Читать интересную книгу Не трогай кошку - Мэри Стюарт

И я могла сделать лишь один вывод: Джеймс был за рулем той машины, что сбила моего отца. То есть Джеймс убил его.

В ту ночь, лежа без сна в маленькой тихой спальне, я смотрела на лунный свет на полу и из последних сил старалась держать закрытым сознание, не допуская возлюбленного к моим мыслям. Его присутствие было так же сильно и настойчиво, как в ту ночь на Мадейре, и я могла поклясться, что видела его тень, двигающуюся по полу. В своем одиночестве и печали я, должно быть, забылась, потому что заметила ее и услышала свое имя, повторяемое настойчивым призывным шепотом. И тогда я отвернулась, снова захлопнула свое сознание и до утра слушала, как на церковной башне бьют часы.

ЭШЛИ, 1835 ГОД

Свеча расплылась в лужицу воска. Девушка рядом с ним пошевелилась и что-то прошептала, а потом снова уснула. Свет от зеркала скользнул по голому плечу и груди. Свет любви, подумал он. Прекрасная фраза. Она – мой свет любви.

Он протянул руку и погасил маленький колеблющийся огонек.

ГЛАВА 12

Ты исповедник, мой отец духовный,

Прощающий грехи, мой друг давнишний.

У. Шекспир. Ромео и Джульетта. Акт III, сцена 3

На следующее утро я первым делом отправилась к викарию.

Он стоял на коленях в самой большой из теплиц, с удовольствием копошась среди мощных побегов рассады. Теплица находилась напротив двенадцатифутовой стены старого огорода, многие стекла были разбиты и вместо них вставлены нелепые куски фанеры и полиэтилена. Система отопления, конечно же, давно не включалась, доски пола тоже давно прогнили. Роб Гренджер вытащил их наружу и сжег, а новые сделал из досок от старых козел и заброшенных дворовых построек. Все внутри было залито солнцем, лучи отражались от белой стены, от недавно политой теплой земли поднимался пар, и в воздухе стоял мускусный запах помидорной ботвы.

– Доброе утро, дитя мое. Как прошла ночь в коттедже?

– Спасибо, хорошо. Чем это вы заняты?

– Да вот подвязываю помидоры. Роб на прошлой неделе воткнул эти прутья, а теперь побеги достаточно вытянулись, чтобы самим идти в рост. Прекрасная рассада, не правда ли? Не пойму, чем так очаровывают помидоры, но работать с ними – одно удовольствие. Так легко, и такая награда за столь малые затраты.

Я рассмеялась:

– Слишком уж светское рассуждение для викария. Вам следовало бы вывести отсюда какую-нибудь мораль: из желудей дубы произрастают, и что-то как-то там проистекает.

– Да, я так и сделаю. Уверен, где-то здесь скрыта мораль... Боже, я, кажется, уподобился Герцогине из «Алисы в Стране чудес»! Но вы пришли с какой-то целью?

– Я хотела узнать, нельзя ли поговорить с вами. Когда-нибудь в подходящее время. Торопиться некуда.

Его руки, ласково державшие пушистые листочки, замерли. Глаза, смешно искаженные толстыми стеклами очков, внимательно посмотрели на меня.

– Время всегда подходящее. – Он отпустил росток и стал подниматься на ноги. – Прямо здесь или пойдем ко мне и выпьем по чашечке кофе?

– Если можно, здесь. Нет, нет, не отвлекайтесь от помидоров. Может быть, я помогу? Я умею с ними обращаться.

Викарий не стал возражать, наверное зная, насколько легче говорить, когда руки чем-то заняты. Он снова принялся за работу, а я перешла на другую сторону грядки и последовала его примеру. В разбитое окно над нами влетела малиновка – они всегда наблюдают, не копается ли кто в саду, – и, увидев, что поживиться нечем, немного повозмущалась и улетела прочь. Тишина нарушалась лишь шорохом листьев, щелканьем ножниц да капаньем воды из крана в чан.

