Пригода — лидер одной из сильнейших в стране альпинистским команд, харьковского «Авангарда». Почему именно он был лидером команды восходителей, где каждый — классный альпинист и яркая личность? Чтобы возглавить такой коллектив, одних восходительских достоинств — даже выдающихся — мало. Нужны человеческие качества — те самые надежность и порядочность, без которых не представляю настоящего альпиниста. Плюс ко всему Пригода был наделен талантом располагать к себе людей. К нему тянулись всегда и всюду. И в техникуме, где Юрий Иванович преподавал электротехнику, и в туристско-альпинистской «тусовке» — Пригода пришел в альпинизм из туризма, когда ему там стало тесно. При этом мог тряхнуть стариной и махнуть куда-то на Приполярный Урал, в арктическую тундру или горы с туристами, потому что в команде, собравшейся в поход, нет человека с правом руководить путешествием высшей категории сложности. А Пригода как мастер спорта по альпинизму такое право имел. Почему не выручить ребят? Совершенно безотказный. Надо помочь кому-то — всегда поможет. Если у самого возникали трудности, особо не озадачивался. И нам говорил: да отпустите вы эти проблемы, сами отпадут. Конечно, не все проблемы сами по себе рассасывались. Но он как-то чувствовал, на какие не стоит тратить время.
Его уважали и студенты, и академики. Самодостаточный человек, он никогда не кичился собственными достижениями. А люди всегда замечают и глубину души, и настоящую интеллигентность. Собрать, убедить, заразить своим энтузиазмом, своей нацеленностью на вершину, стену, маршрут, да на любое хорошее дело — у Пригоды получалось замечательно. Чисто лидерские черты, очень важные — быть впереди, первым браться за самое трудное и неприятное, — я старался у него перенимать. И еще одно ценное, тоже лидерское качество — замечать перспективных ребят, помогать им расти. Одним из тех, кого Юрий Иванович взялся ненавязчиво опекать, посчастливилось стать мне. До этого мы уже были довольно близко знакомы по скалолазанию — вместе тренировались и в Харькове на стенах разрушенного в войну крематория, и на сборах в Крыму. Мы же представляли одно спортивное общество «Авангард». Пригода участвовал в первом чемпионате СССР по скалолазанию в 1965 году на скале Крестовой в Крыму. Это было круто! Когда я учился в городской школе инструкторов альпинизма, Юрий Иванович там преподавал. Наметанным тренерским глазом видел, что благодаря скалолазанию техническая подготовка у меня достаточная, но не хватает восходительского опыта. Как и многие земляки, этого опыта я набирался в команде Пригоды. С тех самых пор постоянное внимание к безопасности отложилось в памяти и вошло в кровь на уровне рефлекса. В моем распоряжении был весь громадный опыт Юрия Ивановича. Под крылом Пригоды школу спортивного альпинизма харьковские альпинисты проходили поколение за поколением. В нем, педагоге от Бога, жила неуемная тяга делиться с другими всем, что знал и умел. Не только в техникуме, где Пригода это делал, так сказать, и по службе, и по душе, но и в альпинизме, где он с таким же энтузиазмом учил молодых. Прежде всего — личным примером, не «задалбливая» поучениями. Вил Поберезовский мне теоретически и на практике все преподнес в самом начале. Наука Пригоды была уже на серьезных восхождениях, в команде.
Итак, 1969 год, альплагерь «Баксан». Одну смену инструктор-стажер Бершов прилежно отработал со «значкистами». Вторую, не веря своему счастью и чуть не лопаясь от гордости (сам Пригода меня позвал!), «стажировался» на Чатыне. Избранный Юрием Ивановичем путь проходил левее популярного маршрута Снесарева. В то время сложные маршруты сначала обрабатывали. Под стеной стоял базовый лагерь. Каждый день команда выходила на маршрут, провешивались веревки. Быть полноправным участником восхождения 5-Б категории трудности я, второразрядник, не имел права. Но технически к такой стене был вполне подготовлен скалолазанием. Фактически всю ключевую часть нового маршрута, так называемый Ромб, прошел первым. Пригода — очень сильный, техничный альпинист, как и каждый в его команде, мог и сам идти первым на любом маршруте. Просто я, более молодой, проходил быстрее. Стена вертикальная, в верхней части даже нависает — это и есть Ромб, «ключ» маршрута. Его протяженность — метров 500–600. А сверху — наклонная, местами градусов 60–70, «крыша». Там уже комбинированный рельеф — лед, снег, скалы. Когда «крышу» освещает солнце, на ней начинают вытаивать камни. И дружно летят вниз. Не дай Бог оказаться под этим артобстрелом! Старались утром встать пораньше, чтобы до «бомбежки» оказаться на стене. Поднимаешься по ней, а за спиной свист. Камни летят в семи — десяти метрах, ты прикрыт Ромбом. Но все равно не по себе. Бывает, лед сверху сорвется, по каске стукнет. Мало того, по стене ледяными потоками льется вода. Затекает в рукава, выливается из ботинок. В общем, не скучно. Острые ощущения в ассортименте.
Можно сказать, на Чатыне состоялось мое альпинистское боевое крещение. «Крестным отцом» стал Юрий Иванович. Под холодным душем Чатына мы с ним впервые работали в связке. Для меня, второразрядника, это был незабываемый мастер-класс. Маршруты тогда проходили долго. Когда ты дней восемь-десять на сложной стене, в замкнутом коллективе, на пределе физических и моральных сил, ждать можно чего угодно. Порой нервы не выдерживали даже у самых невозмутимых. Пригода своим добродушием умел разрядить любую обстановку. Совершенно не конфликтный человек! Даже когда его вызывали на конфликт, провоцировали скандал, ссору, он уходил от этого. Дипломатично, умно, никогда ни в чем не унижаясь. Перефразируя Эльдара Рязанова, мы шутили: «У Пригоды нет плохой погоды». С ним было просто и легко в любых ситуациях. Лидер без тени диктаторства. Скорее, дипломат. Никогда не устанавливал никаких порядков, мол, будет, как я сказал, и точка! Спросит: «Ну кто хочет приготовить ужин? А, так я и знал». Чаще всего сам брался. Особенно любил в экспедициях, на восхождениях утречком рано встать, приготовить кашку, кофеек. Все происходило очень свободно, непринужденно, как бы само собой.
… Базальт, из которого сложена гора Чатын, — как броня необыкновенной твердости. Я с таким еще не встречался. Для соревнований по скалолазанию специально тренировался в забивании шлямбурных крючьев (при лазании в связках надо было забивать шлямбур, причем как можно быстрее). Так наловчился, что в известняковой скале за минуту или меньше мог выбить дыру для шлямбура глубиной 20 мм и диаметром 10 мм, в гранитной — 8 мм. В Домбае, когда к нам приехали американцы, очень их своими умениями удивил. Гости гранитную скалу били маленьким зубильцем. Одну дырку — полчаса. Смотрел я, смотрел на их мучения и говорю, что могу такую за минуту пробить. В ответ смех: «Сергей, ну ты и шутник!». Я встал к скале и, не разминаясь, показал. Правда, за минуту не вышло, только за полторы. Но они все равно не ожидали такой прыти, думали, хвастаю. А на Чатыне два шлямбура с победитовыми наконечниками поочередно посадил. Забил два крюка на 10 мм, а дальше — хотя убей. Я и так, и эдак — безрезультатно. Пригода — на страховке. Как всегда, спокойный до безмятежности. «Сережа, ты правильно бьешь?» — «Юрваныч, я умею. Просто такой прочной скалы еще не видел. У меня ж молоток, а не перфоратор в руках».