Читать интересную книгу Размышления о Евангелии от Иоанна - Георгий Чистяков

В богословском же аспекте Иуду очень часто представляют как instrumentum providentiae, орудие в руках Провидения. Ведь кто-то должен был предать Иисуса, прежде чем Его схватили, и таким человеком становится Иуда. Он словно орудие в деле Спасения – предает Иисуса, и Тот оказывается на Кресте. Один из богословов обосновывает это тем, что и предательство Иуды, и отдание Богом Сына Своего на смерть выражено в Евангелии с помощью одного и того же греческого слова. Поэтому-де в Иуде надо видеть не предателя, а «отдателя», своего рода инструмент, с помощью которого Отец отдает Сына Своего Единородного, чтобы мир не погиб, а был спасен.

Однако такое понимание роли Иуды идет вразрез со всем, что можно назвать христианским персонализмом, с евангельским видением каждого человека, его уникальности в свете Божией любви к нему. Бог не может использовать человека как инструмент – такое видение по сути своей не евангельское. Иуда не орудие, а живой человек, который почему-то предает Иисуса. Нам же нужно просто понять мотивы этого его шага. Нужно подумать, основываясь на евангельском тексте, что за причина была у Иуды предать Христа? Возможно, Иуда разочаровался в своем Учителе. Ждал от Иисуса чего-то другого. Некоторые исследователи считают, что само прозвание его – Искариот – происходит от арамейского слова шикарайья, которое, в свою очередь, восходит к латинскому sicarius – «кинжальщик». Отсюда можно предположить, что Иуда, как и Симон Канонит, был зилотом, сторонником вооруженной борьбы с римлянами, лишившими иудеев независимости.

Известно, что некоторые зилоты, или кинжальщики, присоединились к Иисусу, видя в Нем Мессию, например Симон Зилот. Присоединился к Иисусу и Иуда, надеясь, что этот Мессия сделает именно то, чего он, Иуда, ждет от него: освободит страну от римлян, восстановит могучее царство в Иудее и станет тем царем, которого они, патриоты иудейской земли, так ждут.

Но Иисус идет по другому пути, отсюда – разочарование. Иуда, прежде обожавший своего Учителя, отворачивается от Него и либо начинает его ненавидеть (в подобных ситуациях это часто бывает) и предает Его как не оправдавшего надежд, либо (есть сторонники и такой точки зрения!), не до конца разочаровавшись в Учителе, пытается подтолкнуть Его к решительным действиям, сыграть роль катализатора, активизировать события, сделать будущее настоящим… Этой точки зрения придерживаются многие комментаторы Нового Завета. А некоторые (в особенности писатели) считают, что не столько Иисус, сколько Иуда – главная трагическая фигура евангельской истории. Ведь, по их мнению, это Иуда толкает Иисуса на страдания, поднимает Его на Крест и тем самым обрекает себя на вечную ненависть всего человечества. Эта точка зрения мало чем отличается от первой, сторонники которой называют Иуду instrumentum providentiae. Правда, здесь Иуда выступает не как орудие в руках Бога, а как самостоятельно действующий религиозный вождь, но все равно становится той пружиной, что возносит Иисуса на Крест. И в конце концов, не все ли равно – Бог его сделал такой пружиной или нет…

Однако что-то не устраивает нас ни в одном из такого рода взглядов на Иуду. И здесь встает самый существенный вопрос: а был ли Иуда предателем Иисуса? Может быть, это наше воображение нарисовало портрет Иуды как предателя, потому что нам всегда нужен враг? И если вокруг Иисуса есть преданные Ему ученики, то должен быть и предатель? Евангелие говорит об Иуде очень мало и без всякой ненависти. Это – главное.

Иисус идет на смерть добровольно. Об этом говорится в Евангелии, это закреплено в церковной традиции, в церковных песнопениях. Сам Иисус говорит: «Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять её» (Ин., 10:17). И если бы не было предателя, Он все равно пошел бы на смерть и все равно бы умер. Так кто же такой Иуда – пружина, несчастнейший человек, которого Бог использует, чтобы механизм евангельской драмы пришел в действие?

Правомерно возникает вопрос, а нужен ли был вообще предатель, чтобы схватить Иисуса? Ведь Иисус не был незаметной фигурой, и очень много людей знало, где Он бывает и проповедует. Он Сам говорит об этом:

«Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня» (Мф., 26:55)

Из других мест Евангелия мы видим, что Иисус ежедневно появлялся в одних и тех же местах, так что схватить Его днем, вечером или ночью не составляло никакого труда.

