Потом ему все надоело и он начал пить неразбавленное виски.
Кончилось тем, что он добрался до своего отеля, заказал на утро пораньше телефонный разговор с Лос Анжелесом с Эйприл Кроуфорд и забылся беспокойным сном.
Телефонный звонок раздался, когда он еще спал. Он схватил трубку и слушал дальние гудки, пытаясь как-то открыть глаза. Во рту было такое ощущение, словно он пил медный купорос.
Преданная Хэтти сообщила телефонистке, что мисс Кройфорд нет дома, тогда он попросил соединить его с Хэтти.
– Послушайте, Хэтти, что происходит? Она все еще бесится?
– Вы ничего не слышали, мистер Бассалино? – Хэтти была очень смущена.
– О чем я должен был слышать?
– Мисс Кроуфорд и мистер Альберт вчера поженились. Он молчал.
– Мистер Бассалино, вы здесь? – взволнованно спросила Хэтти. – Я говорила мисс Кроуфорд, что ей надо предупредить вас.
Ник повесил трубку, лицо его было напряжено. Он позвонил портье и сказал, чтобы ему принесли газеты. Там все было напечатано черным по белому. Сомнений не оставалось.
Лас Вегас, понедельник ЭЙПРИЛ КРОУФОРД И СЭММИ АЛЬБЕРТ.
Сегодня в результате тихой церемонии в саду «Стенли Грэхэм Хи-Стайл отеля» Эйприл Кроуфорд обрела своего пятого мужа. Этим счастливцем стал Сэмми Альберт, тридцатилетний актер, кинозвезда, прославившийся в таких фильмах, как «Работа на дороге», «Тигр» и «Принц Калифорнии». Его единственный комментарий по поводу разницы в двадцать лет был следующим: «Эйприл настоящая леди, высший класс. Ее возраст меня совершенно не интересует.»
Ник с отвращением швырнул газету на пол. Святой Иисус, Эйприл просто дура. Любая женщина, которая выходит замуж за молодого киногероя, супержеребца, вроде Сэмми Альберта, просто рехнулась. Эйприл могла пойти на это только в состоянии ревнивой ярости, это было единственно возможное объяснение.
Он просто не мог поверить. Эйприл и Сэмми! Это просто дурная шутка.
Он был зол и в то же время, каким-то странным образом, Ник почувствовал облегчение. Теперь, когда он не должен отчитываться перед Эйприл, он свободен.
А раз он теперь свободен, то, может быть, он сумеет предпринять что-то в отношении Лары.
ГЛАВА 36
Лерой Джезус Боулс не курил, это было вредно для здоровья, а Лерой никогда не делал ничего, что могло принести вред его здоровью.
Он до сих пор пребывал в растерянности и не мог объяснить своего поведения в клубе «Мэнни». Что за глупая идея была вытаскивать старуху и девочку. Все обошлось, к счастью. Но это было связано с неоправданным риском, а это не входило в его правила.
Никогда больше с ним такого не случиться, поклялся он себе. Если кто-нибудь будущем окажется на его пути, пусть пеняет сам на себя.
Он еще раз облачился в одежду посыльного и сидел в припаркованном автофургончике в квартале от выхода на кладбище. Еще в самом начале своей жизни Лерой усвоил урок, сводившийся к тому, что негр в Нью-Йорке может ходить где угодно, если только он в рабочей одежде. Как только оденешь что-нибудь яркое и остановишься на перекрестке, как к тебе тут же подгребут полицейские, начнут теснить тебя, прогонят. А если ты стоишь как уборщик мусора с метлой в руках, никто не обратит на тебя никакого внимания.
Лерой припарковался в очень удобном месте, откуда хорошо наблюдать за лимузинами, подъезжающими длинной черной чередой. Его солнцезащитные очки были снабжены специальными телескопическими линзами, так что распознать участников похорон для него не составляло труда.
Он отметил, что Энцио Бассалино находится вне досягаемости, он окружен своими людьми, старыми боевыми петухами в залоснившихся костюмах, со спрятанными в карманах руками, готовыми к моментальному действию.
Ник и Анжело Бассалино приехали вместе в одной машине. Они тоже были окружены охраной, пока стояли на обочине в ожидании матери и сестры Анны Марии, подъехавших в следующей машине месте с детьми.
Лерой сидел неподвижно, наблюдая, замечая каждую деталь.
Он умел ждать. Первые слова, которые он мог припомнить, говорились ему еще в раннем детстве, были «Сиди тихо и жди. Ты меня понял? Просто жди». Мать говорила ему эти слова каждый день, оставляя его в коридорах гостиниц. И только когда он подрос настолько, что мог подглядывать в замочную скважину, он выяснил, почему она хотела, чтобы он ее ждал.
Приехал Фрэнк Бассалино. Лерой так сильно сжал баранку, что суставы пальцев побелели. Это был единственный симптом того, что Фрэнк именно тот человек, которого он ждет.
Потом все они – семья, родственники и друзья – исчезли за воротами кладбища.
У ворот остались только четверо мужчин, они разделились на две пары и встали по обе стороны ворот, цепко оглядывая подходы.
Лерой не двигался в течение десяти минут, потом вылез из автофургончика, открыл заднюю дверцу, вытащил оттуда огромный венок и не торопясь понес его к входу на кладбище.
Один из мужчин, стоявших у ворот, преградил ему дорогу.
– Эй! Чего тебе надо?
– Приказано доставить на похороны Бассалино, – торжественно объявил Лерой.
– Оставь здесь.
– Конечно, – он положил венок на землю, выудил из кармана квитанционную книжку. – Пожалуйста, распишитесь здесь.
Телохранитель нацарапал неразборчивую подпись. Лерой медлил, словно ожидал чаевых.
– Вы хотите, чтобы я отнес венок туда? – спросил он. – Я получил приказание положить его на могилу.
– Оставь, где лежит. Лерой пожал плечами.
– Это ваши похороны, – пробормотал он, возвращаясь к своему фургончику.
Ровно через шесть минут четверо охранников, стоявших у ворот кладбища, были разорваны на клочки.
Лерой, остановивший фургончик в трех кварталах от кладбища, хорошо слышал взрыв. Он подождал еще с полминуты и пошел обратно, неся в руках пакет, завернутый в коричневую бумагу.
Воздух разрывали сирены полицейских машин. Толпа разрасталась.
Лерою не составило труда положить свой пакет на переднее сиденье лимузина Фрэнка Бассалино. Шофер выскочил из машины и стоял в толпе у ворот кладбища. Выстроившиеся в ряд лимузины были пусты. Лерой подумал, что мог бы оставить по пакету в каждой машине. Но Даки К. Уилльямс хотел не этого.
Через несколько минут показались торопливо идущие Энцио и его сыновья. Царила суматоха, женщины плакали и кричали, толпа все увеличивалась. Лерой удалился Прогулочным шагом. Первая часть его работы была успешно выполнена.
ГЛАВА 37
Анжело ощутил страх в желудке, твердый, горящий комок откровенного ужаса.
Они стояли у могилы, когда услышали взрыв. Он инстинктивно бросился на землю, прикрывая голову руками.
О, Боже, что за шум! И вообще, что он делает в этом безумном городе, когда его место в безопасном Лондоне?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});