Читать интересную книгу Камбрия - Навсегда! - Владислав Кузнецов

Ну, тех «нечисть болотная» как раз заинтересовала, и весьма. Невесту-соседку они знали хорошо и где-то даже любили. Но известная вещь и цену имеет привычную. Тут же назревало непонятное да интересное. Озерные, например — вполне неплохи, девки как девки, мужей любят, приданое — на загляденье. Колотушек, правда, не выносят. Но и это не беда — жених-то телок телком. Знай, мычит под нос — на вопросы в лоб-то. Растерялся, да. Тут отец его и приговорил: «Иди завтра на речку, да веди сюда зазнобу камышовую. Посмотрим на нее. На что похожа, чего умеет, какое приданое. Тогда и решим.»

Делать нечего — пришлось идти. Сида как услышала, обрадовалась, засобиралась: пояс поправила да тростинку изо рта сплюнула. Воительница! Такая и пришла: подол до бедер мокрый, на боку нож, в руках острога да три рыбы — потому как она рыбачила как раз, а что ей рыбалка — вода сама рыбин подтаскивает, всех дел — заколоть, чтоб не бились. Рыбы же были — сомы вековые, каждый длиной в Неметонин рост. Но она их за хвосты, да через плечо — и потащила. Так и явилась. «Вот, говорит, мой подарочек!»

Стали ее спрашивать-расспрашивать: чего в семью принести может. Выяснилось — все у чудушка камышового для жизни семейной припасено по обычаю. И котел есть большой, и жаровня для круглого очага, и вся посуда. Причем бронзовое все, или медное, или хоть глиняное. А у соседки, пусть с приданым тоже порядок, да тарелки деревянные, а вилки двузубой для трапезы героев и вовсе нет! Вышло, что нечисть речная побогаче будет.

Стала невеста соседская считать скатерти с простынями, да платья с рубашками. А невеста камышовая — нож показала из доброго железа, да острогу. Да повинилась, что булаву, пращу и копье с собой не взяла. Опять вышло по ее: скатертями, случись что, сыт не будешь. Рыбалка же, охота и война хотя и неверный, но хлеб.

Неметона уж поняла, что двух невест заставили за жениха биться. Противно ей стало. «Почему», — спрашивает, — «самого жениха не спросили?» «Спросили», — отвечают родители, — «Еще как! И учли. Так что хочешь замуж по родительскому благословению — старайся, не хочешь — топай в осоку, никто не держит. А сроку спору вашему — от Белтейна до Самайна».

И стали невесты спорить. А родители и рады — всю работу на девиц перевалили. Но если соседская могла скот пасти да лошадей обиходить, то камышовая встала за борону. И так поле подняла, что все диву давались. Соседская взялась шить да вышивать — камышовая принялась лепить горшки. И вышло лучше городских! Соседская жать — камышовая косить! Соседская стирать — камышовая притирать жернова. Соседская прясть — камышовая ткать. И все, что ни делает соседская — хорошо, а все, что камышовая — лучше не бывает. Даже матушка соседской повздыхай, да скажи: мол, будь камышовая парнем — цены б не было. Зато и приметила кой-чего. И дочери нашептала.

И вот на Самайн, как уже принялись за обильную трапезу, и полуневест к делу приставили — соседскую перемены носить, камышовую — пиво разливать, соседская невеста и скажи: мол, работа дело доброе, но не будет хорошей женой та, что веселья не знает. Что не поет — ни за трудом, ни в праздник! И песенку запела. И все взялись подпевать, и парень, что ее любил, тоже. «Ну, я повеселить людей тоже могу», — отвечала Неметона, и стала истории рассказывать, да такие, что все со смеху покатывались, а парень, которого она любила, сполз под стол.

Тут соседская и скажи: «А я могу песню с шуткой совместить». И снова взялась петь. Вот только обычно на Самайн такое не поют. Песенку-то монашек какой-то сочинил, чтоб народ от старых богов вернее отвадить. И все-то они там были глупы да потешны. И глупые люди слушали, и чуть не лопались от хохота, и не замечали, что маленькая камышовая дрожит вся, что кулачки сжала, что губу клычком разорвала. Вот уж и про нее хулу поют — а жених знай смеется. И пивом смех запивает.

Повернулась Неметона к дверям. Решила уйти тихонько. Тут бы соседской и замолчать — да победу свою та почуяла, решила погромче спеть, камышовой на дорожку. Как раз куплет про Дон попался. Вот тут-то и развернулась камышовая — подбородок в крови — губу прокусила, рука на ноже. Запела.

А потом вышла. Навсегда.

— А где уполовинивание-то? — удивился кто-то из ирландцев, — Про песни мы и сами знаем!

