Читать интересную книгу Занимательная история. Выпуск 2 - Андрей Гоголев

Были отобраны имена практически всех великих мыслителей. Для последних трёх-четырёх столетий, когда число великих учёных чрезвычайно возросло, в список были включены имена только самых знаменитых философов и исследователей, внёсших свой вклад в решение той или иной проблемы. Но это столь великие образчики, что они, по всей вероятности, репрезентативны для упомянутых столетий.

Соответственно были выделены две группы данных. Во-первых, для каждого периода было подсчитано число сторонников всех течений среди всех учёных данной сферы и данного времени, чьи имена сохранились в анналах истории. Превращённые в проценты эти числа фиксируют основные изменения в количественном составе каждого течения от периода к периоду, что проявляется в изменении численности и процента его сторонников. Во-вторых, для каждого периода представлены данные, отражающие относительный вес или влияние каждого течения среди той же группы мыслителей; тогда как при подсчёте числа сторонников по периодам все учёные наделены одинаковым весом, а именно – единицей.

При установлении «весовых» данных каждый из них получил особую оценку, подсчитанную по двенадцатибалльной шкале. Таким мыслителям, как Платон, Аристотель, Плотин, Бл. Августин, Фома Аквинский или Кант, явно оказавшим гораздо более сильное влияние, чем многие другие, присвоен наивысший балл – двенадцать. Те, чьё влияние было минимальным по сравнению с другими учёными, или те, чьи имена вряд ли сохранятся в анналах истории, оценены в один балл. Остальные мыслители получили от одного до двенадцати баллов в зависимости от информации об их влиянии.

Если нет претензии на абсолютную точность и выполняются некоторые условия, то определение веса каждого мыслителя – трудная, но не невозможная задача. В качестве критериев относительного влияния каждого философа были выбраны такие данные:

• Количество специальных монографий, посвящённых философу.

• Частота упоминаний имени этого философа не только в сочинениях его современников, но и в трудах мыслителей более поздних поколений, занятых в той же области.

• Был ли он основателем школы философской мысли.

• Упоминается ли его имя в самых элементарных текстах по истории, эпистемологии и теории знания.

• Число его признанных учеников и последователей среди мыслителей, занимающихся той же проблемой.

• Были ли его сочинения переведены на иностранные языки.

• Часто ли переиздавались его сочинения, независимо от времени, прошедшего с момента его смерти.

• Создал ли он оригинальную и законченную систему философии и эпистемологии.

Судя по этим критериям, можно сказать, что во внимание были приняты почти все относящиеся к делу данные.

На основе критериев были разработаны также единицы измерения влияния и соответствующая шкала оценок. Прежде всего мы разбили число специальных монографий, посвящённых мыслителю, на двенадцать классов – от нуля до 2560 и более. После пяти в каждом следующем классе число монографических исследований удваивается. Во втором ряду установленная оценка влияния возрастает на единицу, образуя шкалу от одного до двенадцати. После этого число монографических исследований соотносилось с вышеупомянутыми критериями. В результате тщательных подсчётов мы определили вклад каждого мыслителя, и эта оценка является, по-видимому, наиболее адекватной.

Таким образом, элемент субъективности при определении «веса» того или иного учёного был уменьшен настолько, насколько это возможно.

Имена мыслителей и «цена» каждого из них приведены в приложении (1.2 Mb).

Даже при учёте условия отсечения из общего списка Менделеева, Макса Планка и Николы Теслы, хотя нет сомнений в их известности в мире науки уже в конце XIX века, оценка вкладов национальных элит в мировую копилку науки и культуры остаётся, на мой взгляд, объективной.

Достоевский и Толстой – первые в списке Сорокина русские имена – попали только в 4-ю группу мыслителей, набравших 8 баллов; Лобачевский и философ Соловьёв оказались в группе двумя рангами ниже. Аксаков, русские масоны, Ломоносов, Хомяков и Чичерин – в четвёртой группе от конца; Михайловский и Страхов набрали 3 балла; Галич, Любимов и Троицкий – 2 (кто их знает?); в последнюю группу из 349 гениев затесался Павлов. Этим скромным списком из русских фамилий вклад России в цивилизационное развитие планеты до начала XX века исчерпывается.

