В доме не было ничего лишнего. Всё было сдержанно и строго, но каждый предмет гармонично сочетался с окружающими мебелью и интерьером. Бронзовые ручки и статуэтки, кованые детали и резные элементы удачно сочетались с цветовой гаммой пастельных оттенков на стенах: бежевого, цвета слоновой кости, персикового и молочного. И только личный будуар его жены Лидии был выполнен в её любимом синем цвете.
В центре потолка каждой комнаты на бронзовых цепях была подвешена большая люстра, а на стенах — бра, имитирующих подсвечники. Окна повсеместно обрамлялись тяжелыми портьерами из парчи или гобелена, которые дополнялись подхватами золоченых плетений с кистями.
На стенах было много лепнины и картин с какими-то невероятными сражениями, многие из которых Роберт даже не знал.
— Да, сынок, я наверху, — раздался голос Лидии. Вскоре показалась и она.
Роберт всегда любовался своей матерью, невероятной красавицей. Рыжие длинные волосы красиво обрамляли её бледное лицо, выгодно подчеркивая его контуры и миндалевидные глаза со зрачками охряного цвета. Изящный нос и чувственные губы дополняли образ красавицы.
Конечно, она пользовалась макияжем, но если бы она этого не делала, то все равно поражала бы своей красотой. Впрочем, как и все женщины их клана.
— Нам нужно поговорить, — решительно произнес Роберт.
— Что-то случилось? — разволновалась Лидия.
— Мне нужно кое — что прояснить.
Он дождался, когда она спустится вниз и прошел вслед за ней в гостиную, все окна которой были задернуты легкими шторами, не пропускающими прямые солнечные лучи. Но и вечером здесь было не темно. Освещение поддерживалось многочисленными бра на стенах. Величавость всей оконной композиции придавали висящие по бокам портьеры из бархата.
Эта комната, как и все остальные, дышала роскошью. Лидия, летящей походкой, прошла в её центр и присела на шикарный диван с изогнутыми коваными ножками и подлокотниками, обитый бордовым шёлком. Рядом стояли два кресла, выдержанные в этом же стиле, которые прекрасно дополняли этот мебельный ансамбль.
В центре большой стены был сооружен мраморный камин, на котором возвышались изящные бронзовые подсвечники. У стены напротив стояли стеллажи с изысканной утварью, а по всему периметру комнаты висели массивные картины в золоченых подрамниках.
На журнальном столике перед диваном красовалась хрустальная ладья, наполненная живыми цветами. Лидия очень любила цветы, и каждое утро наполняла дом чудесным цветочным ароматом.
— Присядь, — Лидия протянула руку сыну.
Её руки он не взял и сел в некотором отдалении от неё. Это не укрылось от Лидии, и она удивленно посмотрела на него.
— Сынок, что случилось?
Роберт медлил с ответом, не зная, как начать этот разговор. По дороге домой, он прокручивал множество вариантов разговора с матерью, но сейчас всё вылетело из головы.
— Скажи мне честно, — он, не отрывая взгляда, смотрел на ней, — я ваш сын?
Лидия опешила, не ожидая такого вопроса.
— Что за вопрос и откуда такие сомнения? — она растерянно смотрела на него.
— Просто скажи да или нет?
— Конечно, да, — Лидия в недоумении развела руками. — Я не понимаю, что происходит?
Роберт молчал, отвернув голову.
— Немедленно расскажи мне все, — жестко произнесла Лидия, в ее обычно мягком голосе зазвенел металл.
— Вначале я хочу узнать, как я появился в вашей семье, — так же жестко произнес Роберт в ответ.
— Я же тебе уже рассказывала, — Лидия села глубже на диван, опершись на спинку, и сложила руку на руку. — Я родила тебя сама.
— Это я знаю. А дальше? Ты никогда не говорила мне, что было дальше?
Лидия в раздумье закусила губу. Глядя на сына, она поняла, что время для откровенного разговора настало.
— Такие дети, как ты, — медленно начала она, — появляются на свет особенным образом. Ребенок рождается, а мать, как правило, умирает.
Она замолчала, оценивая его реакцию на сказанное. Но Роберт молчал.
