Читать интересную книгу История Франции. От Карла Великого до Жанны дАрк - Айзек Азимов

В течение почти пяти месяцев Жанну подвергали допросам. Она отвечала на вопросы хорошо, но единственный выбор, который у нее был, — заключение в тюрьму для еретички, которая раскаялась, или костер для еретички, которая не пожелала раскаиваться. Другими словами, она должна была сама объявить себя ведьмой и покаяться, иначе ее признали бы таковой. Конечно же Жанна ни в коем случае не признала бы, что была ведьмой, что оправдало бы ожидания англичан.

30 мая 1431 года, спустя всего год после пленения и два года после освобождения Орлеана, Жанна была заживо сожжена на площади Руана. Она до конца верила в Божественную природу своей миссии.

Все же, хотя она была объявлена англичанами ведьмой и умерла за это, те, кто ее сжег, не выиграли ничего. В действительности они проиграли. Огонь не убедил французов, скорее разжег яркое пламя патриотизма в их сердцах. Действительно ли было разумно предположить, будто французы поверили в то, что только с помощью дьявола французская армия могла победить английскую?

Французы более, чем когда-либо, уверились, что миссия Жанны святая и что сама она святая. То, что она была осуждена и умерла, не имело значения. Много святых умерло осужденными, и даже сам Иисус. На самом деле сожжение Жанны понизило мораль англичан, а не французов. Множество англичан страдали от ощущения, что они сожгли святую.

Что и говорить, должно было пройти немало времени, прежде чем Жанна будет реабилитирована и официально признана святой. Она живет в истории как спасительница Франции, и ее имя стало легендой. Точная дата ее рождения неизвестна, но в день смерти она, видимо, не достигла своего двадцать первого дня рождения, а возможно, и двадцатого. Ни один человек любого пола, который умер молодым, никогда не имел такого огромного влияния на ход истории и не произвел такого сильного впечатления и на современников, и на потомков.

Но святость Жанны пока еще в будущем. Что же произошло за год между ее пленением и смертью? К своему позору, Карл VII и его приближенные не сделали ничего, чтобы попытаться ее спасти, не предлагали выкуп и даже просто не просили милосердия у ее тюремщиков. Если рассмотреть все ею сделанное для Карла и для Франции, кажется невероятным, что так могло произойти, но все же это случилось.

Возможно, Карл и его советники беспокоились, что она и в самом деле могла быть ведьмой. Возможно, они были рады видеть, как Жанна умрет. Она была настойчива и неуправляема.

Весьма справедливо будет утверждать, что французские лидеры столь же виновны в сожжении Жанны англичанами, и на них падает еще больший позор.

Филипп убежден

Англичане, в надежде, что психологический эффект уже пошел на спад, короновали своего собственного короля Генриха VI как короля Франции. Церемония прошла 17 декабря 1431 года и обернулась очередным поражением.

Генриху VI было всего десять лет, он рос боязливым мальчиком небольшого ума, которого били его наставники, считая, что это поспособствует его обучению. Но это помогло лишь сделать его пустоголовым, и в течение своего длинного правления он вынужден был оставаться жалкой марионеткой в руках того, кто был способен установить контроль над ним (в будущем у Генриха VI случались периоды настоящего безумия, как и у его французского деда Карла VI). Итак, в то время, о котором идет речь, мальчик-король не был символом английской силы и поэтому не произвел ни на кого впечатления.

Ко всему прочему, англичане упустили свой шанс. Они не короновали Генриха в Реймсе, когда могли это сделать, а теперь было слишком поздно, поскольку Реймс больше не находился под контролем англичан. Коронация прошла в Париже, и для французов такая церемония ничего не значила. Зато был Карл VII, коронованный в Реймсе, и поэтому только его, как считалось, можно было считать королем в глазах Бога.

Наконец, англичане совершили ошибку, сделав из коронации чисто английское дело, сведя участие в нем французов к минимуму и не сделав его показным, не проведя закон о снижении налогов, не освободив в связи с коронацией заключенных или хотя бы не раздав милостыню. В результате коронация вызвала падение лояльности парижан к английской власти.

Провал попытки англичан полностью устранить последствия молниеносной карьеры Жанны д'Арк остро повлиял на мнение Филиппа Бургундского. Он находился достаточно близко, чтобы наблюдать эффект допроса и казни Жанны и коронации английского мальчика-короля. Он хорошо видел, что революция, которую вызвала к жизни Жанна, не претерпела изменений. Он видел, что, хотя Карл VII в отсутствии Жанны вновь вел себя пассивно около Луары, французские армии продолжали и развивали новое наступление.

