А зная, что не далее, как сегодня утром, Анжела пыталась поджарить меня с помощью файербола, я был просто восхищен её выдержкой.
Девушка на экране продолжала плакать.
— Лола, я отзываю Чучело.
— Думаю, ты прав, — задумчиво проговорила горгона. — Судя по всему, Анжела не виновата. Я бы на её месте давно уже пристукнула тебя утюгом и завернув в шторку от ванной, спрятала под кровать. Так что это не она.
— Точно, — вздохнув, я послал мысленный сигнал Чучелу. — Она нас раскусила. Просто Карбункул не справился, ты только посмотри на эту «зловещую долину», у него вместо рожи. Я — совсем не такой.
— Ой, не относись к себе предвзято.
Чучело вышел за дверь и покорно остановился, глядя прямо перед собой. Его миссия закончилась. Больше в памяти ничего не было.
— Ну, что дальше? — Лолита смотрела на меня, как на последнюю надежду человечества.
Я вспомнил, как вели себя детективы в сериалах…
— Очная ставка. Я выведу её на чистую воду.
И пока Лола не успела ничего предпринять, я открыл дверь и шагнул в комнату Анжелы.
— Ну?.. Так на чём мы остановились?
Дверь я прикрыл и запер. Нет, я помню, что для Лолы эта фанерка — как бумажный лист. Речь шла скорее, о моих чувствах.
Чувстве страха, например.
Добровольно остаться наедине с убийцей — то ещё испытание, скажу я вам. И я просто хотел отрезать себе путь к отступлению.
Анжела смотрела на меня круглыми, полными слёз глазами, и молчала.
Она всхлипывала.
Я мудро усмехнулся, а потом сбросил платья со стула прямо на пол, и развернув его спинкой вперёд, уселся верхом.
— Меня не проведёшь, дорогуша, — сказал я. — Я знаю: ты прекрасная актриса. Но это ведь я, забыла? Кончай реветь, собирай вещички и уматывай.
Она опустила глаза.
— Мне некуда идти, Макс.
В голосе девушки была обречённость.
Укол жалости попытался проникнуть в мою простую душу, но я надел воображаемую броню.
Я — жестокий штурмовик. Дарт Вейдер на задании.
— Знаешь, меня это не волнует. После того, что ты сделала…
— Но я же извинилась! Мне правда очень, очень жаль, что я это сделала. Это была минутная слабость, Макс, честное слово… — она всхлипнула особенно душераздирающе и ещё плотнее завернулась в халат.
Она меня смущала. Прежняя Анжела постаралась бы скорее, раздеться — зная, как я падок на…
Я потряс головой. Это всё игра. Она сама себе противоречит.
— Анжела, милая, — я мудро улыбнулся. — О какой минутной слабости идёт речь? Ты пыталась меня убить РАЗ ДЕСЯТЬ. Последняя попытка была сегодня утром. Вряд ли у тебя хватит терпения извиняться СТОЛЬКО РАЗ.
Девушка выпучилась на меня, в буквальном смысле квадратными глазами. Тушь с ресниц бежала по щекам потоками, помада размазалась. Внезапно лицо её сделалось таким детским, таким… беззащитным.
Или она НАСТОЛЬКО хорошая актриса, или…
— Макс, я клянусь тебе чем хочешь, но я на тебя не покушалась.
— Брось, Анжела. В каком-то смысле, мы с тобой — два сапога пара. Земляки. К тому же, москвичи… На твоём месте я бы тоже отпирался до последнего.
— Послушай меня, Макс, — отпустив ворот халата, она подползла к краю кровати. Я напрягся. Вот сейчас она ка-а-ак прыгнет!.. Но Анжела всего лишь села, обняв подушку, и посмотрела мне в глаза. — Я понимаю: у тебя есть основания обвинять меня во всех грехах, — сказала она. — Но убийство… — девушка зябко передёрнула плечами. — Я пыталась поступить в Гильдию Убийц, — на щеках Анжелы выступили красные пятна, кончик носа побледнел. — И срезалась на первом же экзамене. Меня тошнит от насилия. Да я даже таракана убить не могу!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я покачал головой.
