Читать интересную книгу Возвышение Рима. Создание Великой Империи - Энтони Эверит

Для решения этого конфликта в 310 году римский консул отважно пробился через непроходимый Циминийский лес в Центральную Этрурию. Этот естественный барьер между двумя странами, эту пустынную дикую местность все считали непроходимой, поэтому новость о продвижении римлян встревожила общественное мнение этрусков. Некоторые предсказывали новые Кавдинские вилы. На самом деле консул выиграл сражение, этрусские города заключили мир, и римляне возобновили соглашение с городом Тарквинии.

Иногда казалось, что война с самнитами будет длиться бесконечно. В 305 году они напали на богатую винодельческую Фалернскую область (ager Falemus) в Северной Кампании. Самниты потерпели поражение, и их армия была разгромлена. В следующем году после дальнейших неудач самниты прекратили войну и приняли выгодные для римлян условия мира.

Они обязались уйти на свою территорию. Те, кто когда-либо союзничал с ними, должны были засвидетельствовать свою верность Риму и передать ему часть своей земли. Рим получил ощутимую, но не слишком большую выгоду. Он приобрел много пограничных городов и завершил завоевание Кампании. Однако после этого стало очевидным одно обстоятельство. Римская республика стала самым крупным государством в Италии, и, следовательно, с ее могуществом теперь должны будут считаться все средиземноморские державы.

Ливий рассказал, как в начале войны самнитский посол сказал своим римским коллегам: «Давайте станем лагерь против лагеря… и решим, самнитам или римлянам господствовать в Италии». И вот теперь этот вопрос решен, за исключением одного щекотливого обстоятельства. Самниты не привыкли смиряться с тем, что стало исторически очевидно. Если они говорили «мир» (рах), значит, они готовились к войне.

В 298 году новое кельтское вторжение отвлекло римлян от самнитов. В этом вторжении, скорее всего, участвовали только небольшие мародерские группы, но оно все-таки представляло какую-то опасность. Самниты решили снова попытать счастья и сыграть еще одну партию. На южной границе своих земель они напали на новых римских союзников - луканов. Во время Третьей Самнитской войны римские легионы уже не остановились на границах Самния, а двинулись непосредственно на вражескую территорию.

Никого не боясь, самнитский военачальник, Геллий Эгнаций, создал замечательный союз. Его участники имели между собой мало общего. Ими двигали только страх и ненависть к Риму, а также все они понимали, что это у них последняя возможность покончить с монстром прежде, чем он станет еще сильнее и подавит их окончательно. Смелый план Эгнация состоял в том, чтобы объединить свои войска с этрусками, умбрами (давний враг римлян) и кельтами на севере, а затем двинуться в общее наступление против неугомонной республики.

О существовании этого союза узнали в 296 году, и известие о нем вызвало в Риме панику. Один из консулов, демократический реформатор Аппий Клавдий Цек, командовал армией, которая должна была следить за действиями этрусков. Он предупредил сенат о серьезной угрозе, нависшей над Римом. К службе в армии привлекли мужчин из всех сословий, включая бывших рабов. Создали также специальные когорты из пожилых граждан. Два консула, избранные на следующий год, командовали армией из четырех легионов и вспомогательными силами двух легионов для охраны Кампании от вторжений самнитов. При полном боевом развертывании численность армии составляла 25 200 легионеров, при этом им оказывала поддержку сильная конница. Кроме этого, два легиона отправили разорять этрусские земли и препятствовать тому, чтобы этруски присоединялись к Эгнацию. Но и это было не все. Легионы римских граждан выступали в сопровождении многочисленной армии союзников и латинов - это еще одно свидетельство успешной политики по отношению к латинам. Если учитывать все, то это была самая большая армия, которую когда-либо собирал Рим.

Консулы старались как можно быстрее помешать соединению кельтов с самнитами. Однако они опоздали, и римский авангард очень сильно пострадал от неприятельских войск. К счастью для римлян, этруски и умбры не пришли на помощь самнитам, поэтому, когда неприятельские армии встретились для генерального сражения около Сентин (близ современного города Сассоферрато, в области Марка), их численность оказалась почти одинаковой.

