Читать интересную книгу Дом темных загадок - Беатрикс Гурион

Я бросаю последний взгляд на остальных. Том не смотрит на меня. София сидит у стены, положив связанные руки на колени, и покачивается взад и вперед. Лишь Филипп ободряюще улыбается мне, и от этого я чувствую себя еще более одиноко.

Я сжимаю медальон, и вдруг мне становится ясно. Когда я в первый день взбежала на вершину, мне было все равно, совершенно все равно, что со мной произойдет. И даже в подвале, когда Гомер поймал меня, я думала, что не будет никакой разницы. Но я ошибалась. Это произошло здесь, наверху, я изменилась. Я хочу жить. А не умереть. Никто из нас не должен умереть!

Глава 32

Гомер упирает ствол мне в поясницу и толкает вперед, вверх по лестнице, через кухню, наружу.

— Давай, Эмма, давай, я не хочу терять времени.

«А я хочу! — отчаянно думаю я. — Мне нужно все время в мире, потому что я еще не хочу умирать. Хорошо. Поговорим с ним. Отвлечем его».

— Мои руки и ноги связаны, к тому же еще лодыжка болит. Я могу только семенить.

Гомер нерешительно останавливается.

— Ладно. Тогда я сниму наручники, чтобы ты лучше держала равновесие. А ноги останутся связанными. Я не стану больше за тобой бегать.

Он снимает наручники и прячет в кармане рясы.

Я лелею надежду. Руки свободны, и я могу взять какую-нибудь палку или камень, могу толкнуть похитителя или ударить. Но он снова тычет пистолет мне в спину и грубо гонит вперед.

— Куда мы вообще идем?

— Мы с тобой прогуляемся.

Прогулка к смерти. Тик-тик-тик — бежит время. «Эмма, ты должна действовать. Если чему-то сегодня еще суждено произойти, то обескуражь его. Напади!» Но как? Может, попытаться соблазнить его?

— Я сделаю все, что ты пожелаешь, — умоляю я его.

Эти слова скорее веселят Гомера, чем нервируют. Насколько я могу судить по искаженному голосу.

— Да что ты говоришь, — качает он головой. — Шагай!

Проклятье! Вообще не получается к нему подступиться.

Не могу придумать, что бы еще сказать, как задержать похитителя и не дать ничего с собой сделать.

В воздухе все еще марево от жары, хотя уже почти темно. К счастью, луна взошла и освещает путь, иначе я постоянно спотыкалась бы о камни и попадала в мелкие выбоины на дороге.

Он тащит меня через северное крыло, потом по тропе, которая ведет к часовне. С дороги мы вскоре сворачиваем на лесную тропу, извивающуюся между деревьев.

Гомер не говорит ни слова, и снова во мне рождается подозрение, что это не Себастиан, а Беккер. Я уверена, что Себастиан говорил бы со мной хоть о чем-нибудь. Но Беккеру не идет такое жестокое запугивание пистолетом. А вот Николетта интересовалась жертвами, и именно теперь я жертва. Но мне тяжело представить, что она угрожала бы нам оружием. Не могу не вспомнить ее приветливый смех.

Гомер гонит меня вперед. По спине ручьями течет пот, я отчаянно соображаю, что могу сделать, чтобы избежать расстрела. Мне все кажется таким нереальным, таким кошмарным, что просто не может происходить в действительности.

Тропинка разветвляется, и мы сворачиваем налево. Запоминай, все запоминай, чтобы вернуться. Вернуться, да, Эмма, вернуться, ни о чем другом ты не должна сейчас думать!

— А есть что-нибудь, что изменило бы твое настроение? Что-нибудь, чем я смогла бы тебя подкупить?

Молчание.

— Тебя используют? — вспоминаю я о газетной вырезке с обвинением, и тут меня озаряет. — Может, за этим стоит человек, который тебя шантажирует?

Гомер упирает дуло пистолета мне в грудь.

Наконец-то хоть какая-то реакция.

— Если ты наконец не заткнешься, то умрешь прямо здесь, на месте.

Перед нами вырастает длинное вытянутое здание с выбеленными стенами и деревянной крышей. Рядом виднеется огороженный кусок луга, на котором кучей сброшены колотые дрова. Дом похож на хлев, но когда мы подходим ближе, в сумеречном свете я замечаю стальной канат. Это же подвесная дорога!

— Что мы здесь делаем?

— Это просто для твоей безопасности.

Чем мертвее, тем безопаснее, в этом нет сомнения.

Подвесную дорогу удерживает выкрашенная в зеленый цвет стальная конструкция. Внутри дома видны железные шкафы, подиумы и мониторы, зона посадки в кабинку подъемника — яйцевидная гондола, светящаяся в сумерках ярким голубым цветом, рассчитанная на перевозку максимум четверых пассажиров.

