Первая закономерность, которую можно извлечь из этого примера, состоит в том, что поверхность модели, когда она способствует более простой структуре, будет выглядеть трехмерной, а не двухмерной. Таким образом, упрощение вызывается в силу раскалывания модели. Это особый случай того явления, которое было описано нами как подразделение. Мы уже обнаружили, что фигура подразделяется в пределах фронтальной плоскости на несколько частей, если это приводит к упрощению структуры. По-видимому, та же самая закономерность сохраняется и для глубины.
На самом же деле ситуация оказывается гораздо более сложной, потому что само подразделение вводит новую сложность, которая является шагом в сторону от простоты неразделенного целого. Иначе говоря, чтобы избежать одного осложнения, приходится мириться с другим. Чтобы избежать прерывания во фронтальной поверхности, приходится принимать раскалывание модели более чем на один глубинный уровень. Причина этого неизвестна. Мы вынуждены пока предполагать, что разрыв в измерении глубины создает более упрощенную ситуацию, чем та, которая складывается во фронтальной плоскости.
Линия или пятно выделяются на окружающем фоне своей яркостью и цветом. Это и определяет их границы. Эскизные фигуры, образованные лишь контуром, выглядят расположенными перед фронтальной плоскостью. На рис. 93, bпоказано, что эта фигура лежит сверху простирающегося основания.
Можно удивляться, почему очертание фигуры, имеющей форму окружности, не воспринимается нами как полое кольцо, висящее перед плоскостью. Мы всегда видим в этой фигуре диск. Действительно, данное решение является самым простым, однако оно предполагает, что внешние и внутренние стороны фигуры воспринимаются принадлежащими одной и той же однородной плоскости Подобная однородность встречается только в физических стимулах. Один и тот же белый лист бумаги знаменует собой и внутреннюю, и внешнюю области воспринимаемого нами круга. Но как уже было сказано, существуют психологические причины, по которым свойства внутренних сторон фигуры не кажутся совершенно похожими на свойства ее внешних сторон. Внутреннее представляет собой нечто плотное и компактное, внешнее — это нечто рыхлое и проницаемое, наподобие пустого пространства. Внутреннее оказывает сопротивление различного рода вторжениям более активно. Следовательно, с психологической точки зрения существуют значительные расхождения между внутренним и внешним пространствами. Этот факт и является тем препятствием, которое мешает в очертании фигуры, имеющей круглую форму, видеть кольцо. Поверхности, имеющие более плотную текстуру,
кажутся более близкими по отношению к воспринимающему субъекту. Изображение а на рис. 129 будет восприниматься как поверхность, находящаяся сверху простирающегося основания, которое представляет собой плоскость b. Все это вызывает специфические психологические проблемы. Любая точка пространства а расположена к воспринимающему субъекту гораздо ближе, чем любая точка плоскости b. Однако это различие в расположении по глубине не привносится какими-либо процессами, возникающими непосредственно в самой точке. Оно возникает в силу отдаленного воздействия контура. Следовательно, поверхность, которую мы видим внутри контура, также создается отдаленным воздействием контура. Эта поверхность может иметь любой внешний облик, подобно тому как прямолинейность кожи, натянутой на барабане, представляет собой только один из бесчисленного ряда обликов, которые можно было бы получить, если бы вместо кожи на барабан натянули столовую скатерть. И все-таки поверхность, которую мы видим внутри окружности, ровная (рис. 130,а), а не какая-либо из кривых, изображенных на рис. 130, bи 130, с. Ровная плоскость есть самый простейший вариант изображения окружности, и любое изменение контура вызывает соответствующие изменения внутренней поверхности, приобретающей всегда наипростейший внешний облик.
