— Ты прав, — сказала Соня и поправила волосы. — Давай спать. Утром подумаем, как быть дальше. Эх, и денег у нас не так много осталось…
— Это да, — признал айтишник и повернулся обратно к дисплею. — Проценты с продаж пока небольшие — наверное, ещё недостаточно много людей оценило нашу придумку, а может, эти цены задрали, — а зарабатывать как-то надо. Как минимум на этот хостел…
— Решил подключить монетизацию? — оживилась девушка. — Только сейчас, через месяц после релиза?
— Ну… да. Такой вот я: сначала код — нужно было пофиксить всё по отзывам, а потом уж и остальное… Изначально я вообще этого не планировал, но, увы, обстоятельства вынудили. Решил пока на наших площадках попробовать, но там документы по почте надо отсылать. На днях оформлю и…
— Ладно, уже совсем поздно, — зевнула Соня и залезла на верх второй кровати — у противоположной стены от той, на которой спал Гордей. — Спокойной ночи.
— Погоди… ты слышишь? — вдруг настороженно прошептал Костя, подняв палец.
Удивлённая, Соня вслушалась в тихие звуки вокруг себя. И действительно: помимо её собственного дыхания и слабого шума вентилятора на ноуте Кости, до ушей доносились также… чьи-то осторожные, крадущиеся шаги за дверью. Приближавшиеся ко входу в их комнату.
Айтишник приложил палец к губам, тихонько поднялся, взял за передние ножки стул, на котором перед этим сидел, подошёл к другому столу — как раз около двери — и по другому стулу забрался на столешницу. Сделал пару шажочков к краю, замахнулся стулом, который держал, — и застыл, готовый в любое мгновение применить своё «секретное оружие».
Тем временем шаги приблизились и затихли как раз перед входом.
От испуга Соня прижала ко рту ладонь. Что же сейчас будет?..
В замке стали чем-то ковыряться. Девушка чувствовала исходящее от Кости напряжение; тот весь словно сжался в струну, ожидая, когда придёт время действовать.
Наконец раздался щелчок. Дверь стала потихоньку открываться…
Когда чья-то фигура шагнула в комнату, Костя в тот же миг сверху вниз треснул стулом неизвестного по голове. Звук упавшего тела был красноречивее любых слов.
Костя мягко спрыгнул со стола, поставил «вундервафлю» на пол и присел около поверженного врага.
— Пульс вроде есть. И дышит, — едва слышно прошептал он замершей на кровати Соне и встал. — Похоже, не дадут нам спокойной жизни. Буди Гордея, собираем вещи! Мы сваливаем!
* * *
Среда, 20 июля
Сильверстоун (Великобритания)
— …Итак, все вопросы по дальнейшему сотрудничеству мы с вами обсудили, — произнёс крупный немолодой мужчина с зачёсанными назад светлыми волосами, одетый в безукоризненно белую рубашку и брюки стоимостью не меньше подержанной иномарки, отпил немного чая и поставил чашку обратно на стол. — Теперь хотелось бы поговорить о другом, что меня сейчас беспокоит больше.
— Да, и о чём же? — спросил мистер Оукс, откинувшись на спинку кресла и разглядывая своего собеседника. — Хотя, кажется, я догадываюсь…
— Да, речь идёт о моём сыне. В последние недели он жалуется на нездоровую психологическую обстановку в коллективе, и я бы хотел прояснить для себя, в чём дело.
— Ах жалуется?.. — задумчиво проговорил Оукс и наклонился вперёд. — Мистер Мазепин, я не хочу ни о ком говорить плохо, поэтому буду краток. У Никиты сейчас сложный период, он только второй год в «формульных» гонках, и часто ему бывает трудно. Возможно, здесь сыграло роль то, что он в прошлом году не добился высоких результатов в других сериях. Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы позволить гонщикам бороться за хорошие позиции. И единственным источником недопонимания и напряжённости является неудовлетворённость Никиты собственным прогрессом. Но через это, я считаю, нужно пройти и… немного повзрослеть, что ли. Ещё раз подчеркну, что всё в руках самого Никиты.
