— Если успеешь, присоединяйся, но если нет — жди нас здесь. Наши почетные члены фанатично пунктуальны, а ты и так опоздала в прошлый раз, — попросила она напоследок.
Меня это устраивало, да все что угодно, лишь бы наконец нормально поговорить с Тео наедине, если соизволит. Если не переведет все в очередную насмешку надо мной, не собьёт с толку или просто не выставит вон, заявив, что занят. Думая об этом, я крадучись, едва не на цыпочках шла по тускло освещенному коридору туда, где он должен быть.
Комната без окон, в которой он расположился, резко отличалась от всех помещений вокруг. Самая дальняя, почти темная, она скорее напоминала химическую лабораторию, чем место, где смешивают нечто съедобное. Голые стены, гладкие металлические столы, уставленные стеклянными сосудами, пустыми или полными жидкостей разных цветов, и непонятного назначения приборами. Слабый свет единственной неяркой лампочки в углу — должно быть, самому Тео свет не нужен, включает для случайно забредших посетителей, чтобы не расколотили что-нибудь в темноте.
А ещё здесь не было запахов. Ни сладости и синтетических фруктов от эликсиров. Ни химикатов. Ни спертого запаха нежилого помещения без окон. Ничего. Воздух казался прохладным и свежим — каким-то образом устроили вентиляцию, хотя шума я не слышала. В тишине что-то слабо журчало, и капли звонко падали в воду, размеренно, слово метроном.
— Раз пришли — входите, — сказал Тео, не оборачиваясь. — Или не входите, только закройте дверь, будьте любезны. Сквозняк мне мешает.
Ну хоть не выгнал, и то хорошо. Даже не спросил, что я здесь забыла — вообще чудно. Наверное, у него сегодня хорошее настроение, повезло мне. И всё-таки надо бы сказать, зачем пришла, пока он сам причину не выдумал, но как, если сама толком не понимаю?
— Тео… — произнесла неуверенно, но он как сидел спиной, возясь со своими склянками, так и остался сидеть.
— Говорите, я слушаю. Просто не могу прямо сейчас прерваться.
Голос спокойный и сосредоточенный, без привычной уже насмешки. Не врёт, действительно занят.
— Почему здесь свежо как на улице, но ничем не пахнет? — смутившись, спросила невпопад.
Надо же, когда собиралась сюда, у меня к нему было столько вопросов, что боялась не успеть задать и половины. А сейчас остался один-единственный, и спрашивать надо бы не у него, а у самой себя: зачем я сюда пришла?
— В системе вентиляции стоят фильтры, — отозвался невозмутимый Тео.
— Почему вы всегда отвечаете на мои вопросы, даже если они глупые или о личном?
— Потому что могу. Потому что нет причин вам лгать. Вы же как ребенок, Стася. Десять "почему" в минуту.
— Я даже близко не ребенок, почему вы вечно меня так… — я запнулась и прикусила губу от досады, что сама немедленно подтвердила его слова одиннадцатым "почему".
Вот ведь. А он, между прочим, не сильно меня старше, по крайней мере на вид. Ладно бы ещё Йенс меня так называл, не обидно было бы. Но в исполнении Тео бесило. Мне опять стало трудно, чуть ли не физически невозможно выдавить из себя извинения. Он же наверняка их ждёт. Возможно, насмехаться перестанет. А я — постоянно думать о нем.
Хотя кому я вру. Не в этом дело. Совсем не в этом.
— Дайте мне немного времени, Стася, — попросил он. — Присядьте пока.
Я послушно села на простой деревянный стул в противоположном конце комнаты и принялась наблюдать, как он смешивает эликсиры. Разливает по колбам прозрачную водицу, капает из пипетки — и та окрашивается в кричащие цвета магических зелий. Ароматизатор он скорее всего добавляет в последнюю очередь, не здесь. Он не любит запахи.
Тео работал с меланхоличной сосредоточенностью, как будто параллельно задумался о чем-то глобальном — видимо, магия требовала значительных умственных усилий. Его руки двигались скупо и точно, касаясь хрупкого стекла почти что нежно. Изящные, ухоженные — руки ученого, не охотника, который ползает на брюхе по тундре, выслеживая чудовищ.