Если попытаться оценить общий вклад страны через долю гениев в численности суперэтноса по отношению к доле этого суперэтноса в численности планеты, то 145 млн населения России к 7 млрд населения Земли приводят к доле населения в 2,07 %, и вряд ли это соотношения существенно менялось в истории. Таким образом, «плотность гениев» в России оказывается значительно меньше единицы, т. е. значительно меньше средней плотности гениев среди этносов планеты – 60 % (1,26 к 2,07), если точно. Значит, есть народы, где «плотность гениев» была значительно больше единицы! Надо ли говорить, где именно?!

Внимание!

Прямые расчёты национальной принадлежности того или иного гения в Списке Сорокина являются во многих случаях условными и даже бессмысленными постольку, поскольку для дней, очень давно минувших, совершенно непонятно: Аристотель, к примеру, – это грек? Вы уверены, что его нужно плюсовать в список современной Греции?

Вывод для наших «ура-патриотов» печален, хотя и был очевиден исходно после упокойных данных об уровне образования в России. Не то плохо, что в страну с воцарением Петра хлынул поток европейских «печенюшек», плохо то, что Империя начала скатываться в состояние национального беспамятства, буквально задохнувшись восторгом от достижений европейской культуры, промышленности и вседозволенности в нравах, напрочь забыв выставить в своих умах фильтры национальной идентичности, что через двести лет привело к чудовищной ситуации, которую наиболее точно описал Н.С. Трубецкой, горько отметивший в 1925 г.: «Низы продолжают жить обломками культуры, некогда служившей нижней ступенью, фундаментом туземной национальной культуры, а верхи живут верхними степенями другой, иноземной, романо-германской культуры; в промежутке между низами и верхами помещается слой людей без всякой культуры, отставших от низов и не приставших к верхам именно в силу качественной разнородности обеих культур, сопряжённых в данной нации» [Русская идея, Сборник произведений русских мыслителей]. Апофеозом «случки» как бы интеллектуальной элиты русского общества с Европой стал «звонарь» Герцен, заметивший сквозь зубы, что: «Вся история России не стоит и одного булыжника с мостовой Кёльна!»

Какой, к чёрту, особый путь может быть в стране, если первые Романовы вкупе с попами доопустили страну на уровень цивилизационного отставания от Европы минимум в 300 лет! Редкие (штучные!) правители пытались потом вытаскивать Империю из Эпохи Моли, всякий раз осуществляя такие попытки исключительно через океаны народной крови, никогда не создавая при этом национальные интеллектуальные элиты! Причём всегда с уходом таких лидеров «болото» повальной глупофилии во власти опять затягивало страну в омут мракобесия.

Можно ли считать, что и в XXI веке изменилось что-то в России, если богологи официально получили право защиты и признания докторских диссертаций и, соответственно, право сидеть рядом (sic!) с академиками РАН? Не превращается ли конституционно светская страна в Зазеркалье вообразимых сущностей?

«Значение научной работы можно измерить числом предыдущих публикаций, чтение которых становится ненужным после этой работы» – блестящая фраза Д. Гильберта. Сколько в XX–XXI веках существует таких работ, принадлежащих перу русских учёных? – Этот вопрос, как Гамбургский счёт. Не так ли? Но кто наберётся мужества опубликовать этот счёт сегодня? Нет! Не для самоунижения! Для чёткого понимания масштаба предстоящих задач!

Генофонд нации

Разумеется, под пеной умофобии в стране всегда нарождались таланты и гении. Иначе непонятно, кто реально отстроил столь грандиозное государство? кто выстоял против набегов многочисленных супостатов? кто создал атомный щит страны? кто первым вышел в Космос? Но все гении пробивали свои идеи всегда и исключительно «не благодаря, но вопреки», руководствуясь лозунгом «Не верь! Не бойся! Не проси!».

В стране есть памятник букве «ё», в Москве торчит отвратная груда металла в честь забугорного Колумба (якобы Петра), есть даже памятник алкоголику, но нет ни памятника народному герою Михалко, ни сберегшему под Смоленском кровь соотечественников Михаилу Глинскому, ни реформатору Василию Голицыну, ни стойкому налоговому инспектору Фёдору Качанову, ни совести нации купцу Кокореву, ни блестящему аналитику генералу Нечволодову и многим, многим иным позабытым героям страны, в том числе и не российского происхождения. Как нет ни фильмов, им посвящённых, как нет и имён многих из них в школьных учебниках истории. Это нормально?