Читать интересную книгу Цитадель - Кирилл Луковкин

– Что это была за чума? – спросила Майя.

К Парижу подошел помощник и быстро шепнул что-то на ухо. На долю секунды лицо Председателя накрыла тень, но оно быстро стало прежним.

– Мы не знаем точно, что произошло, потому что после чумы во всем мире начался хаос. Никто не документировал происходящее. Как говорят наши историки, никто не придал эпидемии значения, пока она не охватила человечество словно пожар. Когда поняли всю серьезность положения, было слишком поздно. Инфекция поражала головной мозг и уничтожала нейроны – мозговые клетки, превращая человека в тупое животное. Кто-то умирал сразу, другие мучились от нестерпимой боли. Считалось, что болезнь заразна, но как передается вирус, никто не мог понять. По всему миру ввели карантин, но это не помогло. На исследования требовалось время, которого не было. Вскоре больные появились и здесь. Их становилось больше с каждым днем, пока болезнь не стала распространяться по секторам. Тогда Президент Термополиса принял решение – закрыть башню и ввести жесткий карантин по всем секторам. Эпидемия вроде бы приостановилась, но потом вспыхнула с новой силой. Это было страшное время. Обезумевшие больные метались по коридорам, не зная, как унять боль. Они кидались на здоровых, крушили все, что попадалось под руку. Это были животные – дикие, злобные, бешеные звери.

Правительство Термополиса пошло на отчаянные меры – изоляцию секторов. Были перекрыты все пути сообщения. Люди общались между собой по внутренней связи. Долго так продолжаться не могло. Потом вспыхнули мятежи. Сектора выходили из-под контроля. В одних считали, что надо выбираться наружу, другие прекратили общение и отключили связь. Третьи провозглашали собственную независимость и винили во всех бедах соседей.

Париж говорил все это, разглядывая голограмму башни. Он повернулся и закончил рассказ:

– Общество Термополиса распалось на фракции. Всюду царил страх перед чумой. Выжившие долгое время боялись выходить наружу. Каждый сектор выживал как мог. Нам повезло чуть больше – у нас есть энергетические установки и цикл жизнеобеспечения. Наверно, это и спасло нам жизнь.

– Чума отступила?

– Она исчезла. Последний больной умер много столетий назад. И мы молимся, чтобы такого больше не повторилось. – Париж взглянул на Рика. – Вы хотели осмотреть центр управления. Вот он. Я с радостью отвечу на любой ваш вопрос.

Рик смотрел в зал, мигавший огоньками контрольных панелей и мониторов. Их путешествие окончилось, здесь и сейчас. Оставалось сделать последний шаг.

– Нам говорили, что сюда невозможно попасть. Что эон надежно защищен.

– Это так.

– Зачем? – спросил Рик. – Я хочу сказать, к чему отгораживаться от остального мира, если чума давно прошла?

– Может быть, затем, чтобы сохранить остатки расы, – сказал Париж. – Система существует и стабильна.

– Но ведь внизу тоже живут люди, и не все из них – чудовища.

– Совершенно верно. И они – тоже часть системы.

– Я не понимаю…

– О боги! – Майя приложила ладонь к губам.

– Кажется, милая Майя Каппа догадалась раньше тебя, – сказал Париж с елейной улыбкой. – Она умная девушка.

Образовалась пауза, в которой кто-то из операторов отчетливо сказал:

– Сектор Тета. Угроза прорыва магистрального трубопровода, вероятность семьдесят процентов. Автоматика работает в штатном режиме. Техников прошу проконтролировать и доложить.

– Не будем мешать им, – сказал Париж и повел их к лифту. Рик не сводил с него глаз.

– Председатель, я не…

– Дорогой Рик Омикрон. – Париж впервые повысил голос. – За последние сутки вашего пребывания здесь ты ни разу не поинтересовался тем, чем задался бы любой нормальный человек на твоем месте. Милая Майя вежлива, потому что отводит тебе ведущую роль, иначе она бы давно спросила, откуда я знаю ваши имена, почему я, собственно, зовусь Председателем и где председательствую.

Они вошли в лифт, и, ни на секунду не замолкая, Париж нажал на кнопку.

– Этот вопрос напрямую связан с другим, который так тебя мучит. И если тебе трудно свести воедино все факты, то кое-какая наглядная демонстрация, надеюсь, тебе поможет. Пока мы спускаемся в зал совещаний, отвечу на не заданный вопрос. Я – Председатель Правительства Термополиса – вероятно, последнего государства на Земле. Наше маленькое общество сумело не просто выжить в хаосе забвения, оно сохранило свои знания и культуру предков, чтобы пронести их сквозь темное настоящее в светлое будущее. И в этом заслуга Правительства, которое создало на руинах прошлого новую систему контроля, позволившую нам сохранить остатки человечества, – он сжал руку в кулак, – вместе.

