— Правда? — опешили рыжая.
— Конечно! — они обнялись.
За обменами нежностями рыжая услышала посторонний звук. Овчарка напряглась и виляла хвостовом, выжидая.
— Замри, — прошептала Алиса на ухо. — И возьми арбалет.
Из кустов гордо вышел самый настоящий благородный олень. Его длинные рога зацепались за голые ветви, а копыта утопали в листве. Золотистая шерсть переливалась на солнце. Он пока не замечал охотников и не подозревал об опасности.
— Задержи дыхание и возьми на прицел. Не думай о выстреле. Не думай, что ты его убьёшь. В конце концов, мы потому и люди, что можем себе это позволить.
Саманта выстрелила. Олень качнулся, попытался убежать, но упал. Стрела пробила толстую шею насквозь.
— Жалко, — вздохнула она. — Такой красивый.
— Конечно красивый, — подтвердила Алиса. — Но ты у меня намного красивее. И я готова убить любого, чтобы такие, как ты, жили счастливо.
— Ох, — лицо Саманты покрыл румянец. Сердце ещё бешено колотилось от переизбытка эмоций. — Спасибо.
— Потом благодарить будешь, — рыжая резко выдернула стрелу. —Сейчас эту тушу нужно доставить на базу. Беги и зови на помощь, пока хищников не набежало.
— А как же ты? — забеспокоилась Саманта.
— Не боись. Ганс меня защитит. Верно, Ганс?
В знак подтверждения пёс потёрся об ноги хозяйки.
***
— Лёха! — в гараж ворвался взъерошенный пацан.
— Что там ещё? — недовольно протянул Алексей, только усевшись на гамак. Весь день он только и делал, что вытачивал доски для утепления здания поместья.
— Долго объяснять, пошли! — он скрылся за дверью.
— Ничего не могут сделать без Лёхи. Как дети малые, — пробубнил под нос Алексей.
Выйдя на балкон и поравнявшись с тем, кто его позвал, Лёша на секунду потерял дар речи. За укреплённым забором бесновалась большая группа лиц. У всех чернявые лица, тёмные волосы. Вычурная разноцветная одежда, дополняемая килограммами украшений. Кто-то веселился и танцевал, некоторые лезли на забор и охрана с трудом их спихивала. Лёша понял, что ещё немного, и по ним откроют огонь.
— Где Вильгельм? — спросил пацана Алексей.
— На вылазке.
— Как не вовремя, — процедил он сквозь зубы. — Поднимай наших. Будем оттеснять.
— Понял, — пацан выбежал с балкона.
Лёша опёрся об перила и со всей силы сжал их, наблюдая. За прошедшие месяцы Алексей совершенно забыл об этом факторе. Даже когда исчезли взрослые, у таких детей, с детства приспособленных к экстремальным условиям, было явное преимущество перед другими.
«Интересно, — подумал Лёха, — а что сейчас твориться в Африке? Наверное, никто и не заметил изменений».
— Лёша, — Саманта прервала его мысли, — а кто это такие?
— Цыгане, — мрачно ответил Алексей. — Никогда не видела цыганов, что ли?
— Цыгане? Ты про ромов?
— Ну, или ромы, их и так называют.
— Видела только на фотографиях.
— А теперь посмотришь в живую. Такое на картинках не покажут.
— Что вы собираетесь делать? — обеспокоенно спросила девушка.
— Пятачок, — вздохнул Алексей, — неси ружьё.
— Пятачок? — удивилась Саманта.
— Ай, — махнул Лёша. — Не бери в голову. Местная шутка.
Алексей с нахмуренной миной покинул балкон.
Держа оружие на плече, он неспеша подходил к стальным воротам. За ним несмело шли остальные члены группы.
— Открывайте ворота! — крикнул Алексей. — Сначала попробуем поговорить. Хотя, сомневаюсь, что из этого что-то выйдет.
Зелёные куски стали отворились, открывая всем разноцветную толпу. Цыгане хотели броситься к ним на встречу и разделить свою радость, но их остановили направленные стволы. Все вдруг затихли, с животным страхом глядя на оружие. У самих же жителей поместья дрожали руки. Никто не хотел омрачать этот день новыми смертями, но и заговорить не решался.
— Кто у вас главный? — прервал тишину Алексей. — Пусть выйдет. Поговорим.
