— Нет, пожалуйста… только держись… милая… пожалуйста.
Захлебываюсь слезами, падая рядом, прижимаю ладонь к ране, вот только крови слишком много, не могу понять, куда конкретно попал Волошин. Потом, кажется, у меня начинается истерика. Олега уже кажется нет в комнате, я совершенно одна. Кричу, умоляя о помощи, беспомощно оглядываюсь по сторонам. Горло болит от собственных криков, я уже едва могу шептать. Минуты текут, я словно держу в руках песочные часы… Камила становится все холоднее.
Внезапно, как настоящее чудо, в комнате появляются люди. Кто-то оттаскивает меня от Камилы. От слез ничего не вижу. Но каким-то шестым чувством понимаю — пришла помощь, все будет хорошо. Поворачиваю голову и вижу вбегающего в комнату Юсупова. Поначалу мелькает мысль, что это галлюцинация. Два шага и он рядом, сгребает меня в объятия. Начинаю реветь сильнее. Бесшумно. А потом все начинает плыть перед глазами и тогда он подхватывает меня на руки.
Все еще думаю, что Юсупов мне мерещится. Мое дыхание тяжелое, прерывистое. Сильнейшая слабость. Цепляюсь за края куртки Тимура, царапая жесткой молнией тыльную сторону рук. Но мне даже нравится эти болезненные ощущения. Они говорят о том, что все реально…
— Я тебя… не ждала, — произношу слабым голосом. Не знаю что несу, зачем эти слова. Бред полный. — Камила… она ведь выживет?
Пытаюсь повернуть голову, разглядеть носилки, на которые должны были положить сестру.
— Все будет хорошо. Дыши, малыш. У тебя паническая атака. Скоро пройдет. Просто постарайся сейчас ни о чем не думать.
Киваю. В мое поле зрения попадает Дина. Полицейские ведут ее в наручниках по коридору.
— Его взяли? — спрашиваю слабым голосом.
— Всех взяли. Не думай об этом.
— Я должна быть с Кам… пожалуйста… Куда ее повезли? В какую больницу? Отвези меня туда, — прошу умоляюще.
Тимур выносит меня из ужасного дома на руках. На улице темнеет, день, похоже, близится к завершению. Самый кошмарный в моей жизни.
На ноги меня ставит только когда подходит к джипу. Помогает залезть на заднее сидение, а затем садится рядом. Что несказанно радует. Его близость, прикосновения — как щит от ледяного ужаса, которым я все еще охвачена.
— Тетя Даша не переживет такого… С ней должно быть все в порядке… — бормочу себе под нос.
— Успокойся. Тебе самой нужна помощь, — в голосе Тимура звучат нотки ярости. — Попей, — протягивает мне бутылку воды.
Пью торопливо, с каждым глотком жажда только усиливается. Юсупов мягко, но твердо забирает у меня бутылку.
— Не все сразу. Иди сюда, — прижимает меня ближе, гладит по голове. — Поехали, — командует водителю и машина трогается с места.
Меня продолжает трясти, как потерявшиеся котёнок жмусь к источнику тепла и силы, все еще не в состоянии до конца поверить, что это правда он, что Тимур здесь, приехал спасти меня. Ведь я запрещала себе мечтать об этом.
Откуда-то появляется плед, Тимур закутывает меня в него, заключая в теплый кокон, затем снова прижимает к себе.
— Тебя надо согреть, ты ледяная.
Длинное ругательство, которое он выдает следом, заставляет меня вздрогнуть.
— Как ты нашел нас? — спрашиваю, спустя некоторое время, когда удается немного согреться и зубы уже не стучат. Меня не так уж сильно занимает данный вопрос. Скорее, хочется немного отвлечься от страха, который сжимает сердце. Когда думаю про Камилу. Только бы она выжила! Со всем остальным мы справимся. С ее ошибками, поступками, с ее ревностью. Я искренне простила сестру за все что она мне сделала. Потому что навредила она этим прежде всего себе…
— Ангелина подняла панику, когда ты не приехала на работу и она не могла до тебя дозвониться. Набрала мне, все рассказала. Перед отъездом я велел двум своим людям следить за тобой… Не думал, что Олег способен пойти на похищение, сделал это просто для своего спокойствия. Я ошибся. Должен был оценить риски, понять, что этого недостаточно, — Тимур мрачнеет. Виснет пауза.
