Читать интересную книгу Зачарованный киллер-2 - Владимир Круковер

Я тупо смотрел на руку, по которой густо стекала кровь. Потом вспыхнула боль, отдаваясь в висках. Щеку жгло все сильней, прикоснувшись к ней, я обнаружил, что и она в крови.

С прежним ревом излишне повышенных оборотов автомобиль начал пятиться, уползать задом туда, откуда появился. Около вагончика уже никого не было. А с того места, где только что стоял автомобиль, ко мне шел человек в легком светлом костюме.

Он подошел вплотную, тронул меня за плечо и сказал:

— Давайте пройдем в вашу комнату, я осмотрю рану.

В комнате он помог мне снять куртку, сразу нашел ящик с медикаментами, вынул оттуда нужное и, быстро касаясь меня приятно прохладными легкими пальцами, обработал раны на руке и на лице.

— Ничего страшного, — сказал он, приклеивая наложенные тампоны полосками пластыря. — Две царапины. У вас замечательные аэрозоли, очень удобны для поверхностной асептики.

— Да, — сказал я, — с животными иначе трудно, они не любят терпеть.

— Если вы угостите меня кофе, я не стану возражать, — сказал человек. — И позвольте представиться — заместитель прокурора области Смердяков Иван Ильич.

— И, конечно, чеченский друг, — сказал я зло, разыскивая анальгин и глотая сразу три таблетки.

— Это вы зря, — сказал прокурор, — вредно для сердечной мышцы. Лучше принять транквилизатор легенький.

Он посмотрел, по–птичьи склонив аккуратную головку, как я неуклюже одной рукой беру кофеварку, решительно отобрал ее.

— Позвольте уж я сам похлопочу. Значит, чеченцы и друг? Весьма забавное словосочетание. Вам, простите, не надоело попадать в истории?

— Весьма, — пробурчал я, усаживаясь на кровать и откидываясь на подушку — сплошной триллер, а не жизнь, с тех пор, как я про вас узнал.

— Ну, это вы зря. Никакой связи. Это вы девушку вините, вашу с ней встречу.

Кофе вскипел, он аккуратно положил по ложке пены в чашки, безошибочно нашел на столе соду, добавил мизерную щепотку и лишь потом разлил его.

— Знаете, я где–то на вашей стороне. Но эти люди живут по законам гор. Пусть они отстали от нашей цивилизации на несколько столетий, пусть их обычаи уродливы и жестоки, не считаться с ними нельзя. Да и понятие жестокости условно. То, что для нас жестокость, для них — образ жизни. Не надо было вам в это вмешиваться.

Он допил кофе, поставил чашку на стол, посмотрел на нее, склоняя головку, снова ее взял, вышел в кухню и сполоснул над раковиной.

— Вы появились в самый разгар охоты и вас приняли за соперника.

— А сейчас? — спросил я.

— Это вообще нелепая случайность, без всякой связи с тем, о чем мы говорили. Тех, кого ваша умная слониха соизволила придавить, они схоронили без шума. Двоих. А третий…

— Вы хотите сказать, что он выжил и решил отомстить.

— Его можно понять. Очень сильно изуродован. У него хороший пансион, но вот вбил себе в голову какую–то вендетту.

— А какой вам смысл за меня заступаться? Я‑то вам кто?

— Вы человек, который стоит двести тысяч долларов. Да, да, именно столько назначили за вашу голову чеченские лидеры.

Я пролил остатки кофе на покрывало.

— Нет, вы не понимаете. Вы сами для них, не примите за обиду, и десяти долларов не стоите. Эти деньги даются для того, чтоб сохранить лицо, сохранить легенду о национальных традициях и национальной гордости. Русский, иноверец не должен безнаказанно уводить из под носа влиятельного жениха чеченских девушек…

— Простите, — занервничал я, — этот седовласый, он что — жених?..

Но долго нервничать мне не пришлось. Как не пришлось получить ответ на свой вопрос. Дверь резко раскрылась, чуть не слетев с петель. В уродливой, перекошенной фигуре я с трудом узнал того нервного «гражданского», которого в мыслях давно похоронил под толстыми ногами Кинги.

Он выстрелил сразу, не прицеливаясь, с бедра. Прокурор, успевший обернуться, легко слетел со стула. На полу его настигли еще два выстрела, которые начисто снесли его ухоженный череп.

Удивительно проворно для калеки двигаясь, гражданский взял стул, сел в уголок, стараясь не запачкаться в месиве из кровавых мозгов, положил пистолет на колени.

— Советую тебе смываться побыстрей. Деньги хоть есть?

— Есть, — ответил я машинально.

— Вот и мотай. Они это убийство на тебя свалят, учти. Жить тебе теперь в вечном страхе, пока не найдут. А когда найдут — станешь похож на меня. Это приятней, чем просто шлепнуть тебя, падлу.

