соскучиться.
— Что ж, я жду объяснений, — сказал Гордей. — Касательно вашей занимательной биографии.
— Какие-то варианты есть? — голос звучал весело и даже игриво. Немного поколебавшись, Гордей открыл доступ к видеопанели. Да, риска больше — но сейчас ему было важно видеть собеседника.
На панели появилось изображение молодого мужчины с озорным выражением лица. Он был одет в белый теннисный костюм, с ракеткой в правой руке. Гордей подумал, что в электронном виде Кирилл выглядел значительно лучше, чем на официальных фотографиях, сделанных во время судебного процесса.
— Есть, — кивнул Гордей, решив поиграть в эту игру. — Заговор в элитах? То, что не смогли выявить ищейки Хромова даже после покушения на него?
— Неплохо, — хмыкнул Кирилл. — И даже в целом верно.
— Чем вы их соблазнили?
Человек с экрана посмотрел с прищуром, будто оценивая собеседника. Гордей удивился — ведь доступа к камере он не давал, но потом сообразил, что пары микрофонов хватило для того, чтобы получить представление о пространственной конфигурации помещения и о его месторасположении относительно панели. Немного поколебавшись, он открыл доступ к камере.
— Спасибо, — кивнул Кирилл, оценив жест, — и давай на «ты», что ли, а? Всё равно с нашей маленькой тайной мы, по сути, самые близкие люди на борту.
Гродей вздохнул и прикрыл веки. Перед глазами сразу встал образ Нины — провода, бледное лицо и резаные раны… перед ним был убийца. Не следовало об этом забывать.
— Я намеренно вёл себя так, чтобы у тебя возникло немного превратное представление о нашей жизни тут, — продолжал Кирилл, — на деле всё немного… иначе.
— Лучше? — предположил Гордей.
— Да, — улыбнулся Кирилл, — именно так. Лучше. Человека не сложно соблазнить нашей жизнью — достаточно всего лишь один раз ощутить себя в нашей шкуре. Ну, или близко к этому.
— Нина ощущала? — спросил я напрямую.
— Нет, — Кирилл покачал головой, — то, что я рассказал тебе раньше — правда. У неё были другие мотивы.
— А кто-то ещё на борту?
— Нет. Только после ухода из тела. У нас нет соответствующего оборудования, — Кирилл вздохнул, — а на Земле оно было. Особая система полей, которая позволяла полностью погружаться в наш мир без гибели и даже повреждения мозга.
Гордей снова прикрыл глаза.
— Это правда! — сказал Кирилл, неверно истолковав его жест, — жаль, что доказать я это никак не могу. Но представь: ты не просто живёшь вечно. Ты можешь стать, кем угодно. Ощутить все мыслимые и не очень мыслимые удовольствия. Придумать новые — неограниченное число раз! И при этом постоянно сохранять остроту и свежесть ощущений, ведь только здесь ты по-настоящему становишься хозяином самому себе…
— Я верю, — ответил Гордей. — Верю, что у вас была такая возможность. Скажи такую вещь… вы ведь можете манипулировать собственной памятью? Как вы сохраняете остроту ощущений?
Кирилл немного замялся, но всё же ответил.
— Да, — кивнул он, — можем. Отправляясь на приключение, мы можем полностью исключить то, что могло бы помешать насладиться им.
Гордей тяжело вздохнул, уселся на кресло перед монитором и потёр переносицу.
— Сколько жизней вы прожили? — спросил он, — и сколько проживаете сейчас? Как вы умудряетесь с ума не сходить?..
Кирилл снова грустно улыбнулся.
— А ты быстро схватываешь, — сказал он, — для человека в биологическом теле.
— Ты ответишь?
— Много, — кивнул Кирилл. — Большая часть моего опыта — она уже отсюда. Да, я теперь совсем другой человек. Я понимаю больше. Но я очень ценю эту свою часть — потому что она даёт понимание природы реальности там, где я живу. Это важно. Иметь окно наружу. Иначе это всё было бы лишено смысла…
Гордей снова сделал паузу.
— Скажи… — продолжил он спустя некоторое время, — ведь не все прожитые тобой жизни были… счастливыми? Так?
Кирилл снова вздохнул. Ракетка из его рук исчезла, как исчез и теннисный костюм. Теперь он был одет в строгий чёрный фрак, а за его спиной на фоне высоких чёрных стен замка разгорался закат. У стен замка собралось множество людей, возле большого помоста, обитого красной материей. Сцена была статичной: люди замерли, даже языки пламени в факелах, расставленных у площадки, не колыхались.