Лифт быстро доставил их в очередную просторную комнату – холл, предварявший круглый зал с такой же формы столом, за которым сидели люди. Париж не повел их туда; они последовали по коридору вокруг зала и поднялись на небольшое возвышение, выводившее на балкончик. С него можно было увидеть всех сидевших сверху и гораздо ближе.

Рик посмотрел туда и вцепился руками в парапет.

Их было семь человек. Один сидел поодаль, как бы подчеркивая свое отличие от остальных людей, которые перебрасывались между собой короткими фразами. Он был одет в белое, и, кажется, Рик видел его в свите Парижа. Другие участники беседы кого-то ожидали и явно коротали время. Здесь был очень толстый приземистый человек с глазами навыкате и мощными плечами, из которых торчали руки-столбы. По правую сторону от него восседал мужчина в серой хламиде с выцветшими волосами и выражением озабоченности на вытянутом лице. Следующим за ним оказался маленький человечек в зеленых мешковатых одеждах и с длинной гривой волос до плеч, он возбужденно жестикулировал и подпрыгивал в кресле. Далее сидела женщина в желтом, закрытом по шею и облегавшем тело костюме. Она почти не участвовала в беседе. А дальше – Рик не мог не узнать этих людей – развалился в кресле Смотритель Крез, беззаботно болтавший о чем-то с наставником Аркадием.

Рядом охнула Майя. Кажется, она тоже разглядела знакомое лицо.

– Хранитель Виктория, – сказала девушка упавшим голосом. – Она возглавляет Орден.

– Чудесная женщина, – отрекомендовал Париж. – Умная, тактичная, осторожная. Работать с ней одно удовольствие.

Рик и Майя посмотрели на него.

– Раньше их было десять. Не считая нашего Председателя и секретаря. Но со временем Совет стал сокращаться. Лямбда вымерли, Йота ассимилировались с Дзета, Ню и Кси поубивали друг друга в набегах – мы не смогли решить вопрос вовремя.

Молодые люди не могли ничего сказать. Все, что они могли, – слушать.

– Совет собирается по требованию Правительства каждый раз, когда мы находим ситуацию достаточно серьезной. Признаться, таких случаев за последние годы было крайне мало. Раньше Совет не созывался десятилетиями, но вот уже который день Термополис гудит как растревоженный улей. Сегодня мы будем говорить о восстании Корнеллиуса в секторе Сигма и Тау. Вам что-нибудь известно об этом?

– Мы как раз убежали оттуда в момент нападения мутантов из пространства между эонами.

– Вам повезло. Говорят, людей там бросают прямо в плавильные печи. У Корнеллиуса много сторонников. Этот человек неуправляем. Вероятно, это по его вине запущен ускоритель частиц. Нам он нужен живым. – Париж растирал свои широкие белые ладони. – Рик Омикрон, теперь ты понимаешь, что все мы объединены?

– Странно, что понадобилось пройти половину Пространства и услышать это лично от вас.

Париж сморщился:

– Твоя правда. Но иначе нельзя.

– Почему?

– Наивный вопрос. Вы еще слишком молоды, поэтому пока вам трудно понять некоторые вещи.

– Какие? Что людей надо держать в секторах как овец в загоне? – Рик начинал заводиться. Ему надоело надушенное розовое лицо Парижа.

– Слишком грубое сравнение, друг мой. Люди злобны и глупы. Их нужно держать под контролем, иначе начнется хаос. А чтобы контролировать человека, нужно владеть его мыслями. Мы создали систему порядка из тьмы хаоса. Если бы не наша система, вы поубивали бы себя, перегрызли бы друг другу глотки, сражаясь за последние куски мяса. Более того, вы бы разрушили пространство нашего общего дома и превратили бы Термополис в настоящий могильник. Вы слишком одичали в своих секторах и пока не готовы к свободе. Со временем люди Термополиса объединятся в по-настоящему единое общество, и мы заживем как прежде. Но торопиться нельзя. Мы должны быть осторожными. В сложившейся ситуации риск равносилен смерти. Нам всем нужно терпение и большая мудрость.

– Какие красивые слова, – сказал Рик. – Ту же песню мне пел этот мерзавец Крез, сидя в теплом кабинетике, пока дети и старики с нижних уровней коченели от холода! Что вы на это скажете?

– Согласен, – кивнул Париж. – Креза надо убирать. И вообще, ваши порядки нуждаются в некоторых реформах. А что, если я предложу тебе пост Смотрителя Коммуны Омикрона?