— Потом было уполовинивание, — пояснил рассказчик, — позже. Соседская-то невеста как стояла, так и померла. А парень, из-за которого весь сыр-бор случился, через неделю повесился. Похоронили их рядышком — только ее внутри церковной ограды, а его сразу на другой стороне. Многие хотели жилище Неметоны отыскать, да поквитаться за жизнь родни да за испуг — но дальше разговоров дело не пошло. Потому как вдруг забыли, чьего рода и клана были охотник и соседская невеста. Причем от нее хоть камень остался с именем, да кой-кто помнил, как ее на улице видел, или у колодца. Ну и история эта. А от охотника — ничего. Даже холмик могильный исчез, как не было. Не рождался, мол такой… И все. Вот я и думаю — может, иные из саксов тоже — просто не родились?

Тут и припомнились объяснения кэдмановской ведьмы про подземный ход: и стало так, что ход был всегда. Захотела сида сейчас — его римляне прорыли. Двести лет назад. Теперь выходило — то ли к Хвикке приплыло поменьше ладей, то ли детей в прошлые годы уродилось поменьше, то ли думнонийцы побольше уэссексцев положили. Оттого, что на минувшей неделе Неметона сказала: да станет саксов меньше! И еще пела у себя в холме. Бывшем Гвиновом. Колдовское место! Все знают — сила сидов, она связана со временем. Но раз церковь ничего дурного в этой силе не нашла — оставалось радоваться, что Немайн есть на свете!

Так что настроение с каждым днем росло. А если у кого и портилось, такому живо напоминали: Неметона собирается принять участие в битве. Сама. Несмотря на то, что уже сделала для победы вполне достаточно. Не ее это дело, мечом махать. Но — хитрая она. И потому даже как простой советник при короле — полезна. Опять же, если дело обернется вовсе плохо, может и песенку спеть!

Дошло до того, что к королю начали заглядывать доброжелатели — как из родни, так и из ближней дружины. С намеками. От которых король хмурился. Но терпел. Потому как напрямую ляпнуть:

— Да бросай ты сохнуть по своей гордячке, женись на сиде! — осмелился только Рис. Любимый из братьев. Как раз прискакавший согласовать сдерживание. Саксы подходили к развилке трех римских дорог, каждая из которых вела к Кер-Мирддину. Пора было решить — на какой встречать. А для того — показать, что на ней главные силы. Саксы не могли не ухватиться за предложенную битву — в тылу у них приходил в себя Гвент. Так что была нужна демонстрация. Торжественное выступление к границам королевства по той дороге, на которой окажется облюбованная для боя позиция.

Обсудили. Выбрали самую южную, прибрежную. За стоящий на самой границе римский земляной форт. Всегда приятно зацепиться за укрепление. А потом Рис ляпнул про женитьбу, и немедленно был ухвачен за грудки. Увидал вместо родного лица зверообразную маску. Но Гулидиен посмотрел брату в глаза — и бешенство потухло. Сердиться на брата король просто не умел. Особенно когда он смотрит так вот честно: мол, за тебя умру, а говорю, что думаю. Как достойно рыцаря.

— Вот я б тебя стал уговаривать с женой развестись, — буркнул король, плюхаясь в складное кресло: без спинки, только две крестовины, между кусок полотна. Удобная в походе вещь, — мол, фермерская дочка… Ты бы что сказал?

— Что это невозможно, — спокойно парировал Рис, — мы венчаны, значит, мы теперь один человек. До смерти, и в смерти, и в жизни вечной.

— А если б я тебе предложил с ней расстаться до свадьбы?

— Так предлагал! Но я с тобой не согласился.

— Вот и я с тобой не соглашусь. Тем более, что та же Немайн нам уже напророчила счастье. Если с войны вернемся.

— Это как?

— А вот так. Сказала — если Кейндрих бросится отбивать меня у нее, значит, любит. Сам знаешь, отбить возлюбленного у сиды обычная женщина не может. Епископы не всегда справляются! И уж коли бросится творить невозможное… Кстати, сэр Кэррадок-то прав!

— Ты о чем?

— Да все о том же, братец. Об ушастой нашей. Когда это хворое дитятко мне на шею повесилось, я чуть не рухнул. Весит она, будто ростом с меня. Истинным ростом. Просто ей нравится быть такой, как сейчас. Или удобно. Вон, один рыцарь влюбился — хлопот выше кончиков ушей. А если б вся дружина? Кстати, все удивляются, что твоя в поход не увязалась. Несмотря на все хлопоты дома.

— Она очень кстати забеременела, — сообщил Рис, король немедленно заговорщически подмигнул, — так что придется ей остаться, и не дома, а в Кер-Мирддине. Я право, думал и про Кер-Сиди, но сида своего маленького в столицу привезла. Значит, там крепость еще слабая. Опять же, к южному тракту ближе. А значит, случись что, враги туда раньше доберутся.

— Но броню напялить заставила!