— И когда ты появился на свет, я умерла, — продолжила она. — Но твой отец успел меня воскресить. И вот теперь я такая, а ты — такой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Говоря это, она внимательно смотрела на него. Но не один мускул не дрогнул у него на лице.
— А как вы познакомились? — наконец произнес он. Лидия удивленно смотрела на него, пытаясь понять, чем вызван такой интерес.
— Я была обыкновенной женщиной. Я полюбила Шеннона и мы стали встречаться. Он не сразу доверился мне и рассказал, кто есть на самом деле. Вначале я была в растерянности. Да, что там говорить, — тяжело вздохнула она. — Я очень боялась. Для меня это было необычно. Я долго думала и решила, что мы не можем быть вместе. Твой отец принял моё решение и вроде отступил. Но как оказалось потом, он просто дал мне время на раздумья.
Лидия в задумчивости отошла к окну и продолжила, смотря вдаль:
— После длительной разлуки я поняла, что этот мужчина стал мне дорог, и я хочу прожить с ним всю жизнь. И мы поженились. Я очень хотела детей. Шеннон сразу предупредил меня, что происходит с женщиной во время рождения ребенка. И я решилась. Вот такая история.
— То есть я полувампир? — опустив глаза, тихо произнес Роберт.
— Да, ты — полувампир, — подтвердила она. — И что? У тебя мать — чистокровная, а отец — старейшина. Это о многом говорит.
— А как же чистота линии? Вы всегда говорили мне, что я особенный, — он поднял на нее глаза, полные недоумения.
— Ты и есть особенный. Все в рамках правил. Такие союзы допустимы. Это написано в наших законах.
— Тогда почему я и Николь? — непонимание читалось в его глазах.
— Это очень сложно. Тебе лучше поговорить об этом с отцом. Но ты не должен сомневаться в нашей к тебе любви. А теперь объясни, что произошло.
Роберт вкратце рассказал ей о разговоре с Алексом. Но о том, что он не чувствует Алекса, говорить пока не стал.
По мере его рассказа Лидия с ужасом думала о последствиях этой встречи. Её цепкий женский ум рисовал картинки одну страшнее другой, когда она представила, что могло произойти во время их стычки. «Хорошо, что у обоих хватило выдержки закончить этот разговор цивилизовано», — вздохнула она с облегчением, когда Роберт замолчал.
— Я не знаю, что мне теперь быть. Я понимаю чувства Алекса, но и отца подводить не хочу. И Николь мене нравится. Мам, что мне делать? — растерянно проговорил он и придвинулся к ней ближе.
— Сынок, давай подождем, — ласково произнесла она и взяла его руки в свои. — Время еще есть. Но и что из того, что у него влечение. У Николь ведь влечения нет. Девушки иногда меняют свои чувства и привязанности. Скорее всего, у нее сейчас влюбленность и не факт, что оно перерастет в более глубокое чувство. Не дави на нее, стань ей другом, общайтесь, ходите куда-нибудь вместе, только не втроем. Покажи ей себя. Ты ведь умный, общительный, умеешь вести беседу, да и с чувством юмора у тебя все хорошо.
— А если ничего не получится? — растерянность читалась в его глазах.
— Ну, если ничего не получится, мы что-нибудь придумаем. Она ведь не единственная девушка на свете.
— Да, не единственная. Спасибо тебе, мама, — Роберт обнял её. — Ты не представляешь, как мне помогла.
— Для этого и нужна мама, чтобы помочь преодолеть все невзгоды, развеять сомнения и дать хороший совет, — улыбнулась она.
— Я люблю тебя, — он поцеловал её. — Мне нужно возвращаться. А то я там все бросил.
— Хорошо, сынок. Будь осторожен, — проговорила Лидия ему в след.
Когда он ушел, в гостиную быстрой походкой вошел Шеннон.
— Я все слышал. Надо было быть тверже и говорить, делая акцент на наши законы, — голос Шеннона звучал угрожающе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я сказала ему правду. Когда-то же это нужно было сделать. Раньше Роберт никогда не интересовался своим рождением. А теперь он все знает.
— Я не про это? Я про их отношения с Николь? Ты что не понимаешь, что это может ударить по моей репутации, — Шеннон продолжать угрожающе смотреть на жену. — Наши устои и правила всегда были нерушимы, а тут…. Он не договорил.