— Есть, — старшекурсник встал.
— Грошев, если через пять минут тебя не будет на тестировании, а я не увижу твоих каракуль на листе — присоединишься к Шарову, раз вы теперь друзья.
Макс решил соглашаться с анкетой во всем. Тупо проставляя крестики в первом же квадрате.
«Хотели бы вы работать с материей?» — «Да».
«Хотели бы вы не работать с материей?» — «Да».
Он совсем не хотел бы работать.
«Испытываете ли вы брезгливость к останкам?» — «Да».
«Испытываете ли вы потребность в сочувствии при виде смерти?» — «Да».
Именно его и надо пожалеть. Остальные перебьются: как живые, так и мертвые.
Бездумное черкание в пустых клетках не мешало мыслям водить в голове хороводы. В чем-то он оказался прав с самого начала. Призрак, которого привязали к его руке, был почти мертв. Они неправильно соотнесли кражи во времени. Первым украли приготовленный к вскрытию куб, а его место на последней скамье заняло узилище Лукина.
Работы в лаборатории ведут не каждый день, подмену не раскрыли, а зафиксировали кражу Лукина, хотя тот еще находился в бункере.
Его вынес Шаров, которого выбрали именно за низкую чувствительность. Любой другой понял бы, что именно выносит, едва взяв куб в руки. Если бы все раскрылось, Шарова бы сдали, сделав большие глаза. Слово Насти против слова того, у кого на руках краденое узилище. Не трудно предположить, что перевесит.
Но в итоге, Лукина тихо забирают из комнаты старшекурсника.
Что дальше? Зачем им Грошев? И, что самое главное, кому — им? Куб мертвого блуждающего нашли у Лисы, логично предположить, что она его и вынесла. Допустим, Настя, ростом ему по плечо, умудрилась огреть по голове поленом и привязать призрака, но затащить его в дом художника девчонка бы не смогла. Кто ей помогал? Самарский? А потом разыграл спектакль о пользе чести и совести без единой фальшивой ноты? Сомнительно.
Зачем воровать кубы? Какой с них толк? Призраки атакуют по своим правилам, им не скажешь «фас», указав на неугодного человека. Для убийства есть масса более простых способов, тем более для псионника. Зачем привлекать внимание?
Макс не замечал, что остервенело черкает в тетради.
«Какая у вас мечта?» — «Свалить из вашей богадельни».
И никогда больше не чувствовать вонь мертвых.
— Охренеть, — голос Кузнецова вырвал его из бесконечной чехарды вопросов и ответов.
Макс поднял голову от листка. Оказалось, парни стоят возле окна, а девчонки тревожно переглядываются. Карачаева начала подниматься со своего места.
— Он же его убьет, — недоверчиво сказал молчун Кузнецов и вдруг бросился к двери.
За ним Дан и Леха, на ходу крикнув Грошу:
— Темыч сцепился с кем-то из старшекурсников.
— Вернитесь на свои места, — повысила голос преподша, но ее уже никто не слушал.
В одном предложении были произнесены несовместимые слова. Самарский сцепился со старшекурсником. Самарский, который всегда соблюдал субординацию. Отличник, не получавший взысканий со дня поступления, устроил драку.
Рядом с тренировочной площадкой собралось уже пол-лагеря. У каждого второго в руке был телефон. Словно в мертвые века они пришли поглазеть, как будет литься кровь. Макс тряхнул головой, что-то его во мрачное фэнтези потянуло. Обычная драка, даже не особо кровавая.
— Спорим, старшекурсник его сделает, — сразу предложил Игроков.
— Он меня-то не сделал, куда ему до Самарского, — отозвался Грош, наблюдая, как Артем впечатывает колено в живот бритому Шарову.
— Из-за чего сыр-бор? — спросил Тимирязев.
— Шар о Лисе что-то брякнул, — ответил ему стоящий неподалеку Шпала. — Вроде девчонка оказалась воровкой. Или что-то еще.
Старшекурсник перекинул Артема через плечо и впечатал лицом в землю. В толпе загомонили, подначивая или ругая. Но отличник рывком высвободился и тут пнул противника в колено. Кто-то из зрителей вскрикнул. Шаров повалился рядом, Артем навалился сверху и ударил: раз, второй, третий, превращая лицо в кровавую маску.
— Идиоты, — раздался голос, и к парням, растолкав зрителей, выбежал физрук Альберт, молодой мужик (старше студентов максимум лет на пять), от того звать его по отчеству не поворачивался язык. — Прекратить!
Мужик подскочил к отличнику и, заломив ему руки за спину, стащил с Шарова. Артем не сопротивлялся, разом утратив всякий интерес к противнику, сплевывающему кровь на землю. Скоро старшему Самарскому опять придется раскошелиться на компенсацию.
К Шарову тут же подскочили двое: Гареев и Иванов. Грош узнал «художников».
— Блин, из-за какой-то… — Иванов замолчал, поймав взгляд Артема.
— Самарский, марш в корпус, — скомандовал Альберт, отпуская отличника и делая шаг к старшекурснику.
— В корпус? И все? — высказался Гореев. — Из-за того, что у них полгруппы пропало, остальным теперь все можно, да? Все их жалеют. Да лучше б они целиком сгинули!
— Что ты сказал? Повтори, — вышел вперед Игрок. — Что-то я не видел, чтоб ты в бой рвался на помощь к дружку, а сейчас осмелел.
Молчун Кузнецов тут же встал рядом с Лехой. Иванов выпрямился, сжимая кулаки.
Гомонящая толпа разом замолчала: смотреть на двоих было интересно, но это не значит, что зрители откажутся от второй серии с новыми героями.
— Прекратить! — снова рявкнул Альберт, вставая между третьим и четвертым курсом. — Самарский, тебе отдали приказ: бегом в корпус. Игроков, Тимирязев — у вас тестирование. Через пять минут студенты, которые еще будут здесь, пойдут вместе с нами к Куратору. Время пошло!
И оно не просто пошло, оно побежало. Тестирование, хмурые лица парней, мысли и сумерки, быстро опустившиеся на лагерь. Наверное, это был последний день, который с натяжкой можно было назвать обычным.
Когда Макс вернулся в свою узкую каморку, его ждал сюрприз. На кровати поверх покрывала сидел Самарский и, не мигая, смотрел в стену напротив. На скуле отличника налилась багровым цветом ссадина, одно ухо распухло, в правой руке немного мятый коричневый то ли пакет, то ли конверт.
— Чем обязан?
— Это я позвал Арчи, когда ты вломился к Шарову, — без эмоций произнес Артем.
— Я догадался. Больше просто некому.
— Я подслушивал, — сказал, не поворачивая головы, Самарский.
— Если у тебя сегодня по плану покаяние, то это не ко мне, это в церковь, — Макс прошел и положил сумку на стол. — Все слышал?
— Мне хватило, — Артем перевел взгляд на Макса, и тот понял, до какой степени зол отличник. — Когда понял, что больше не выдержу, войду и… — он сжал кулаки, конверт в его руке хрустнул. — Сходил и позвал Арчи, сказал, что вы деретесь.