Лёша поставил ружьё на предохранитель и пошел навстречу толпе. Затылком он почувствовал взгляд. Саманта с нескрываемым страхом наблюдала за ним. Он обернулся и улыбнулся ей. Не смотря на безмятежное выражение лица, под ложечкой сосало, а в ушах громко стучала кровь, заглушая мысли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Из толпы выпрыгнула молодая цыганка, одетая в длинную пышную юбку с воланами. Она, пританцовывая, пошла к Алексею на встречу. Так они и встретились на середине.
Лёша пытался не смотреть ей в глаза, зная, какими последствиями это чревато.
— Чего вы хотите? — спросил он с нотками презрения.
— Красавчик, у нас праздник! — в её голосе слышался лёгкий акцент. Странно, учитывая, что все теперь говорят на одном языке. — В нашем таборе родился мальчик!
— А мы тут причём? — Алексей не разделял её энтузиазма.
— Как причём? — удивилась цыганка, широко раскрыв глаза. — Надо же с кем-то отпраздновать! — Толпа дружно поддержала своего главаря.
— Не-не-не, — замахал руками Алексей, пятясь. — Вы меня уже когда-то один раз обокрали. Я с вами особо и разговаривать не хочу, не то, что впускать в свой дом.
— Ну чего ты? — расстроилась цыганка. — Я вижу, что у тебя доброе сердце. Так зачем же врать самому себе?
— Я тебе сейчас покажу своё доброе сердце, — прошипел Алексей. — Видишь их? — кивнул Лёша назад, намекая на своих людей. — Почти каждый из них кого-то убил. Я не скажу, что нам это нравится, но все готовы испачкать руки, защищая свой дом. В этом я уверен. Поэтому, во избежания кровопролития, попрошу вас исчезнуть. Желательно также, как наши матери и отцы, — он горько усмехнулся.
— Я тебя поняла, — расстроенно ответила цыганка. — Позволь хоть, милый человек, позолотить тебе ручку. Не хочется уходить просто так, ничего не сделав.
— Только если вы потом уберётесь, — Алексей нехотя протянул мозолистую ладонь. В принципе, он ни чем не рисковал. Ценных вещей при нём не было. И только когда липкие руки цыганки прикоснулись, он вспомнил, что за пазухой лежит футляр. Но отступать было уже поздно.
Цыганка начала водить пальцами по его выемкам и линиям, что-то бубня себе под нос. Алексей всё же дал слабину и взглянул в её глаза. Оторвать взгляд он уже не смог. Казалось, что её черные зрачки поглощают весь свет, попавший в них. Окружающий мир начал меркнуть, ноги резко подкосились, сознание помутилось. Лёша не заметил, как его окутала тьма.
Темнота рассеялась. Лёша не узнал окружающей местности. Вокруг было пустынно, земля усеяна воронками от снарядов и перепахана окопами. Величественные дома, некогда красивого города, превращены в уродливые руины. В нос резко ударил удушливый запах пороха и крови.
Алексей услышал душераздирающий крик, сопровождаемый плачем. Он обернулся и увидел солдата. Точнее двух. Оба одеты в маскхалаты. Один пытался спасти своего товарища, но, судя по всему, его попытки были тщетны. На Лёшу не обращали ни какого внимания, словно его здесь и не было вовсе. Подойдя поближе, он увидел, что раненой была девушка. Лесная маскировка обагрилась в алый цвет в области живота. Не смотря на пулевое ранение, она улыбалась. Изо рта начала вытекать тоненькая, красная струйка. У солдата, что перевязывал, отсутствовал один глаз, заменённый тёмной повязкой. Из другого, цвета изумруда, не переставали течь слёзы. Он что-то шептал ей, но Алексей не мог разобрать слов. От шока Лёша не мог понять, что происходит. Он понимал только одно: их лица, покрашенные в камуфляж, ему знакомы. Алексей только не мог вспомнить, где их встречал. Казалось, что это было в совсем другой жизни.
Внезапно в то место, где он стоял, попал снаряд. Лёша рефлекторно закрыл лицо руками. Он очнулся. Вокруг всё было также. Никакой войны, отравленной снарядами земли и вездесущий смерти. Лишь мягкая трава и багровый закат.
Над Алексеем склонился Вильгельм, протягивая железный футляр с пулевым отверстием.
— Цыганка у тебя украла, — объяснил Вилли.
— Спасибо, — Лёша спрятал драгоценную коробочку. — А где они сами?
— Как только увидели нас — дали дёру, — ухмыльнулся Вилли. — В суматохе я заметил, что цыганка роется в твоей одежде. Она была быстрой, но я быстрее. Ох и визжала она, конечно.