— Это вечер моей казни, — вздохнул Кирилл. — Меня четвертуют, после чего насадят голову на копье, а тело скормят собакам.
Гордей поморщился.
— Я был тут героем, — продолжал Кирилл, — и, когда вернусь в своё тело после завершения разговора, я умру с твёрдым пониманием и осознанием праведности своего дела и своей жертвы.
Гордей внимательно изучал картину, застывшую на мониторе.
— Как быстро ты пришёл к этому? — спросил он.
— Быстро, — улыбнулся Кирилл, — жизнь всемогущих миллиардеров и правителей на удивление скучна. Этим насыщаешься почти мгновенно. А вот нюансы жизни там, где можно почувствовать всю её ценность… где переживаешь о следующем вздохе… Гордей, это сложно объяснить, пока не испытаешь на себе.
— Я понимаю, — тихо сказал Гордей.
— Не уверено, что… — хотел было возразить Кирилл, но Гордей перебил его.
— Помнишь, кем ты был? — сказал он, — а знаешь, кем был я?
Теперь паузу взял Кирилл, обдумывая сказанное.
— Пожалуй… — кивнул он через пару секунд, — но всё равно, ты не до конца понимаешь полного раскрытия всех возможностей.
— Понимаю, — повторил Гордей, — и не уверен, что мне это нравится. Скажи, у тебя там, — он кивнул на сферу, — квантовое устройство, так? Однозначно запрещённое?
Кирилл вздохнул.
— Ну да. Ты же техник. Быстро прикинул вычислительные мощности… да, верно.
— Ты можешь сломать систему на борту, отсюда, — продолжал Гордей, — перехватить управление. Моих мер предосторожности явно недостаточно. Почему ты до сих пор не сделал этого?
— Ты ведь умный, Гордей, — улыбнулся Кирилл. Его образ снова изменился — теперь он был одет в кровавые лохмотья, на тощем теле красовались многочисленные шрамы и кровоподтёки, а лицо было обезображено синяками.
— Тебе любопытно, — ответил Гордей. — Интересно, как будут разруливать ситуацию живые люди. Из внешнего мира. Это шоу покруче собственной казни. Так?
Кирилл попытался улыбнуться, но вместо этого растянул растрескавшиеся губы в пугающей кровавой гримасе.
— Верно, Гордей.
Записи экипажа, файл 0094538
Из личных воспоминаний Гордея Захарова, инженера силовых систем и специалиста по общественной безопасности межзвёздного корабля «Москва»
Кажется, он всерьёз ждал, что я выйду из себя. Что двинусь на него с кулаками. И действительно — в первые секунды у меня было такое желание, но я смог с ним справиться.
Он сидел, уронив руки между колен, не поднимая головы. Мы были в дальней части парка, где возле пруда недавно поставили уютные беседки с деревянными лавочками.
Интересно, они с Лилей бывали здесь?
Я вздохнул, отгоняя непрошенные мысли.
— Всё-таки странно, что она сама не рассказала, — сказал я. — Хотя бы из уважения ко времени, проведённому вместе.
Кажется, мой голос звучал спокойно и даже отстранённо. Я даже немного гордился собой за выдержку.
— Это я настоял, — Коля поднял голову и всё-таки посмотрел мне в глаза. — Думал, так будет более правильно. Я знаю тебя дольше. А вдвоём это вообще не вариант…
— Ну почему же? — возразил я.
— Как-то нечестно…
— Будто бы это что-то меняет.
— Ты прав. Не меняет, — Коля снова вздохнул.
Какое-то время я молчал, глядя на воду. Странное дело: первая вспышка гнева прошла, и теперь в душе стало пусто. Колька Карандаш да Лиля ведь были моими самыми близкими людьми, как ни крути… впрочем, были ли? И есть ли вообще такое понятие, как близкие люди? Когда каждый в мире сам за себя?..
— Когда вы всё решили? — спросил я.
— Накануне комиссии, — вздохнул Коля. — Я встретил Лилю на станции. Она не сразу призналась, что её ждёт утром. А потом я просто не смог её отпустить… впрочем, уже утром она была мне за это благодарна.
— Благодарна за то, что лишил её очень долгой жизни? — я не смог удержаться от этого вопроса, и задал его, глядя в глаза бывшего друга.
— Или мучительной смерти. С вероятностью всего лишь один к ста… — вздохнул он.
— Как бы вы жили, если бы этот шанс сработал против меня?
Коля вздохнул и опустил взгляд.
— Я не знаю… если честно — иногда мне кажется, что так было бы проще. Не мне — ей. Теперь её будет мучить ощущение потери. Когда вы будете улетать, и когда от вас начнут приходить отчёты…