мы даже построим диалог. Но она предпочла торговать ребенком.
Я пытался списать это на роды, на стресс, и что к моменту, как все дойдет до оформления документов, у нее в голове что-то перещелкнет. Даже специально оттягивал подписание, которые, по сути, можно было бы осуществить, как я сказал, с Вероникой. Но хотелось подстраховаться и добиться и оригинальных подписей от Вики.
Дождался, разочаровался.
Вика оказалась счастлива, окончательно вычеркнув сына из собственной жизни. И, боже, как же я счастлив, что Данька никогда не вспомнит и даже не узнает такой кукушки.
— И как проходят будни молодого отца-одиночки? — поинтересовался Максим. Они с Никой часто заезжали в гости, но сегодня я был особенно рад их видеть.
— Подержи племяша, — предложил Нике, зная, что она в Даньке души не чает. И все равно чувствуя, что сыну и женское тепло нужно. И Ника — пока единственный вариант, ибо с отцовством личная жизнь отмирает полностью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Отлично, — выдохнул, разминая спину. Чертовы колики у малышей. — Ты не отвлекайся, качай. Я вижу Даня начинает засыпать.
А туда-сюда, и зубы пойдут. И тогда с рук, вообще, уже не отпустишь.
Малыш действительно, наконец, начал прикрывать глазки. Хотя неудивительно после двухчасовых усилий. Я верил, что однажды сын все-таки сдаться.
— Игнат, ты няню не пробовал нанять?
— Пробовал, — признался нехотя. Собственно, у меня было не так много идей, как подарить сыну хоть какой-то аналог матери, которая сможет приласкать и позаботиться, на случай, если папка не справляется с задачей на все сто процентов. Откуда я знаю, как крохи переносят отсутствие матери? — Пока не одна не нравится. Я поэтому взялся открывать нормальные ясли. Не поверишь у скольких людей аналогичная проблема.
— Ты бы маму ребенку лучше бы поискал, — заметил Максим.
— Еще советы, гений? — рыкнул на друга. — Ты когда-нибудь пробовал ходить на свидание с коляской?
— Смею заметить, ты не единственный родитель-одиночка в истории, — аккуратно напоминала Ника. — Все наладится. Отцы-одиночки пользуются спросом.
Смешно.
Пока единственный, у кого я пользуюсь спросом — это Даня.
А самому себе я все больше напоминаю чудовище из сказки, который звереет, дичает и совсем не знает любви… Кроме как любви к своему крохе.
Вот и где искать волшебную красавицу, которая обратно превратит в человека? И сможет стать настоящей матерью для моего ребенка?
Конец