— Все уже позади… — произношу робко. Он заботился обо мне, приставил людей. От этой мысли так тепло на душе. Хотя, наверное, эти люди не только охраняли меня. Вполне возможно, что Тимур не доверял мне полностью… Но я не обижаюсь на него. Понимаю, что ситуация слишком сложная, чтобы судить однобоко. Иногда люди поражают до глубины души. Как, например, Волошин, который оказался настоящим чудовищем!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Наверное, твои люди потеряли нас, когда мы с Камилой сели в такси, — говорю тихо.
— Двое, которым я это приказал, работали посменно. Парень, который на тот момент находился на задании, не потерял вас. Его застрелили, — мрачно произносит Юсупов, а я леденею.
— Олег? Это он сделал? Боже мой… — Теперь меня душит чувство вины. — Мне так жаль…
— Ты ни при чем.
— Но все и-за меня…
— Нет, Кристина. Прежде всего вина Волошина. Который сначала проворовался, а когда начал гореть зад, нанял бандитов и сам превратился в уголовника. Понял, что ему грозит длительный срок в тюрьме. Он, похоже, окончательно умом тронулся. Похитив тебя, намеревался меня шантажировать. Это уже ни в какие рамки…
Тимур замолкает, видно что его переполняет гнев, ходят желваки, лоб напряженный, черты лица заострены.
— Он думал, что держа меня в заложниках, можно повлиять на твои решения, — произношу тихо. — Не понимаю, откуда он это взял…
Еще одна, очень длинная пауза. Не выдерживаю пристальный взгляд Тимура, отворачиваюсь к окну.
— В этом он не ошибся, Кристина, — глухо произносит Юсупов. — Черт, совершенно не подходящий момент для признаний… Мы почти на месте.
— Хорошо, — произношу торопливо. Чтобы не подумал, что я требую от него каких-то откровений… Конечно же нет. Я просто очень сильно его люблю. Без каких-либо условий…
— Блядь, не представляешь, что я пережил, находясь в двух шагах от тебя. Куча полиции, бандиты Волошина начали отстреливаться… Все эти минуты я думал, что ты в заложниках у психа. Не знал, найду ли тебя живой… — прорывает вдруг Тимура.
Он сильнее стискивает меня в объятиях… Его слова, такие простые и в то же время проникновенные. Они делают меня невероятно счастливой. Обнимаю его за шею. Снова плачу, ничего не могу поделать с собственной сентиментальностью.
— Это я виновата, слишком доверяла… другим. И совсем не верила тебе. Прости пожалуйста. За то что у меня были от тебя тайны. За мои сомнения… — бормочу сквозь рыдания.
— Не ругай себя. Ты замечательная, моя девочка. Отважная, сильная. Устояла против маньяка. Мне несказанно повезло и я сделаю все, чтобы не выпустить из своих рук это везение, — заявляет Юсупов твердо.
Глава 28
Времени чтобы проанализировать его слова у меня нет. Машина останавливается возле больничного корпуса приемного покоя. Тимур помогает мне вылезти из машины и снова подхватывает на руки. Потому что я все еще в одних носках. Ставит меня на пол только в холле больницы. Дальше идем, держась за руки. Между нами еще мало ясности… но нас будто связывает крепкая невидимая нить. Есть ощущение полного единения.
Одна бы я точно не справилась со всеми вопросами, пробиться к сестре оказывается непросто. Идет операция. Много часов в больничном коридоре. И самое страшное — приходится сообщить о случившемся тете Даше.
За ней Тимур отправляет машину со своим водителем. Женщина приезжает испуганная, ничего не понимающая. Мне приходится успокаивать ее постоянно.
— Она ведь моя единственная. Что я буду делать без нее? Как жить? Как это случилось, Кристина? Что произошло? — плача и причитая, засыпает меня вопросами, но толком не слушает мои сбивчивые ответы. То молится, то рыдает. Мне не удается успокоить тетю, ведь я сама на грани истерики.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Спустя час приезжает Ангелина с дочкой. Обнимает меня крепко.
— Боже мой, я просто в шоке! Как могло произойти такое? Как сейчас Камилла?
— Все еще идет операция… Мы ничего не знаем.
Ангелина привезла для меня кучу нужных вещей, а главное, удобные кроссовки. Я написала ей список по смс, потому что находиться в одежде от Волошина было уже просто невыносимо. Тимур договорился с персоналом, нам выделили отдельную двухместную палату, пока она не требовалась для пациентов. Тут была даже душевая. Мне дали полотенце, одноразовые тапочки. Я смогла принять душ и переодеться, а тетя Даша — немного поспать, потому что ей вкололи успокоительное.