Читать интересную книгу Затерянные в смерти (сборник) - Гэфни Патриция

Спасибо, что подумал обо мне!

– Хорошо, это возьмешь ты. А я могу… Хорошо, напитки и легкие закуски…

И опять пошла болтовня про переносной гриль, про то, у кого кулер больше, надо ли взять лимонад, или газировку, или и то, и другое. Я заставила себя прогнать из воображения образ Бенни и близнецов Моники, резвящихся в траве на тенистой лужайке, рядом с вкусно пахнущими белками и бурундуками. Может быть, даже на озере или возле ручья. Отлично вам повеселиться, ребята! Но без меня. Жалость к себе, хоть это и чувство со знаком «минус», может отлично замотивировать к действию. Всем пока! Я направилась к двери.

– Патуксен-Хиллз-Парк? – переспросил Бенни. – Нет, мы никогда там не были.

Патуксен-Хиллз-Парк… Патуксен-Хиллз-Парк… Я как-то продавала дом в его окрестностях. Это в Бруквилле, немного к югу от шоссе девяносто семь. Всего в одной миле от Хоуп-Спрингз! Птичьего полета. Собачьего бега – может быть, две. Две мили! Через леса. По сельским улочкам, мимо сонных современных коттеджных поселков. По тротуарам!

О, слава богу, слава богу, слава богу! Я рухнула к ногам Сэма, не в силах больше стоять: чувство благодарности превратило мои кости в настоящее желе. Я перекатилась на спину и подставила Сэму живот.

Все, что от меня требовалось, это подождать воскресенья. Дня великого воссоединения с собой!

СОБАК РАЗРЕШАЕТСЯ ВЫГУЛИВАТЬ ТОЛЬКО НА ПОВОДКЕ.

Ну почему в жизни все так непросто?

Я могу понять запрет употреблять спиртное, мусорить, включать громко музыку, но собак-то зачем держать на поводке? Вот и думай теперь, как решить эту проблему! Еще одной проблемой – но уже не для меня – была грязь. Сегодня из-за облаков выглядывало солнышко, но до этого лило целую неделю до самого четверга, и в парке было очень сыро, даже вокруг столов для пикника в специальных деревянных беседках. Логичнее было бы перенести пикник на завтра, и я очень боялась, что это они и сделают. Но дети так готовились к пикнику, что не простили бы взрослым решения его отменить. В конце концов Сэм сказал, что маленький дождик еще никому не навредил, и мы тронулись в путь.

После того как мы выбрали один из множества свободных столов и разложили на нем все необходимое для пикника, первым пунктом повестки дня была прогулка. Это было бы неплохим шансом удрать, но… за поводок меня держал Сэм. Как жаль, что не Бенни или кто-то из близнецов. А еще лучше, если это была бы Моника: тогда чувство вины было бы минимальным. Ее я с удовольствием обвела бы вокруг пальца с особой жестокостью! Совсем другое дело Сэм. Во-первых, он был сильным. А во-вторых… это сложно объяснить… он был лидером стаи, и мне трудно ему не подчиниться. Хотите верьте, хотите нет, я всегда считала нас равноправными партнерами. Если кто-то и стоял чуть выше другого, то это, в моем понимании, скорее была я. Совсем по-другому в отношениях между человеком и собакой. Теперь Сэм был для меня самым главным.

Река в этом месте была узкой и больше напоминала ручей, хотя от ливших постоянно дождей вышла немного из берегов. Небольшой парк расположился в излучине реки, как раз в том самом месте, где она поворачивала на запад и текла дальше, разделяя два соседних округа.

Вдоль реки, повторяя ее изгибы, шли две дорожки – основная, пошире, уходила влево, вправо вела узкая и колдобистая. Мы выбрали левую, которая была не такой болотистой, но, несмотря на это, иногда приходилось углубляться в лес, обходя огромные лужи или островки грязи. Мне хотелось бежать впереди, резвясь вместе с малышами. Но я вынуждена была шествовать рядом с Сэмом и Моникой. Мы тащились и тащились, пока Моника не предлагала остановиться, чтобы посмотреть на то или это, потом снова тащились, потом Моника орала на детей, чтобы они прекратили лезть в грязь. Абсолютно никакого удовольствия. Один раз мы наткнулись на двух парней, идущих навстречу, и мне пришлось сесть, чтобы избегнуть назойливого внимания сопровождавшего их кобеля ши-тсу. Вообще-то бывали дни, когда я была не против такого рода внимания, но не сегодня, только не сегодня.