– Мистер Брайанстон, вы верите в телепатию?

– «Верю»? Я не сомневаюсь в ее существовании и не думаю, что есть основания усомниться. Известно множество свидетельств, должным образом задокументированных, и теперь, я думаю, ее серьезно изучают. Вы бы не могли сказать поточнее, что вы имеете в виду? Насколько я понимаю, вы говорите о передаче мыслей на расстоянии, но она может осуществляться по-разному.

– Пожалуй, я говорю в самом прямом смысле о непосредственном общении умов без всякого телесного присутствия.

– Да, понимаю. Что ж, мой ответ остается прежним. Кто-то может усомниться в существовании подобного феномена. Наверное, можно сказать, история моей религии вынуждает меня признать, что подобные вещи случались. Например, телепатом был Елисей – или он был необыкновенно догадлив.

– Возможно, он хорошо знал человеческую природу? – предположила я. – Гиезий солгал ему, да? Я полагаю, вы говорите о случае, когда Гиезий взял с Неемана плату и утаил деньги, сказав Елисею, что не ходил к нему?

Викарий заморгал.

– Вы хорошо учились в воскресной школе, дитя мое.

– Да? Ведь вы об этом подумали? Елисей знал об этом еще раньше, правда?

– Да. «Разве сердце мое не сопутствовало тебе, когда обратился навстречу тебе человек тот с колесницы своей?»[6] Страшный момент для лжеца Гиезия. Возможно, как вы сказали, Елисей просто хорошо знал своего слугу, но текст не исключает того, что он знал о происходящем за пределами видимости.

Некоторое время мы молча работали. Потом я сказала:

– Когда я спросила, верите ли вы, я имела в виду, не сталкивались ли вы сами с такими случаями?

– Непосредственно сам – нет, не сталкивался. Но мне рассказывали. Как у всех, у меня была тетушка, и у нее бывали предчувствия. И процентов тридцать из них сбывались. Все мы встречали людей, утверждающих, что обладают даром предвидения, и кто-то из них, вероятно, говорит правду. Нет, я не шучу – я вижу, что для вас это важно. Во всяком случае, я сталкивался с примерами такого инстинктивного предвидения – это называют прорицанием, и не далее как, боже мой, во Второзаконии такие вещи признаются. Вместе с ведьмами и домовыми они объявлены богомерзкими. – В ясных глазах за толстыми стеклами мелькнула улыбка. – Но в чем я уверен, милое дитя мое, вы не богомерзки и никогда не будете такой. Насколько я понял, вы лично испытали так называемое «непосредственное общение умов»?

– Да. И не просто предвидение. Это были сообщения, даже беседы, и мысли ясно проникали из другого сознания в мое. Я бы назвала это телепатией.

– Что ж, – сказал викарий, – ведь вы же Эшли.

Я замерла, пальцы так сжали стебель, что он сломался.

– Извините, – машинально проговорила я и взглянула на викария. – Вы знали?!

– Я знаю историю вашего дома. И прочитал все документы в библиотеке, включая прискорбные в известном отношении писания на запертых полках. Там есть записи о том, что вы говорите, и некоторые из них сделаны, похоже, испытавшими это. И мне известно, что в вашей семье хранится история – правильнее сказать, рассказ, поскольку что-то в ней, несомненно, выдумано, – о необычных способностях, которые время от времени проявляются в членах вашего семейства. Элизабет Эшли, «ведьма», вроде бы не много сделала, чтобы заслужить такое звание, всего лишь слышали, как она говорит с кем-то невидимым, и пару раз она передавала сведения, по ее словам полученные от ее «тайного друга», и эти знания не могли быть получены откуда-то еще. Если бы она избежала костра, все равно ее муж почти наверняка отказался бы от нее. Кроме страха перед колдовством, он подозревал, что у нее есть любовник. Но вы сами все это знаете.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});