И как это делал знаменитый детектив Перри Мейсон, когда надо было подумать, закурил. Выпустил дым, а потом посмотрел на неё эдак многозначительно, исподлобья.
— Знаешь, я не буду тебе мстить, — сказал я. — Просто признайся. А потом иди на все четыре стороны. Пообещай забыть моё имя, вот и всё.
Анжела издала тяжелый вздох.
— Макс, всё, что я сделала — это наклеила те чёртовы буквы. Ну, как дома, в детективах… Я хотела оставить письмо где-нибудь в фойе, чтобы его нашел Цезарь и отдал Лоле. Она бы сунула его к другим письмам и всё. Забыли. Это был… — она пожала плечами. Невинный розыгрыш. Я хотела, чтобы ты обратил на меня внимание. Но когда я притащила тебя в спальню после вечеринки, то… просто не удержалась. И сунула письмо тебе под подушку.
— Стоп… — я вдруг почувствовал себя очень глупо. — Так это ТЫ вчера притащила меня в спальню?
— Ну да, — девушка снова всхлипнула, я автоматически достал из кармана платок и протянул ей. — Я слышала, как вы веселитесь у бара, но постеснялась присоединиться. Меня же не приглашали… — шумно высморкавшись, она взяла с тумбочки небольшое зеркало и принялась вытирать размокшие тушь и помаду. — Но ближе к утру у меня страшно разболелась голова, и я пошла попросить у Сатурна его фирменной травяной настойки… — на меня она не смотрела, продолжая заниматься лицом. — Ну знаешь, Сатурн ведь приторговывает самопальными препаратами. Девочки берут у него припарки для ног — коблы ведь жутко натирают… А я вот люблю травяную настойку. Не знаю, из чего он её гонит, но головную боль снимает лучше кетонала…
— Ближе к делу, Анжела.
— Ой, прости, — она съёжилась и отложила зеркало. А потом протянула мне мокрый, в пятнах косметики, платок. — Спасибо, что дал высморкаться…
— Оставь себе. И… Что там с моей спальней?
— Когда я подошла к бару, там уже никого не было. Ну, кроме тебя… Ты спал, положив голову на стойку, и вот-вот должен был свалиться с табурета, — она бросила на меня боязливый взгляд. — Мне стало тебя жалко.
— И ты, добрая самаритянка, оттащила меня в пентхаус. Под самую крышу…
— Ну, на самом деле, у меня есть ключ от секретного лифта, — Анжела смущенно потупилась. — Я скрыла, что он у меня есть. И иногда поднималась наверх, чтобы поплавать в бассейне.
— Ну ладно, ну хорошо… — забыв об опасности, я встал и принялся расхаживать по комнате взад и вперёд. — Но ты, как ни крути — хрупкая девушка. А я — здоровый мужик. КАК ты дотащила меня до пентхауса в одиночку?
Она пожала плечами. Шелковый халатик с готовностью соскользнул с одного плеча, но Анжела быстро его поправила.
— Не такая уж я хрупкая, как желаю казаться, — сказала она. — Я тебе не говорила, но там, в Москве, я работала медсестрой. Привыкла ворочать лежачих больных, вот и… — она смущенно поёрзала. — А ты не такой уж и тяжелый.
Я с силой сжал переносицу.
Если всё так, как она говорит… То потенциально у Анжелы была СОТНЯ возможностей перерезать мне горло без шума и пыли.
И это значит, что…
— Макс? Почему ты молчишь?
— А? Ты что-то спросила?
— Я спросила: ты мне веришь?..
Тяжелый вздох вырвался из моей груди.
— Нет. Не знаю. Скорее всего. Но… Слушай! А как же желтый порошок?
Я вновь отодвинулся от неё подальше. Ну надо же! Чуть не задурила мне голову…