И вот настал момент, когда мне показалось, что у меня есть шанс.

– Смотрите! – воскликнула Моника, останавливаясь и показывая куда-то вверх. – Видите? Там дятел! В красной шапочке!

– Где? Где?

– Да вон же! Три, четыре… на пятом суку. Слева, вон на том клене.

Сэм неплохо разбирался в птицах. Он увлекся их изучением, когда мы купили дом на реке.

– Я думаю, это красногрудый дятел, – сказал он.

– Но у него макушка красная.

– У него красная «корона». А у красноголового дятла красная вся макушка.

– Но где же его красная грудка?

– Ее трудно разглядеть. Для этого надо подойти ближе.

Во время этого разговора рука Сэма, державшая поводок, ослабла. Он сосредоточил все свое внимание на птице в ветвях клена. Я притаилась ненадолго, чтобы поводок совсем провис, затем подобралась и прыгнула.

И чуть не вывихнула Сэму руку.

– Эй!

Себя я тоже чуть не удушила, но мне хватило ума зайтись в лае, чтобы все подумали, что я увидела что-то необычное, что привело меня в такое возбуждение, – кролика, оленя, слона, черт побери! Когда Сэм велел мне успокоиться, я непроизвольно подчинилась.

– Хорошая девочка, – похвалил меня хозяин.

– Да, она тебя слушается, – удивленно заметила Моника.

– Кажется, начинает поддаваться дрессировке.

Я хотела попытаться убежать во время обеда, но у меня ничего не получилось. Сэм продел поводок через ножку стола для пикника. Оставалось только лечь рядом и быть хорошей собакой, да еще лакомиться кусочками, которые бросали мне время от времени Бенни и близнецы.

Сэм спросил Монику, может ли Бенни остаться у нее до вечера в четверг. И я узнала кое-что новое для себя.

– Мы уже почти завершили сделку по продаже дома на реке, – сказал Сэм. – Покупатель решил платить наличными, так что нет больше причин откладывать.

– О! – откликнулась Моника. – Ну что ж…

А потом, убедившись, что дети играют и никто, кроме Сэма (и меня), не может ее слышать, добавила:

– Мне очень жаль.

– Да нет, все очень хорошо, правда! Деньги сейчас придутся весьма кстати.

Ну почему надо связывать одно с другим? Еще одна причина действовать быстрее – как будто остальных было недостаточно. Что еще может разладиться в любой момент в мире людей?

После обеда Сэм показал детям свой любимый трюк с исчезающей солонкой Я всегда знала, что солонка окажется у него в руках, но так и не догадалась, как он это делает. Но новый угол зрения меняет многое.

– Ты выступаешь сейчас с сеансами магии? – поинтересовалась Моника, отрезая каждому по куску пирога. Естественно, собственного приготовления. Какой идеальной семьей, должно быть, казались мы всем, кто гулял в парке! Мама, папа, трое детей и их верная собака.

– Нет, нет! – произнес Сэм с напускным безразличием. – С этим покончено. Я этим больше не занимаюсь. Нет времени.

– О, – тихо вздохнула Моника. – Очень жаль. Но с этой новой работой у тебя наверняка…

– Да, конечно…

– А ты все еще… – «ненавидишь эту работу», – хотела сказать Моника, но осеклась и произнесла вместо этого: – Ты потихоньку привыкаешь?

Моника старалась говорить тише, хотя Бенни и не мог слышать ее: они с Итаном как раз сравнивали качающиеся молочные зубы.

– Работа есть работа. Я не имею права жаловаться.

– А ты и не жалуешься.

– Просто там… ну, ты знаешь…

– Все так, как оно есть.

Вот и поговорили.

Но в следующую секунду мне показалось, что Бенни все-таки обратил внимание на этот диалог. По крайней мере, на тон своего отца – твердый и полный отчаяния, скрывавшегося за напускным спокойствием. Бенни вдруг потянул отца за рукав и, прервав вещавшую что-то Монику, стал рассказывать о троодонах.

– Представляешь, их папа сам высиживает яйца. Он у них вместо мамы. Мама ходит на охоту, а папа сидит в гнезде, охраняет его и согревает детишек своим теплом.