- Вперед, под гул весенний, Бегу по ручейкам. И вместе с громом этим, Кричу на весь квартал: Я здесь, я здесь родился! Я бегал во дворе, Когда-то здесь носился, То было в сентябре! И ныне с ясным взглядом Бегу под шум дождя, И вместе с каплепадом, Гремят мои слова...
Миша остановился, подошел к старому, так много на своем веку поведавшему ясеню. Он обнял, покрытый наростами, мокрый ствол - обнял его крепко, приник к темной, жесткой; но живой, мудрой поверхности.
Миша прильнул к дереву в поцелуе и заплакал; он слышал, как шумит над головой прекрасную песнь дождь, чувствовал, как просачивающиеся сквозь крону прохладные капли, смывали с лица его теплые слезы.
- Все это уйдет, уйдет. - шептал он в светлой печали. - Уйдет юность, уйдет жар сердца; даже воспоминания о чувствах моих, об этой первой, самой искренней и неразделенной любви - даже они обратятся просто в печаль... просто в капельку из безбрежной весенней пустоты.
КОНЕЦ
11.04.98
МИЛЛИОН Я
Джовану Семирону исполнилось двадцать два года и произошло это 1 февраля 2498 года. Встретил он свою годовщину в отдалении не только от своих друзей, но и от родной планеты - матери человечества Земли.
Встреча происходила в мрачной обстановке, навеянной состоянием самого Джована, хотя еще накануне в своей, богатой на всякие фантазии голове, представлял он, как вместе с друзьями и девушкой Катриной отметит этот памятный день где-нибудь в зеленой роще, на берегу синего моря.
Резкий поворот в состоянии Джована произошел, когда накануне пришло сообщение от Катрины - оказывается, она получила приглашение от своей тетушки работавшей в исследовательском комплексе на спутнике Сатурна Тритоне; конечно, отказать она не могла и в нескольких словах поздравила Джована. К тому же - послание пришло одним только голосом, без объемного изображения и без поцелуя...
В одну минуту состояние Джована переметнулось из веселого в наимрачнейшее, ночью он так и не смог заснуть; его мучила ревность: "Я для нее пустышка... она любит другого..." - ну и так далее.
Когда заря коснулась громад Атлантического мегаполиса, он выскочил из своей спальной камеры, где крутился в невесомости, отдал распоряжение домашнему мозгу послать всем друзьям извинения и, не сообщая причины, побежал к своему двухместному кораблику, который стоял в парковочной помещении его квартиры.
- Ну, куда прикажите, капитан Джован? - дружелюбно (как и полагалось), поинтересовался корабль. - Куда... куда... - попытался повторить мягкую интонацию корабля Джован, но вышло у него только мрачное бормотание. - Не все ли равно? Неси в темное облако; пусть пыль скроет все; пусть будет это далеко-далеко отсюда...
- Темное облако АП23Е17 вам подойдет?
- Не все ли равно? Е17 или какое-нибудь Е117? Главное, подальше и чтобы ничего не было видно!
- Хорошо.
- Что, хорошо?! Ничего хорошего!
Кораблик поднялся сначала над мегополисом, затем над златистыми Атлантическими водами, наконец и над всей Землей.
Проскользнув через кишащие мириадами больших и малых кораблей окрестности матери человечества, двухместный кораблик Джована, как и полагалось, включил А - двигатель и переместился за 500 с лишнем световых лет, в облако АП23Е17.
Джован печальным взглядом смотрел на сероватую, похожую на утренний непроглядный туман мглу, застывшей за смотровым экраном.
- Мгла, мгла! - мрачно шептал он. - Далеко ли до света звезд?
- Если бы свет мог пробиться через эту мглу... - возвышенно в такт своему господину говорил кораблик. - ... ему бы понадобились десятилетия - мы в самом центре. Мрачнее не придумаешь, не так ли?
- Да уж! - вздохнул Джован.
Целый день смотрел он на мглу, вспоминал Катрину, писал стихи (как часто с ним бывало в мрачном состоянии); также, придаваясь меланхолии, начинал даже и плакать и все больше и больше мрачнел с каждой минутой.
- Быть может, полюбуетесь на туманность Конская голова? - участливо поинтересовался кораблик, когда Джован уткнулся в смотровое стекло и измочил его слезами.
- Оставь меня глупая железяка! Не смотри на меня, я приказываю!
К вечеру состояние 22 - летнего, Джована сделалось мрачным до крайности.
- Вот тебе и день Рождения! - шептал он, прохаживаясь из угла в угол, и время от времени ударяя кулаком по перекрытиям.
Когда же, на одном из экранов в надписи "Сейчас на Земле 1 февраля" цифра "1" сменилась на "2", он почувствовал, что мрачность этих непробиваемых светом бессчетных верст, вскоре доведут его до отчаяния.
Тогда в Джоване Симероне произошла очередная резкая перемена.
- Вот что, друг. Обет молчания закончен. - неровным от волнения голосом сообщил он кораблю.
- Вы замыслили что-то не совсем законное, не так ли?
- Послушай, если ты друг мне; если хочешь, чтобы не перерезал я себе вены и не проглотил марсианский лишай, так исполни одну просьбу...
- Я весь внимание, командир.
- Понимаешь ли, чтобы прошло мое мрачное состояние и смог я писать стихи не такие, как сейчас:
- Все черным черно вокруг,
И молчит мой верный друг,
И горит во мне слеза,
Я умру сегодня...
А такие как раньше:
- Снова свет в твоих очах,
Словно луч вечерний;
Снова страсть в твоих руках,
Словно пламень летний...
Чтобы произошло это, мне необходимо зрелище потрясающее, незабываемое... Ладно, буду краток: я хочу увидеть нашу галактику, со стороны.
- Понятно: могу прокрутить изображение.
- Ты же понимаешь...
- Понимаю, командир. Но перелеты дальше чем за шестьсот парсек от наших внешних маяков не рекомендуются космическим агентством. Координаты каждого броска автоматически поступают в главный мозг агентства, но чем дальше цель, тем менее точны те координаты, которые получит мозг, с теми, которые окажутся в действительности. Если мы хотим удалится от галактики хотя бы на два ее поперечника, процент неточности составит десять световых лет и если случится что, кто найдет нас на этих десяти световых годах?
- Да знаю я! Глупости все!
- За последний год, нашлось только десять сорви голов - не научников, а обучающихся, как ты, которые решились на такой шаг. Один из них пропал. Быть может, он и жив сейчас; быть может и любуется на нашу галактику со стороны, на своем сломавшемся корабле; но домой он уже не попадет. Впрочем, несколько спасательных зондов тыкаются там наугад, ловят его маяк. Вероятность, что найдут: один к пятистам триллионам.
- Хватит нудеть! - раздраженно потребовал Джован. - Мне все равно: и летим мы не на два, но на три поперечника галактики, чтобы ненароком не встретится с этим болваном. А когда занудит с предупреждениями этот мозг, включи Баха.
Мозг Космического Агентства монотонным голосом бубнил предупреждения в течении получаса, а Джован плавал под потолком в волнах музыки древних.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});