полетам не заменит земную жизнь, для Саида существует только небо. Как для ее отца.
– Ты сделаешь все, чтобы быть ближе к небу.
– А ты разве нет?
Вирджиния пожала плечами и нагнулась, чтобы проползти под паутиной. Она подобрала свою шаль в надежде, что паук не устроил свой ужин именно в ней, и проползла по земле. Теперь было не смешно. Почему-то хотелось плакать.
Саид веткой убрал паутину с дороги и прошел, не нагибаясь:
– Чтобы мечты исполнялись, надо идти напролом.
Удивительно, почему что он не сделал этого раньше? Но он часто так поступает – идет напролом. Саид точно знает, чего хочет, и, как в шахматах, продумывает каждый ход. Он настоящий король.
До дома шли молча. Вирджиния накинула шаль и плотно сжала края на груди. Хотелось быстрее оказаться дома, закрыться в комнате, лечь на кровать и уснуть, ни о чем не думая. А завтра…
– Предлагаю прогулку к морю, – произнес Саид, и Вирджиния остановилась. Она уже привыкла, что капитан читает мысли. Кивнув, она пошла к себе. Сегодня она очень устала. За последнее время слишком много всего произошло. Хотелось с кем-нибудь поделиться, но здесь нет мобильной связи. Да и что можно сказать, если она сама ничего не понимает?
Иман зашла на кухню, включила свет и ахнула: Саид сидел за столом в гордом одиночестве, в темноте.
– Простите, Иман, что напугал вас.
– Ничего, милый, я старая, но живучая. Не умру от разрыва сердца. – Она подошла к плите. – Чай? Кофе?
– Для кофе слишком поздно…
– Значит, чай. Хотел посидеть один, а я не дала тебе насладиться одиночеством.
– Я как раз не хотел быть один. – Саид наблюдал, как Иман поставила две кружки, положила в них чайные пакетики и залила кипятком. Протянула ему одну, но не села напротив. Просто улыбнулась и произнесла:
– Вы скоро улетите обратно, ведь так? Домой, в родную страну. Там все знакомо и привычно. Но что-то мне подсказывает, что ваша жизнь уже не будет прежней.
Она поставила вторую кружку напротив Саида и вышла из кухни, произнеся напоследок:
– Еще есть немного времени, чтобы насладиться раем.
Ему даже не хотелось вникать в смысл ее слов. Женщины много говорят, половину можно пропускать мимо ушей. Но когда на кухню вошла Вирджиния, он забыл про все, что сказала Иман, – смотрел только на девушку. Она села напротив и двумя руками обхватила чашку.
– Мама в детстве наливала мне горячий шоколад перед сном, ее так приучила моя бабушка Джина.
Вирджиния улыбнулась. Милое личико, легкий румянец – прогулка определенно пошла ей на пользу. Саид давно не видел румянца на ее щеках. Он улыбнулся в ответ.
– Если бы ты жила в центре дикой пустыни, то от жары даже не думала бы о горячих напитках. Ты бы мечтала о холодном зеленом чае с листьями мяты.
Она опустила глаза, но улыбаться не перестала.
– Со льдом…
– Да, и с кусочками лайма.
– Вирджиния, – прошептал Саид, будто смакуя это имя, и она подняла на него взгляд. – Твою бабушку зовут Джина?
Она кивнула. Мало кто мог провести хоть какую-то параллель между именами, но он догадался.
– Меня хотели назвать Джиной в честь бабушки, но решили, что Джини будет достаточно. Я Вирджиния Джина – Мария Фернандес де Паркер.
Саид улыбнулся белоснежной улыбкой. Завораживающей и чарующей. Его не испугало ее имя – вызвало лишь улыбку на его смуглом лице.
– У меня еще хуже, – произнес он.
– Не может быть! – удивилась Вирджиния. – И как зовут тебя?
– Саид бен Мухаммед бен Амин Шарф аль-Дин аль-Хафид, дальше продолжать не буду, ты все равно не запомнишь.
Вирджиния засмеялась:
– Я действительно не запомню, мне нравится просто Саид.
Она замолчала, задумавшись:
– Амин мне тоже нравится.
– Так звали моего дедушку. Он умер девять лет назад.
Вирджиния перестала улыбаться, тут же подумав о бабушке. Джина была очень слаба, и хоть родные сказали, что ей лучше, девушка слабо в это верила.
– Прости, что заставила вспомнить, – прошептала она, все еще держа чашку двумя руками. – Мои родители сейчас в Лондоне, ухаживают за моей бабушкой. Она очень стара. Почему люди не живут вечно?
– Человек умирает, потому что прожил свою жизнь. Но смерть – это начало нового пути.
– От этого легче не становится, – вздохнула девушка и посмотрела в глаза сидящего напротив мужчины.
– Да хранит ее Аллах, – прошептал он.
* * *
Следующий день выдался облачным. Солнце играло в прятки, скрываясь за белыми клочками ваты. Эти минуты созданы, чтобы глаза отдыхали.
– Все облака срезаны снизу. – Вирджиния указала на целую череду белоснежных домиков.
– Не все, только эти. Ты когда-нибудь слышала о мамматус-облаках?
Они с Саидом шли по пляжу. Сегодня лучшая погода для плавания, но девушка стеснялась раздеться. Угораздило же оказаться на Бали с мусульманином.
– Нет, не слышала. В институте мы изучали только самые распространенные: кучевые, перистые, грозовые.
Саид перевел на нее взгляд и улыбнулся:
– О них мало кто знает, но однажды я видел их над Азией. Такие облака нельзя спутать с другими, они особенные: висят вниз головой, как… – он пытался подобрать слова, но понимал, что их можно описать только одним словом, – женская грудь.
Вирджиния нахмурилась:
– Облака вверх тормашками?
Саид кивнул – она правильно подобрала описание. Но его сравнение самое верное.
– Вымеобразные облака, как вымя у коровы…
– Какой ужас, – засмеялась Вирджиния и закрыла уши руками. Она пыталась петь, чтобы больше не слышать его комментариев по этому поводу, но Саид разжал ей руки и произнес:
– Но они прекрасны!
– Для вас, мужчин, видимо, все, что напоминает такие формы, прекрасно.
Она от души засмеялась, и было невозможно не смеяться вместе с ней. Ее мелодичный смех – как пение птицы с райского острова. Почему он не слышал его раньше?
– Когда ты их увидишь, то вспомнишь мои слова. Но они редкое