Укрывшись за громадным валуном, Монзырев разглядывал место будущего прорыва, иногда отвлекался на переговоры Шамана с летунами, которые и обеспечат этот прорыв. Высоко в небе послышался гул летящих самолетов и по договоренности бойцы РДГ обозначили свое присутствие ракетами. Дальше, уже ни Монзырев, ни кто-либо другой, не могли контролировать ситуацию. Свернувшись в позу эмбриона, вжавшись в камень, люди сначала слышали рев самолетов идущих на пикировку, а потом этот рев переродился в многоголосый вой падающих бомб.
Ад разверзся, приводя в отчаяние всех без исключения людей прятавшихся в горах. Ты никто перед ним. Ты пылинка на его пути, которую в любой миг может смести с выбранного места сила огня, металла и невероятной мощности взрывной волной, помноженной на камень и высоту гор. Ты лежишь на месте, лишь пытаешься сильнее вжаться в грунт, ищешь защиту в самой незначительной щели, хочешь как скорпион, забиться в нее, втиснуть туда хоть малую часть своего тела. Все это время в голове бьется лишь одна мысль: «Выжить! Выжить! Выжить!»
А авиационные бомбы, со стремительно нарастающим воем все это отпущенное лично тебе время, кажется, уже долбят тебя в самый затылок. Кажется, конец один, и он неизбежен. Сейчас все закончится. На горной дороге они останутся навечно, а когда все успокоится, их кости растащат шакалы по лощинам, и только память о них будет жить в семьях еще несколько поколений. Потом все, канет в небытие и она.
Разрывы бомб добавили в звуки и свою лепту, заставили забыть про чудовищный вой. Адский огонь разорвал тело горы, взметая вверх к небу «каменное мясо». Взрывная волна косила все на своем пути, не делала скидку на своих и чужих. Пыль и дым поднимались широкими столбами, груды горящего бурелома захламили проход.
* * *
Лежа за кучами валунов покоившихся у основания скалы, Сергей изредка производил выстрелы по открывавшимся в процессе передвижений бандитам. Заставлял их быть осторожней в своих действиях. На противоположной стороне дороги уже неподвижно лежали тела троих боевиков, двоих завалил спецназовец из команды, вышедшей на них в самый тяжелый момент боя, одного он, Сережка. Теперь он остался сам, остался прикрыть прорыв, хотя на самом деле, после того как сбагрил народ повисший на нем как гиря, наконец-то смог спокойно вздохнуть. Не надо было принимать решений и нести ответственность за жизнь десятка вымучившихся в плену людей.
Нарастающий с неба гул самолетов, услышал давно. Еще не понял, как это все может быть убийственно для всех, опыта встречи с авиоударом небыло никакого. Потом, там, за скалами, вдали от занятой им позиции, послышался вой, а за ним стали греметь невероятной силы взрывы. Инстинктивно вжался в камни.
После ухода самолетов, клубы стойкого, обильного дыма, пеленой выползли из-за поворота дороги. Там за скалами, судя по всему, был сильный пожар, Сергея отделяли от него более чем полкилометра, но даже отсюда слышался треск и шум огня. Хвоя горит хорошо. Ему казалось, что все остальные звуки замерли. Даже осыпающийся со скал камень воспринимался как незначительный шелест. Слух отказывался ощущать его по-другому.
«Да, выжил ли там кто, после такого?»
Кто мог после всего этого еще, и пойти на прорыв?
В стане врагов, стояла мертвая тишина. Люди, скопившиеся у поворота, еще недавно готовые пойти в атаку и сбить препятствие на своем пути огнем и маневром, затихли. Кто-то успел сбежать без оглядки, кто-то натурально обделался. Бывает, всем хочется жить! Это их организм, помимо них самих, заработал самостоятельной жизнью. Скорее всего, нашелся тот, кто первым пришел в себя. Поднял боевиков в атаку. Пригибаясь и вжимаясь в скалы, кое-где с пологим склоном, прилегавшим к дороге, моджахеды сунулись было вперед, да тут же нарвались на довольно плотный огонь очередей из стрелкового оружия. Теряя людей, откатились назад.
Скованность позиции не позволила Хильченкову развернуться, поменять место лежки, отползти за скалу. Он наблюдал, как корчатся от боли и стонут раненые им люди, как не могут добраться до своих, таких близких позиций. Добивать для наглядности не стал. Пусть бородатые смотрят, что может случиться и с ними, если снова поднимутся в атаку. Время, будто снова замедлило свой бег, решило дать передышку обеим сторонам. После сброса бомб, землетрясения в горах больше не наблюдалось, а дым все клубился в районе эпицентра.
Время отщелкивало минуты, секундная стрелка на наручных часах, плавно покачиваясь, шла в положенную ей сторону. Сергей ползком сместился к краю дороги, благо дело, после хорошей встряски, со скалы под которой он первоначально прятался, камнепад навалил подобие «пулеметного гнезда». Мысль, что его могут обойти по крутому нижнему склону, пройти, цепляясь за деревья и камни, уже не раз посещала его голову. Вот и перебрался поближе к скату.
На этот раз, всего лишь десяток духов, короткими перебежками, двинули к нему. Как в шахматной игре, кто-то разменивал фигуры, ценою в жизнь. На что они надеялись? Очередями в два-три патрона заставил их лечь, вжаться в грунт. Периферийным зрением он еще успел заметить вспышки выстрелов и короткие шлейфы гранат, а еще слившийся в одно целое глухой звук на границе сознания.
— Пыф-ф! Пыф-ф! Пыф-ф, пыф-ф!
Мощные взрывы четырех зарядов пришлись одновременно в то место, где засел русский. Обильно сыпнул в стороны камень, превращенный в щебень, а вместе с этим со стороны боевиков грянуло «Ура!». Как тараканы сбегаются ночью на корку хлеба, забытую жильцами на кухне, так бородатые кинулись на прорыв. Но этого Сергей уже не видел. Первая вспышка взрыва погасила сознание солдата, только на камнях остался лежать погнутый, исковерканный автомат Калашникова, а приглядевшись, можно было рассмотреть тлеющие тряпки, все, что осталось от защитного камуфляжа. Четыре выстрела «Шмелей», это не хухры-мухры! Не пожмотничали демоны!
ЧАСТЬ 2. Разные судьбы
Глава 1. Прихоть Марены
Мягкий, ненавязчивый свет пробился через веки, заставил сознание впустить в себя ощущение внешней среды.
— Ну, что? В себя пришел?
Мелодичный женский голос потребовал разлепить глаза. Оба-на-а! Вот это краля! Перед ним, облокотившись на гладкий ствол высокой осины, стояла молодая девица. Заведя свои руки за спину, она, не мигая, смотрела на него. Тугая коса черного волоса, обрамлявшего черты бледного лица, спадала на грудь, тянулась до самого бедра. Язык в пересохшем рту распух, прилип к небу, двигать ним получалось с трудом, отсюда выдавленный ним вопрос прозвучал своеобразно:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});