— Допустим, — слегка наклонил голову собеседник Оукса и залпом допил свой чай. — А что вы можете сказать про этого… Жумакина, кажется? Что он за тип такой?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну… с ним, как и с Никитой, можно работать. Вы знаете, что в прошлом году Майкл выиграл российскую «Ф-4»? — Мазепин-старший снова кивнул. — Он идёт по другому пути и чувствует себя уверенней, поэтому ему проще адаптироваться. Как пилот Жумакин довольно стабилен… если ему не мешать. Наверное, Никита хочет догнать Майкла — своего ближайшего соперника в команде, вот и злится из-за того, что не всегда выходит приблизиться.
— А деньги я вам плачу за отговорки или за результат? Я понимаю, что ваш этот Расселл борется за чемпионство, но, может быть, вы сделаете немного большую ставку на моего сына — так сказать, чтобы уравнять шансы? — Мазепин-старший подвигал ладонями вверх-вниз, изображая невидимые чаши весов. — А с Никитой я поговорю. Но я уверен, что мотивация и воля к борьбе у него есть. Вот увидите, себя он ещё проявит.
— Не сомневаюсь, — кивнул Оукс и добавил про себя: «И надеюсь, что именно в том ключе, который и подразумевался».
* * *
Пятница, 22 июля, интернет-пространство
Lance Stroll: «Здравствуй, Никита. Думаю, нам есть о чём с тобой поболтать».
Nikita Mazepin: «Чего тебе?»
Lance: «Я про Жумакина. Ведь ты также ведёшь с ним „холодную войну“? (Задумчивый смайлик)».
Nikita: «Ну и? Пиши яснее, что тебе надо».
Lance: «Ты, как мне кажется, тоже с ним в контрах, и я предлагаю тебе объединить наши усилия по противодействию ему».
(Пауза на пару минут.)
Nikita: «Что конкретно ты собираешься предпринять?»
Lance: «Ничего особенного. Всего лишь пост, продублированный во всех соцсетях, где каждый из нас расскажет всё, что знает о том, что за человек этот Майкл».
Nikita: «У него имя на латинице не так пишется. Не Michael, а Mikhail. И произносится по-русски совсем по-другому».
Lance: «Какая разница? Мы сейчас не об этом. Что скажешь насчёт моей идеи? Есть чем поделиться?»
(Пауза на три минуты.)
Nikita: «Ну, допустим, есть, и? Мне какая от этого выгода?»
Lance: «Уверен, тебя это заинтересует. Главный плюс: этот ваш Оукс может не захотеть продлевать Жумакина на следующий сезон, а если Джордж уйдёт из „Формулы-3“ куда-нибудь на повышение или хотя бы в ту же GP3, то ты автоматически получаешь лучшую из четырёх машин и место первого пилота в команде. Ну как, согласен? Об остальных условиях договоримся».
* * *
Суббота, 23 июля, Хельсинки
Свет софитов заливал сцену, и я видел, что отец щурится, когда поглядывает наверх, пытаясь найти меня глазами в полумраке остального зала. Расходящиеся сектора с местами для приглашённых зрителей почти полностью окружали центр, и, как я мог заметить, на участников обсуждения были направлены, кроме моей, десятки пар глаз. Пусть все эти взгляды и скрывала темнота, но я знал, что отец чувствует на себе их давление.
Ещё перед Зандвортом он позвонил мне, чтобы сообщить нежданную новость. Его приглашали на какое-то финское ток-шоу; видимо, тут сыграли роль два фактора. Во-первых, попадание в местные СМИ — с этим помогла реклама картодрома, и так уж вышло, что на Жумакина-старшего для начала обратили хоть какое-то внимание. Ну а во-вторых, он был из России — и уехал оттуда вскоре после истории со взятками, разрушившей, если так посмотреть, его прежний бизнес. А что может быть интересней для европейца (особенно в это время), чем русский эмигрант с неоднозначным прошлым и активами не на родине?
Я так и сказал, что это может быть всего лишь возможностью словить на его фигуре хайпа, но отец ответил, что пойдёт. И дело не в вознаграждении, которое должно немного укрепить наши финансы. Просто у бизнесмена Жумакина найдётся что сказать на любые вопросы, которые можно ожидать от этой аудитории.