Итак, Иуда не был нужен для того, чтобы Иисус был схвачен. Он лишь выглядит пружиной, которую приводит в действие механизм Провидения. Он только выглядит человеком, который подталкивает своего Учителя к действию. На самом деле это не так. В отличие от предателя, который открывает ворота города, чтобы в него вошли вражеские войска, Иуда ворот не открывал. Он вообще предал не Учителя. Он предал свое ученичество, свою верность Учителю. Он отшатнулся от Него, присоединился к Его противникам и еще получил за это деньги. Но если быть точным, при этом Иисуса он в буквальном смысле этого слова не предает. Иисус был бы схвачен и без него. Более того, когда воины приходят за Иисусом в Гефси-манский сад, Иуда первым выходит из темноты и, подойдя к Учителю, восклицает: «Радуйся, Равви!» – чтобы все увидели, что это он, Иуда, сделал, привел отряд. Это восклицание прекрасно объясняет мотивы его поведения. Иуда больше всего хотел показать тем, кому он продался, что он сыграл в происходящем какую-то роль, хотя на самом деле это не так.

Наверное, именно то, что он предал свое ученичество, свою верность Учителю, свое «я», и оказалось для него невыносимым. Именно поэтому он пытается отдать деньги, полученные от старцев и книжников, пытается что-то изменить, но изменить уже ничего нельзя. Именно поэтому, бросив злополучные деньги, он ушел куда-то в темноту и там покончил с собой.

Мы должны понять, что Иуда – не какое-то воплощённое зло, слепое орудие в руках Бога или, наоборот, в руках сатаны. Иуда не режиссер евангельской драмы, как считают авторы известной рок-оперы «Иисус – Суперзвезда». Нет, Иуда – всего лишь маленький человек, который вписывается в ситуацию и извлекает из неё выгоду, пусть и небольшую. Вот в чём подлинный трагизм этой фигуры. И совсем не заслуживает он того, чтобы быть терзаемым в пасти Люцифера, как это изображено у Данте. Он заслуживает только сочувствия – именно в силу своей малости, ничтожности, раздавленности, в силу того, что он осознал, что содеянное им ужасно.

Сопоставляя евангельские тексты, мы видим, что в отношении к Иуде все четыре Евангелия едины. Он – один из двенадцати, он близок к Учителю, он участвует вместе с Ним в трапезе, в том числе и в последней. Это тот, о ком в Евангелии от Луки Иисус говорит: «И вот, рука предающего Меня со мною за столом» (Лк., 22:21), а в Евангелии от Матфея отвечает: «Опустивший со Мною руку в блюдо (или в солило, как в славянском переводе, в блюдо с настоем соленых трав. – Г. Ч.), этот предаст Меня» (Мф., 26:23). Но ведь все двенадцать опускали руки в солило! В Евангелии от Иоанна на вопрос Петра, кто предаст Его, Иисус отвечает: «Тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам» (Ин., 13:26). Но ведь Он каждому из них подал кусок! Значит, предаст один из ближайших, один из друзей. И не случайно эта мысль, как свидетельствуют евангелисты Матфей и Марк, приходит каждому из апостолов, и они спрашивают: «Не я ли?» (у Луки и Иоанна ученики спрашивают не Иисуса, а друг друга: кто?). Но при этом каждый имеет в виду себя, потому что Христос четко говорит: один из тех, кто опустил в солило руку; тот, кому Я подам кусок. А опустили все, и подает каждому… Ученики сначала не могут понять, кто предаст Учителя. И это не случайно. Евангелист Иоанн тоже не говорит прямо, но только показывает нам, как на картине, что это Иуда. Мы, как зрители, видим это, а они, участники трапезы, этого пока не видят, поскольку все находятся в равном положении. Они поймут это потом, но в данный момент совершенно дезориентированы.

Итак, первая характеристика Иуды – он один из учеников, один из тех, кто близок к Иисусу. Вторая связана с деньгами: он носит с собой ящик, куда собираются деньги, и очень расстраивается, когда женщина приступает к Иисусу с драгоценным миром и возливает это миро на Его ноги или на голову, потому что считает, что миро можно было бы продать за большие деньги, за 300 динариев. Значит, мысли его – о деньгах, и в конце концов он предаёт своего Учителя за меньшие деньги. Он получает тридцать сребреников – примерно трехмесячное содержание. Прав византийский гимнограф, который говорит, что сребролюбие погубило Иуду. Вспомним тропарь Великого четверга: «Егда славные ученицы на умовении вечери просвещахуся, тогда Иуда злочестивый сребролюбием недуговав…» Не что-то другое, но только болезнь сребролюбия приводит Иуду к роковому шагу.