Ему здесь не место, что бы ни говорил. Он без ума от своей магии, видно же, наслаждается любой возможностью ею заняться и в такие моменты, быть может, ненадолго становится собой. Настоящим.
Или я все это выдумываю, создаю для себя образ Тео, которого не существует. А тот, на чей точеный профиль я сейчас смотрю — другой. Злой, циничный и бездушный, над людьми ему издеваться нравится, а наказание получил по заслугам. И, кроме глаз, у него ещё и сердце монстра.
— Раз вы пришли, не желаете ли оказать мне услугу? Не очень приятную, на которую не любой осмелится. Зато наверняка перестанете чувствовать себя мне обязанной, — произнес он своим шершавым голосом и повернулся ко мне лицом.
— Смотря какую, — пролепетала, в сотый раз себе напоминая: он чувствует мой взгляд. Нельзя пялиться так откровенно.
— Поделитесь своими эмоциями. Вы ведь хоть и обычный человек, но иномирянка, должно получиться оригинально и свежо.
— В каком смысле поделиться?
Оказалось, он всего лишь хочет получить новый ингредиент для своих коктейлей, до моих чувств ему по-прежнему нет дела. Это совершенно безопасно и не связано с мыслями или воспоминаниями — информацию никто не узнает, только ощущения в чистом виде. Определить, чьи они, будет невозможно.
— Но вы-то ведь знаете, чьи они, — сказала я, судорожно пытаясь сообразить, нет ли у него тайного умысла.
Хотя… Даже если есть — что мне скрывать от того, кто обо мне все знает и насквозь меня видит. Почует немного больше — и пусть. Раз я не в силах с теми эмоциями самостоятельно разобраться.
— Я никому не скажу, — отозвался он, ухмыльнувшись краешком губ. — Или вы передо мной стыдитесь? Я было решил, что этим качеством вы и вовсе не наделены…
— После того как я… поделюсь, вы больше не будете ждать от меня извинений? — перебила, стараясь погасить злость. Он кивнул. — Хорошо. Я согласна.
— Не боитесь?
— С чего мне вас бояться?
Он ведь не сделал мне ничего плохого. Наоборот — выручал, чудом оказываясь рядом, когда была помощь нужна. С самого первого дня, с момента, когда я сошла с поезда — ну и что с того, что он тогда выполнял свои обязанности, помогал же. И с Йенсом познакомил…
— Я знаю, меня вы совершенно не боитесь, даже странно. Отвык за последнее время, — сказал Тео. — Я про сам процесс, всё-таки смогу ощутить то, что вы чувствуете, в полной мере, до малейших оттенков. А ещё придется проколоть вам вену. Но игла тонкая, и крови почти не будет.
Я прививки не боюсь, если надо — уколюсь, чего там. А вот другое напугало, от одной мысли о такой откровенности сердце ухнуло куда-то вниз. Тео молчал, прислушиваясь, и ждал моего ответа.
— Ничего. Я, кажется, уже привыкла. Давайте сделаем это и… — и что? Для чего он это выдумал, интересно. И почему я снова повелась на сомнительные фокусы с магией? Как будто дурацкого эффекта от последних коктейлей было мало. — Короче, давайте. Прямо сейчас, мне ещё сегодня веселиться.
Он улыбнулся, поднялся с места и достал с полки длинную шкатулку серебристого металла, украшенную геометрическим рисунком гравировки. Поставил на пустой стол высокий и узкий стеклянный сосуд, наполовину полный прозрачной жидкости с едва заметным лиловым отливом. К притертой крышке изнутри крепилось нечто вроде толстой иглы. Я с содроганием подумала, что не разрешу в себя это втыкать.
— Присядьте сюда, пожалуйста, — он поставил стул вплотную к столу с загадочной ёмкостью. — Положите сюда руку и расслабьтесь. Не бойтесь, больно не будет. Начнем?
36
Тео вынул из центра крышки сосуда что-то похожее на пустую коробочку. Щипцами подцепил жёлтый стеклянный шарик из контейнера, полного таких же. Подумал немного, затем макнул его в какой-то порошок и поднес мне.
— Попробуйте на вкус.
Я недоверчиво принюхалась — ничем не пахло. Чувствуя себя совершенно по-идиотски, слизала порошок с холодной гладкой поверхности. Виноградный концентрат, вроде растворимых соков, только ядренее.