Орлеанский Бастард, например, ни в коей мере не потерял способность бороться только потому, что Жанны больше с ними не было. В 1432 году он находился уже в предместьях Парижа, захватил Лажни, пятнадцатью милями восточнее его. Он был на подступах к Нормандии, также взяв Шартр, расположенный в пятидесяти милях к юго-западу от Парижа. И если теперь французы пробудились и больше не были парализованы боязнью англичан, стоило принять во внимание тот факт, что население Франции было приблизительно в семь раз больше, чем население Англии.

Филипп все это знал и решил, что поражение Англии в масштабной войне было неизбежно. Он предложил англичанам попытаться достигнуть взаимопонимания с французами и спасти то, что еще было можно спасти. Когда они отказались, все еще ослепленные Азенкуром, он был окончательно убежден, что у него нет другого выбора, кроме как пойти собственным путем. Он начал независимые переговоры с Карлом VII.

Эти переговоры тянулись на протяжении нескольких лет, так как цена Бургундии за мир была высока. В этот период времени англичане, возможно, могли бы вернуть себе преданность Филиппа небольшим количеством побед или уверенной демонстрацией силы, но и этого они предложить не могли. Ситуация в Англии быстро ухудшалась, переходя в гражданскую войну. Бедфорд лично, несмотря на неотложные дела во Франции, вынужден был спешить назад в Англию для установления перемирия между воюющими фракциями.

Тогда в 1434 году в Нормандии, в самом сердце английского влияния на континенте, вспыхнуло крупное восстание. Стало ясно, что сердца французов наполнились национальным самосознанием. Тот факт, что англичане подавили восстание, был менее важен, чем факт, что восстание вообще имело место.

Переговоры между Филиппом и Карлом вошли в заключительную фазу в Аррасе, городе на бургундской территории в ста милях к северу от Парижа. Английские представители прибыли, но не смогли принять условия, на которых настаивали обе французские фракции, и удалились в огорчении.

Герцог Бедфорд не увидел конца англо-бургундского союза — 15 сентября 1435 года он умер в возрасте сорока шести лет. Он был единственным английским полководцем, который поставил причину войны с Францией выше личных амбиций. С его смертью английские армии во Франции стали заложниками честолюбивых политических деятелей.

Спустя пять дней после его смерти, 20 сентября, Бургундия и Франция подписали в Аррасе мирный договор, и гражданская война, начавшаяся с убийства Людовика Орлеанского за четверть столетия до этого, завершилась. Это была та самая гражданская война, которая дала Генриху V и англичанам шанс; завершение гражданской войны окончательно похоронило любую возможность продолжения французских завоеваний.

В соответствии с договором в Аррасе Карл VII должен был пойти на большие уступки Филиппу. Во-первых, должен был признать Филиппа как независимого суверена, чтобы никакой французский король не имел права позднее лишить его или его потомков их титулов и земель; герцог Бургундский не должен был являться ничьим вассалом. Во-вторых, размеры бургундских владений были заметно увеличены, их границы расширены, чтобы включить в себя те районы, которые недавно были завоеваны. Бургундия тоже расширилась, чтобы принять укрепленные города на реке Сомме, что придвинуло ее границу на расстояние восьмидесяти миль к Парижу. Крепости Соммы, что и говорить, могли быть выкуплены Францией за большую сумму, но лишь теоретически. Филипп не имел намерения продавать их, если Франция превосходила силой так же, как и золотом. Наконец, Карл VII должен был принести извинения за убийство отца Филиппа, Иоанна Бесстрашного, и обещать наказать убийц.

В обмен на это Филипп просто согласился признать Карла VII королем Франции и не вести с ним в дальнейшем войны. Аррасский договор был односторонним, но даже в этом случае это было то, в чем Карл и французы отчаянно нуждались, и его ценность проявилась почти сразу.

Париж, который удерживали объединенными силами Англии и Бургундии, не мог быть удержан одними англичанами. Англичане оказались блокированы в фортах и затем, понимая, что их будут морить голодом, оставили город и двинулись вниз по течению в Руан. 13 апреля 1436 года, после шестнадцати лет английского завоевания и спустя полгода после договора в Аррасе, Париж приветствовал Карла VII.