Решающий час настал, и как бы в знак этого случилось знамение. По полю между двух враждующих армий промчалась лань, спасаясь от преследовавшего ее волка. Внезапно животные стали разбегаться в противоположные стороны. Волк побежал к римлянам, которые расступились и открыли ему проход. Лань же бросилась к кельтам, а те закололи ее. Один из римских передовых воинов обнаружил в этом очевидное знамение. «Бегство и гибель отвратились туда, где вы видите поверженной священную тварь Дианы; здесь же волк-победитель, целый и невредимый. Он напоминает нам о племени бога войны Марса и об основателе нашего города Ромуле».

Достоверность этого эпизода нам совершенно не важна. Так или иначе, он является доказательством того, что римляне считали этот день решающим моментом своей истории. Можно сказать, что в битве при Сентине они, как и англичане при Ватерлоо, «чуть было не дрогнули». Римлянами командовал Публий Деций Мус, сын того самого военачальника, который «посвятил» себя богам во время войны с латинами. Когда под сильным натиском кельтов с их колесницами римляне обратились в бегство, Мус последовал примеру своего отца. Он воззвал к богам и пустил своего коня туда, где стояли плотные шеренги кельтов, и погиб. Армейский понтифик воскликнул, что победа останется за римлянами именно теперь, когда судьба консула стала для них воодушевляющим примером. Тем временем, в битву вступил правый фланг римлян и полностью разгромил самнитов. Затем римляне развернулись, напали на кельтов с тыла и уничтожили их.

Победа была окончательной, но досталась она очень высокой ценой. По сообщению Ливия, в битве полегло 25 000 неприятельских воинов и 8000 попали в плен, в то время как римляне потеряли 8700 человек. В результате битвы при Сентине великий союз Эгнация распался, а его создатель лежал мертвый на поле боя.

Однако самниты продолжали сопротивляться. Даже такой римский патриот, как Ливий, признавал их стойкость. Он писал: «Уже не могли они держаться ни собственными силами, ни сторонней помощью; и все-таки они не отказались от войны. Вот как претила им свобода, которой не удалось защитить со славою, вот насколько даже поражение было для них желанней, чем упущенная победа».

Борьба продолжалась еще несколько лет, и наконец, римские войска проникли в Самний и разорили всю эту область. Сопротивляться дальше стало невозможно. Судя по количеству захваченных трофеев и численности порабощенных пленных, римляне не проявили никакого милосердия. При продаже военной добычи и пленных на рынках выручили более трех миллионов фунтов бронзы. На основе этого внезапно появившегося богатства организовали первую чеканку монет Римской республики. Самниты в четвертый раз подписали соглашение со своими завоевателями. Теперь они стали «союзниками» Римской республики - другими словами, вассальной территорией, которая должна была посылать своих юношей в армию, но не для того, чтобы бороться с завоевателем, а чтобы помогать ему побеждать в будущих войнах.

Борьба продолжалась полстолетия. Самниты потерпели поражение, но даже теперь они не отказались от сопротивления. Озлобленный и порабощенный народ затаил свою обиду на Рим и ждал любой возможности для мести.

Для отдельного римского воина поле боя представляло собой узкое замкнутое пространство, пронизанное страхом и напряжением. Поскольку военные действия велись в основном летом, то в воздухе всегда носилась пыль, поднятая тысячами бегущих ног, которую можно считать древним подобием «тумана войны» фон Клаузевица. Дождь не приносил воину облегчения, поскольку наступающая армия быстро превращала мокрую землю в болото. В армии распространялись острые и неприятные запахи, идущие от потных и грязных мужчин, которые, кроме всего прочего, от страха часто испускали все содержимое своих кишечников и мочевых пузырей. Вокруг раздавался скрежет металла, военные крики, рев и сигналы полковых труб. Воин, окруженный своими товарищами, не видел ничего, что происходило за ними, даже приказы часто не доходили до него. Он понятия не имел, как протекало сражение в целом. В лучшем случае, он мог на мгновение увидеть своего скачущего командира, который и сам-то едва успевал отслеживать ход событий. Среди этой толпы наш римлянин чувствовал себя ужасно одиноко.

В современной войне солдаты воюющих сторон часто находятся на некотором расстоянии друг от друга, поэтому им не приходится вступать в жестокие рукопашные схватки. Для римлянина это расстояние определялось броском копья и составляло тридцать метров, но как только две армии сходились, он оказывался в непосредственной близости от своего врага. Он должен был убить или ранить его коротким заостренным мечом - гладием (gladius) и защититься от удара противника своим щитом, или скутумом (scutum), ширина которого - 75 см, а высота - 1,2 м.