Он протер краем пиджака пистолет, вынул обойму — она оказалась пустой, швырнул в кровавую лужу и исчез.

Я сорвал плакат, подхватывая набитые за него купюры, бросил их в спортивную сумку и выскочил из вагончика. Где–то за деревьями знакомо завывала машина. Я хлопнул себя по куртке — документы были с собой. В три прыжка я скрылся в кустах и присел на корточки. Знакомая машина остановилась около лестницы, выскочившие оттуда люди протиснулись в вагончик.

Ждать их появления назад я не стал. Я пробрался парком, сел в трамвай и доехал до ближайшей гостиницы, где снял одиночный номер. Запершись в нем, я отдышался, осмотрелся. Куртку я успел сменить, по вязка на руке не была заметна. На лице небольшая царапина прикрывалась тампоном и особого внимания не привлекала. Обычный командировочный в джинсах и куртке. Нормальный вид.

Я прекрасно понимал, что вокзалы, аэропорт, автобусная станция будут перекрыты тотчас. Эти чеченцы, похоже, заняли под шумок перестройки многие посты в государстве. В этом не было ничего удивительного. Итальянские мафиози, нажившись на сухом законе, тоже перекрашивались в солидных бизнесменов, резервируя себе государственные должности. Сперва люди создают капитал противозаконно, потом капитал делает этих людей представителями этого закона. Закономерный процесс в мире, которым правят деньги. Даже спикер у них свой. А ведь туп, как пробка, по телевизору видно, что дикий человек и наркоман. Но мне от этого понимания ничуть не легче. Сейчас меня будут искать и представители закона на законных основаниях, и сами чеченцы, в оперативности которых я уже не раз убеждался.

Я спустился в холл, купил какой–то детектив, перекусил в буфете и залег с книгой. Болела рука, кружилась голова. Я впервые почувствовал возраст. Очень было жалко неоконченную рукопись. «Болото» шло гладко, сразу начисто, по 15 страниц в день.

Странно устроен мозг. Лежу, пытаюсь читать, думаю о какой–то рукописи. А думать надо о собственной шкуре. Этот парень! Слониха, видать, не только руки ногу ему повредила, Но и голову. Тоже мне, юный мститель. Вообще–то он лихо придумал. Сбил меня с толку. Не убеги я — ничего бы не было. Смог бы объяснить, кто стрелял. Теперь поздно. Некстати я растерялся. Как он, интересно, от них ускользнул. Месили его здорово, надо же, какой крепкий. И убежал, прямо из машины. Черт–те что творится. Карма у меня чудовищная. Только начал спокойно жить…

Уже смеркалось. Я вышел из номера, прошел холл, открыл дверь на улицу, огляделся. Не заметив ничего подозрительного, я проголосовал, почти сразу же остановилась легковушка.

— В Волжский поедем? — спросил я.

— Триста.

— Годится

Мы двинулись по затихающему городу. Я напряжен но рассчитывал. Волжский — соседний городок. На его вокзале меня, наверняка, стерегут. Следовательно, от Волжского надо следующим частником прыгнуть еще в один городок, потом еще… Так к утру я доберусь с пересадками до Астрахани. Вряд ли до утра там будет на меня розыск. Они могут предполагать, что я или залягу на дно в Волгограде, или буду пытаться выехать с ближайших городков, где есть вокзалы. А я в Астрахани воспользуюсь нашим доблестным флотом. Каким–нибудь сухогрузом или баржей. Деньги, слава Богу, есть. Спасибо Бофимову, его премиальным с обезьянкой, спасибо собаководам.

Мой план удался как нельзя лучше. Сговорившись с морячком, я морским зайцем отправился в плаванье на барже, груженой арбузами. И уже через три дня, соблюдая максимальную осторожность, избегая больших вокзалов и аэропортов, я добрался до Анапы. Тут, на курорте, считал я, меня искать не будут.

Я ошибся. В вестибюле гостиницы мое внимание привлек стенд: «Их разыскивает милиция». В углу его красовалась свежая фотография. Я на ней сиял улыб кой, демонстрируя всему честному народу свой сплю щенный нос, выпученные «еврейские» глаза, шрам на лбу, лысину. Подпись под ней гласила: «Разыскивается особо опасный преступник, убийца. При задержании соблюдать крайнюю осторожность. Опознавших этого человека просим сообщить в ближайшее отделение милиции».

Я прикрыл лицо платком, будто сморкался, и вышел из гостиницы. В ближайшем киоске я купил самые большие темные очки, которые были, потом в аптеке — бинт. Зашел в туалет и в кабинке обмотал им лицо наискосок, через нос и голову — нехитрый маскарад, который не поможет при встрече с милиционером, но от несведущих отдыхающих, желающих проявить патриотизм, может уберечь.