себе в гости, и теперь сидела на диване гостинной с Марсиком на коленях, пока подруга увлеченно рассказывала мне новости последних дней. И, конечно же, речь как всегда зашла о ее любимых книгах.
— Честно говоря, я еще не совсем поняла. Я только в самом начале. Сегодня пыталась читать ее на парах, но сама знаешь, — с этими контрольными совсем ни на что отвлечься нельзя! Вот же приспичило всем именно сегодня по всем предметам их устроить! Как сговорились, ей-богу! У них там что, план что ли специальный? Того, как испортить мне жизнь?
— Ну вообще-то да, план у них имеется, — усмехнулась я. — Называется “учебный”. Но единственное, чем он грозит тебе, так это новыми знаниями.
Маша иногда поражала меня своей немного наивной убежденностью в том, что весь мир крутится вокруг нее. Если что хорошее происходило, то обязательно для нее. А если плохое, то опять же — все сговорились против. Но было в этом и что-то очаровательное — ее беспечное отношение к вещам, к которым я сама относилась иногда чересчур серьезно, и мое легкое отношение к тому, что всегда излишне заботило ее. Иногда это мешало нам сходиться во взглядах, но чаще помогало дополнять друг друга.
— В общем, вот, смотри, — сказала она, показывая мне черный невзрачный томик. На обложке красовалось что-то круглое — не то серебряное кольцо, не то какой-то узор в виде солнца. — Начало довольно сумбурное, я пока не очень понимаю, в чем тут дело. Но оно мне уже нравится. Там две девушки учатся в настоящей академии магии. Прямо как мы!
— Мы не учимся в академии магии, — снисходительно заметила я.
— Ой, ну что ты придираешься! Ты же меня поняла! Они учатся, и мы учимся. Я об этом говорю. А еще у них имена похожи на наши… Короче, как дочитаю, обязательно ее тебе перескажу. Если только, конечно, ты сама не решишь ее прочитать.
— Нет-нет-нет, это, пожалуйста, без меня! — быстро проговорила я. — У меня дела, учеба…
— С этой учебой ты скоро совсем разучишься развлекаться, — заметила подруга. — Хоть бы на свидание с кем пошла, а то только и делаешь, что вечерами дома сидишь за своими учебниками да с котом возишься. Тебе не надоело? Так глядишь, совсем одна останешься.
Я поморщилась, но ничего не ответила. Временами я и сама не понимала, что со мной происходит. Почему все парни, какими бы те ни были привлекательными, меня совершенно не интересовали. Каждый раз, когда я допускала мысль о том, чтобы с кем-то познакомиться или даже завести отношения, внутри меня будто все восставало против этого. Сердце сжималось так болезненно, будто уже давно принадлежало кому-то. Тому, кого я еще не знала…
— Ты же знаешь… — начала я.
— Да-да, я знаю! Ты все ждешь своего ненаглядного принца, как из сказки! Мужественного, красивого, порядочного и самоотверженного… Кстати, кажется, здесь был такой! — она снова помахала перед моим носом книгой. — Может, все-таки хочешь прочитать?
— Нет, спасибо, — отказалась я.
— Ну смотри! Ты еще пожалеешь, что отказалась, — шутливо заявила она.
Воспоминание пошло рябью и снова сменилось пустотой. А в голове отчаянно звенела мысль: эта книга, неужели она и есть Черный Гримуар? Неужели в нашем мире Маша читала именно его? Тогда я этого не могла знать, но теперь, вновь увидев ее, почувствовала, как все начинает постепенно вставать на свои места.
Может, Марсик был прав, и вся наша прошлая жизнь была лишь сном? Ведь про черную книгу он не соврал. Мы действительно все вместе, втроем ее читали. Ну, вернее, не читали, но обсуждали уж точно, пока та лежала рядом. Да и с прошествием времени те события стали терять свою четкость, будто действительно являлись всего лишь невнятным сновидением. Иногда я даже начинала сомневаться, что все мое прошлое на Земле вообще существовало.
Но вот что я отчетливо помнила, так это то чувство, что всегда преследовало меня. Словно я кому-то предназначена, словно есть в моей жизни кто-то важный, кого я не должна была забывать, но почему-то забыла…
Туман в моем сознании пришел в движение, клубясь и соединяясь в неясные образы, пока наконец не открыл передо мной новое видение. Или все же это воспоминание? Я уже ни в чем не уверена…
Густая зелень на верхушках деревьев прикрывает летнее солнце, едва пропуская на землю его лучи. Какое счастье, что в этом лесу так темно! Не хотелось бы, чтобы Солнечный Бог стал свидетелем того, что мы замыслили. Он бы такое вряд ли одобрил.
А может, темнота эта исходит вовсе не от листьев, а от черной книги, испускающей волны тяжелой, но невероятно мощной магической энергии? Казалось, эта сила столь велика, что способна пошатнуть само мироздание. Может, все-таки еще есть время отказаться от этой идеи? Может, еще не поздно повернуть назад?
— Хорошо, и что ты потребуешь взамен? — произносит Маша… нет, Мари. Она глядит решительно и говорит быстро, будто боится позволить себе хоть на секунду усомниться в правильности собственных действий, задуматься о другом варианте, а то и вовсе отказаться от предложения. Такого подозрительно заманчивого…
— О, ничего такого, что придется вам не по силам, — с уверенной усмешкой говорит Ноэль. — Ты, Мари, убедишь своего отца дать мне его фамилию.
— Что?! Нет!
— А что такого? — деланно удивилась девушка. — Тебе ведь это совсем не составит труда, а он и так собирался это сделать. Ты всего лишь ускоришь процесс, вот и все. Тем более, тебе-то чего бояться? Как бы там ни было, ты все равно остаешься старшей наследницей. После тебя и твоего брата мне уж точно никакого наследства не перепадет. А так хоть почувствую себя наравне с вами.
Серые глаза Мари злобно сощурились и будто превратились в льдинки.
— Тебе никогда не стать одной из нас! — процедила она. — Ты позорное пятно на полотне истории моего рода! И навсегда им и останешься!
Ноэль ничего не ответила, но черты ее лица заметно ожесточились. Мари это тоже заметила и перевела дыхание, взвесив все, что было на кону. А потом смиренно сказала:
— Ладно, считай, что ты уже де Золер.
Культистка коротко ухмыльнулась, не позволяя себе по-настоящему порадоваться. Но было заметно, что это для нее