Я растерянно оглядываюсь в поисках чего-нибудь, чем могу защититься от Гомера. Если бы мне удалось его побороть, я могла бы сбежать к гондоле, чтобы спуститься в долину и позвать на помощь, спасти всех нас.

Если бы… если бы…

Совершенно сумасшедший план, ведь похититель — человек с оружием, а я — связанная девочка с травмированной лодыжкой.

Гомер заставляет меня влезть в кабинку подъемника. Это для него проще простого: просто тычет мне в грудь пистолетом, закрывает двери узкой кабинки снаружи, сдвигает предохранительный засов и машет пистолетом, словно все это — отличная шутка. Потом он уходит.

Только теперь я замечаю: здесь тесно, потому что кто-то лежит на полу, под лавкой.

Кто лежит под лавкой?

У меня бегут мурашки по спине, никто не станет ради своего удовольствия лежать на полу, под лавкой в кабинке. Нужно нагнуться, чтобы рассмотреть этого человека. Я затаила дыхание, молюсь, чтобы это была не Николетта.

У человека на темных волосах много крови. Это его я в последний раз видела в душевой.

Разум отказывается понимать, но потом мне все становится ясно. Мое сердце начинает стучать все быстрее, как разгоняющийся по рельсам поезд. Ноги дрожат, мне срочно нужно в туалет. Склоняюсь над ним, и мне стыдно, что я была несправедлива к нему. Я глажу его по лицу, оно все такое же красивое, как у ангела.

Ангела смерти.

Глава 33

Я не могу поверить, что Себастиан мертв. Мне кажется совершенно неправильным, что он лежит здесь на полу, как мусор. Мне очень хотелось бы сделать что-нибудь хорошее для него. Сразу после того, как Гомер уходит, я хватаю запястье Себастиана и щупаю пульс, потому что хочу сделать что-то. Необходимо что-то сделать, хотя я понимаю, что помощь ему уже не нужна.

Я пытаюсь осознать, что могло произойти. В последний раз я видела Себастиана во время спора с Николеттой и автоматически решила, что не повезло ей. В конце концов, он был намного сильнее. Эти брызги крови на кафеле под раковиной наверняка появились от того, что Себастиан ударился головой. Но как ни стараюсь, не могу представить, что это сделала Николетта. Или, может быть, Беккер? Но он же был на лестнице, когда они боролись в душевой.

Это всего лишь означает, что за всеми событиями есть еще кто-то, неизвестный нам персонаж. Я вспоминаю комнату с мониторами, где на одном из них увидела поднимающегося по лестнице Беккера. После того как я вышла, он внезапно исчез. Что с ним случилось?

Нужно выбраться из этой кабинки. Мне нужно назад к остальным, прежде чем их постигнет участь Себастиана. Но окошки такие маленькие, что через них не пролез бы и карлик. А что, если Гомер вернется?

Вдруг это всего лишь короткая передышка перед тем, как он меня застрелит? Мне нужно оружие, что-то, чем я смогу защищаться. Взгляд падает на Себастиана.

— Прости меня, — шепчу я и принимаюсь обыскивать его карманы. Но для этого нужно отодвинуть тело немного в сторону, а ноги у меня все еще связаны — я падаю. Кабинка качается.

У него такие узкие штаны, что я едва могу залезть пальцами в карманы. В одном я нахожу купюру в пятьдесят евро и зажигалку, в другом — большую связку ключей с брелоком. Брелок для ключей — красный швейцарский карманный нож, крошечный, но все же с кучей разных инструментов и лезвием. Есть одно маленькое лезвие и одно большое, штопор, открывалка для бутылок, пинцет, зубочистка, ножнички, универсальный крючок и маленький диодный фонарик. Я тут же его включаю, потому что здесь, внутри, кромешная тьма.

Аккуратно, как могу, отодвигаю тело Себастиана подальше, наклоняюсь и начинаю пилить маленьким лезвием хомуты на своих лодыжках. Нога снова начинает пульсировать и болеть, но это меня не останавливает. Я стискиваю зубы и пытаюсь унять дрожь в руках, мне это удается.

Теперь ноги свободны.

Необходимо выбраться, и не остается другого выбора, как вернуться в замок и освободить остальных.

Но как мне отодвинуть предохранительный засов?

Окно!

Хотя оно и крошечное, в него можно высунуть руку и как-то открыть кабинку.

Я снова и снова смотрю на мертвого Себастиана, и мое поведение мне кажется непочтительным, но, я уверена, он понял бы меня.

В окошки, похоже, вставлены стекла, что вселяет надежду. Даже если это и специальное безопасное стекло, как в автомобилях, их все равно можно разбить. Я луплю по стеклу кулаком, и ничего не происходит, просто снова шатается кабинка.

Оно даже не треснуло. Наверное, мой кулак недостаточно твердый. Нужно что-нибудь вроде камня или лома.