Наипростейшей поверхностью очень часто (но не всегда) является поверхность, имеющая по возможности самые маленькие размеры. Эта тенденция к наименьшей поверхности присуща не только визуальному восприятию, но имеет место также и в физике, как было продемонстрировано опытами, направленными на разрешение проблемы Плэтью, состоящей в том, чтобы найти поверхность, имеющую наименьшую площадь и ограниченную данным закрытым контуром. Если мы погрузим контур, выполненный из проволоки, в мыльный раствор, то получившаяся в результате легкая мыльная перепонка явится примером поверхности, обладающей по возможности наименьшими размерами.
Так как внутренняя поверхность создается контуром, то эффект этого явления в любой данной точке будет зависеть от ее расстояния до контура. Чем больше размеры имеет воспринимаемая нами модель, тем слабее влияние, которое оказывает пограничная линия на внутреннюю поверхность, а с увеличением расстояния от линии контура до его центра этот эффект будет уменьшаться. Вероятно, очень важен и относительный размер самой фигуры по сравнению с другими окружающими формами. Сопоставляя между собой выполненные в карандаше рисунки Рембрандта с рисунками Матисса или Пикассо, можно обнаружить, что у старых мастеров плотность и компактность изображения достигается посредством того, что изобразительным единицам контура придаются относительно небольшие размеры. Кроме того, поверхности, заключенные внутри какого-либо контура, Рембрандт усиливает внутренним содержанием рисунка, например складками одежды. В современных же рисунках изобразительные единицы очень часто имеют настолько крупные размеры, что контур почти теряет свой эффект. Пограничный характер контурных линий в рисунках Матисса выражен довольно слабо. Они воспринимаются в основном как самостоятельные линии. Тела выглядят неплотными и как бы говорят, что они ничего, кроме бумажной поверхности, собой не представляют. Рисунок обманчиво выглядит прозрачной паутиной, сотканной из линий. Эффект объемности сведен до минимума. Конечно, все это не является результатом небрежности или отсутствия способностей. В то время как старые мастера хотели подчеркнуть твердость объема и четко выделить глубину, современные художники стремятся дематериализовать предметы, а пространство сократить до минимума. Современные рисунки выступают как облегченные создания, как очевидные творения рук человека, как плод его воображения, а не как иллюзия физической реальности. Они предназначены для подчеркивания той поверхности, из которой они выступают.
Все, что здесь говорилось о рисунках в форме контура, также относится, хотя и в меньшей степени, к однородным цветовым пят-
нам. Внутренние поверхности этих пятен обусловливаются очертанием пограничных линий. Различие в цвете более эффективно противодействует отождествлению с окружающим фоном. Однако немодулированные участки цвета будут выглядеть рыхлыми и пустыми и будут совпадать по глубине с прилегающими плоскостями. В старинных живописных картинах этот эффект сохраняется для изображения пустого пространства, как, например, золотистый фон в византийской мозаике, голубоватый фон в портретах Гольбейна, небо в изображении пейзажей. В современной живописи данный эффект применяется также и для изображения объемных объектов.
Разделение контуров
Плоскость bи изображение а на рис. 129 имеют общую пограничную линию. Установление границ — сама по себе трудная задача. На рис. 131 изображены два шестиугольника, которые стремятся отделиться друг от друга. При более специфических условиях можно действительно видеть такое отделение одной фигуры от другой. Если в течение долей секунды предъявлять расплывчатые фигуры, то управление восприятием со стороны коры головного мозга ослабевает. В результате модель, наподобие той, которая показана на рис. 132, а, иногда воспроизводится испытуемым в виде рис. 132, b, что свидетельствует о стремлении наделить каждую изобразительную единицу своим собственным контуром. В одном из экспериментов Пиаже попросил маленьких ребятишек срисовать композиции из геометрических фигур, в которых окружности или треугольники касались друг друга. В своих рисунках дети, как правило, изображали эти фигуры разобщенными. В усовершенствованном Гансом Раппом тесте для определения художественных способностей человека испытуемых просили нарисовать модель, напоминающую по своему внешнему виду восковые пчелиные соты (рис. 133,а). Чаще всего при этом изображались самостоятельные, независимые друг от друга шестиугольники и между ними оставлялось